лишь форма тождественности
между А и Л; но откуда у меня само А? Если А есть, то оно
равно самому себе; но откуда оно? Ответ на этот вопрос
может быть, без сомнения, дан исходя не из этого положения, а из чего-то более высокого. Анализ А = А предполагает синтез А. Следовательно, очевидно, что невозможно
мыслить формальный принцип, не предпосылая ему материальный, а также материальный, не предпосылая ему
формальный. Из этого порочного круга, который состоит
в том, что каждая форма предполагает содержание, а каждое содержание — форму, невозможно выйти, если не
будет найдено какое-либо положение, где форма и содержание взаимно обусловливают и создают возможность друг
друга.
Следовательно, первая ложная предпосылка упомянутой аргументации состоит в том, будто основоположения
логики безусловны, т. е. не требуют выведения из основоположений более высоких. Между тем логические положения возникают только вследствие того, что мы превращаем
в содержание одних положений то, что в других является
только формой; логика вообще может возникнуть лишь
посредством абстракции из определенных положений. Возникнуть научным Путем она может лишь посредством
абстракции из высших основоположений знания, а так как
они в качестве основоположений сами уже предполагают
логическую форму, то должны быть таковыми, чтобы в них
то и другое, форма и содержание, взаимно обусловливали
и предполагали друг друга.
Однако подобная абстракция не может быть осуществлена, прежде чем будут разработаны высшие принципы
знания, создано само наукоучение. Этот новый порочный
круг, заключающийся в том, что наукоучение должно
одновременно создавать логику и вместе с тем осуществляться по законам логики, находит такое же объяснение, как предшествующий. Поскольку в высших основопо-
250ложениях науки форма и содержание взаимно обусловлены, то наука о знании должна быть одновременно законом
и совершеннейшим осуществлением научной формы, будучи абсолютно автономной как по форме, так и по содержанию.
ВТОРОЙ РАЗДЕЛ
ДЕДУКЦИЯ САМОГО ПРИНЦИПА
Мы рассматриваем дедукцию высшего принципа. О том,
чтобы выводить его из более высокого принципа или вообще доказывать его содержание, не может быть и речи.
Доказательство может быть направлено только на достоинство этого принципа или на то, что он наивысший и обладает всеми свойствами, которые таковому присущи.
Эту дедукцию можно вести самыми различными способами. Мы избираем тот, который, будучи наиболее легким,
вместе с тем позволяет самым непосредственным образом
раскрыть истинный смысл принципа.
1. Что знание вообще возможно, не то или иное определенное знание, а какое-либо, хотя бы знание незнания,
признает даже скептик. Если мы что-либо знаем, то это
знание либо обусловлено, либо безусловно. Обусловлено?
Тогда мы обладаем данным знанием только потому, что оно
связано с чем-то безусловным. Следовательно, мы неминуемо приходим к безусловному знанию. (Что в нашем знании
должно быть нечто такое, что мы знаем не из чего-то более
высокого, доказано уже в предыдущем разделе.)
Спрашивается только, что же мы знаем безусловно.
2. Безусловно я знаю лишь то, знание чего обусловлено
только субъективным, а не объективным. Между тем утверждается, что субъективным обусловлено лишь такое знание, которое выражено в положениях тождества. Ибо
в суждении А = А мы полностью абстрагируемся от содержания субъекта А. Обладает ли А вообще какой-либо
реальностью или нет, для этого знания совершенно безразлично. Таким образом, если полностью абстрагироваться от
реальности субъекта, то А рассматривается лишь постольку, поскольку оно положено в нас, представляется нами;
соответствует ли этому представлению что-либо вне нас,
даже не спрашивается. Данное положение очевидно и достоверно совершенно независимо от того, является ли
А чем-то действительно существующим, только воображаемым или даже невозможным. Ибо это положение гласит
лишь следующее: мысля А, я мыслю не что иное, как А.
251Следовательно, в этом положении знание обусловлено
только моим мышлением (субъективным), т. е. в соответствии с объяснением, из которого мы исходили, оно безусловно.
3. Однако во всяком знании объективное мыслится
совпадающим с субъективным. В положении А = А такого
совпадения нет. Следовательно, всякое изначальное знание
выходит за пределы тождественности мышления и положение А = А должно само предполагать подобное знание,
Когда я мыслю А, я, правда, мыслю его как А; но каким
образом я прихожу к тому, чтобы мыслить А? Если оно
свободно созданное понятие, то оно не обосновывает знания; если же оно понятие, сопровождаемое чувством необходимости, то оно должно обладать объктивной реальностью.
Если все положения, в которых субъект и предикат
опосредствованы не просто тождественностью мышления,
а чем-то, мышлению чужеродным, от него отличным, называются синтетическими, то все наше знание состоит из
одних синтетических положений и только в них заключено
действительное знание, т. е. такое, объект которого находится вне его.
4. Однако ведь синтетические положения не безусловны, не достоверны сами по себе, ибо таковы лишь тождественные, или аналитические, положения (2). Следовательно, для того чтобы в синтетических положениях, а тем
самым и во всем нашем знании заключалась достоверность,
они должны быть возвращены к безусловно достоверному,
т. е. к тождественности мышления вообще, что, однако,
внутренне противоречиво.
5. Это противоречие можно было бы разрешить только
в том случае, если бы мы нашли такую точку, в которой
тождественное и синтетическое знания едины, или какоелибо положение, которое, будучи тождественным, вместе
с тем являлось бы синтетическим, а, будучи синтетическим, вместе с тем являлось бы тождественным.
Каким образом может быть достигнута достоверность
применительно к тем положениям, где совершенно чужеродное объективное сочетается с субъективным (а это
происходит в каждом синтетическом суждении А = В;
предикат, понятие, всегда представляет здесь субъективное, а субъект — объективное), понять невозможно:
а) если не существует нечто абсолютно истинное. Ибо
если бы в нашем знании существовало бесконечное регрессивное движение от принципа к принципу, то, для того
252чтобы прийти к чувству необходимости (т. е. достоверности
положения), мы должны были бы, по крайней мере бессоз
нательно, пройти в обратном направлении весь этот бесконечный ряд, что явно нелепо. Если ряд действительно
бесконечен, то пройти его совершенно невозможно. Если
же он не бесконечен, то существует нечто абсолютно истинное. Раз оно существует, то все наше знание и каждая
отдельная истина в нем должны быть связаны с этой абсолютной достоверностью; смутное чувство такой связи и создает это ощущение необходимости, которое заставляет нас
считать какое-либо положение истинным. Это смутное
чувство философия должна превратить в отчетливые понятия посредством выявления названной связи и ее главных
промежуточных звеньев.
b) абсолютно истинное может быть только тождественным знанием; но так как всякое истинное знание
всегда является синтетическим, то это абсолютно истинное,
будучи тождественным знанием, необходимо должно быть
также и синтетическим; следовательно, если существует
абсолютно истинное, то должна существовать и точка, где
из тождественного знания непосредственно возникает
синтетическое, а из синтетического тождественное.
6. Для решения задачи, которая состоит в том, чтобы
найти такую точку, мы, несомненно, должны еще глубже
вникнуть в противоположность между тождественными
и синтетическими положениями.
В каждом положении сравниваются друг с другом два
понятия, т. е. они полагаются либо равными, либо неравными друг другу. В тождественном положении сравнивается
лишь мышление с самим собой. Напротив, синтетическое
положение выходит за пределы только мышления; мысля
субъект такого положения, я не мыслю одновременно
и предикат, предикат присоединяется к субъекту; следовательно, предмет здесь не просто определен тем, что я его
м ы с л ю , — он рассматривается как реальный, ибо реально
то, что не может быть создано одним только мышлением.
Если тождественным является такое положение, в котором понятие сопоставляется только с понятием, а синтетическим — такое, в котором понятие сопоставляется с отличным от него предметом, то задача найти точку, где
тождественное знание есть одновременно и синтетическое,
означает: найти точку, в которой объект и его понятие,
предмет и представление о нем изначально абсолютно и без
всякого опосредствования едины.
Что эта задача тождественна задаче найти принцип
253всякого знания, можно короче показать следующим образом. Объяснить, как представление и предмет могут совпадать, было бы совершенно невозможно, если бы в самом
знании не существовала точка, где оба они изначально
едины — или где существует совершеннейшее тождество
бытия и представления.
7. Поскольку же представление есть нечто субъективное, а бытие — объективное, то наиболее точное определение нашей задачи таково: найти точку, где субъект и объект
непосредственно едины.
8. Посредством такого постепенного сужения задачи мы
ее по существу решили. Непосредственное тождество субъекта и объекта может существовать лишь там, где представляемое есть одновременно и представляющее, а созерцаемое — созерцающее. Такое тождество представляемого и представляющего существует только в самосознании; следовательно, искомая точка найдена в самосознании.
ПОЯСНЕНИЯ
a) Если мы теперь вернемся к нашему положению
тождества А = А, то обнаружим, что могли вывести наш
принцип непосредственно из него. В каждом положении
тождества, как утверждалось, мышление сопоставляется
с самим собой, что, несомненно, совершается посредством
акта мышления. Следовательно, положение А = А предполагает мышление, которое непосредственно становится для
самого себя объектом; но такой акт мышления, который
становится для самого себя объектом, может быть только
в самосознании. Как из положения логики просто в качестве такового можно получить что-либо реальное, действительно непонятно, но вполне очевидно, что, подвергнув
рефлексии содержащийся в этом положении акт мышления, можно вывести нечто реальное, например из логических функций суждения — категории и из каждого положения тождества — акт самосознания.
b) Что в самосознании субъект и объект мышления
едины, может стать ясным каждому только посредством
акта самосознания. Для этого надо, осуществляя этот акт,
одновременно подвергнуть себя в нем рефлексии. Самосознание есть акт, посредством которого мыслящее непосредственно становится для себя объектом, и, наоборот,
именно этот акт, и никакой другой, есть самосознание. Этот
акт есть абсолютно свободное действие, к которому можно
побудить, но не принудить. Способность созерцать себя
254в этом акте, различать себя в качестве мыслимого и в качестве мыслящего и в этом различении вновь признавать свою
тождественность будет в дальнейшем постоянно предполагаться.
c) Самосознание есть акт, а каждым актом что-либо
осуществляется. Всякое мышление есть акт, а всякое определенное мышление есть определенный акт; посредством
же такового у нас возникает определенное понятие. Понятие есть не что иное, как самый акт мышления, и, будучи
абстрагировано от этого акта, оно — ничто. Посредством
акта самосознания у нас также должно возникнуть понятие,
и таковым будет понятие Я. Когда я посредством самосознания становлюсь для себя объектом, у меня возникает
понятие Я, и, наоборот, понятие Я есть только понятие
самообъективации.
d) Понятие Я возникает посредством акта самосознания, вне этого акта, следовательно, Я — ничто, вся его
реальность зиждется только на этом акте, и оно само не что
иное, как этот акт. Следовательно, Я может быть представлено только как акт вообще, помимо этого оно ничто.
Не есть ли и внешний объект нечто, от своего понятия
не отличающееся, не едины ли и здесь понятие и объект —
это вопрос, который еще ждет своего решения; но что
понятие Я, т. е. акт, посредством которого мышление вообще становится для себя объектом, и само Я (объект)
абсолютно едины, не требует доказательства, так как очевидно, что Я вне этого акта — ничто и вообще оно есть
только в этом акте.
Следовательно, здесь мы обнаружили то изначальное
тождество мышления и объекта, явленного и бытия, которое мы искали и которое нигде больше не встречается.
Я вообще не есть до того акта, посредством которого мышление становится для самого себя объектом; следовательно,
оно само не что иное, как самообъективирующееся мышление, и вне мышления оно абсолютно ничто. То, что для
столь многих это тождество акта мышления и