последовательность должна стать для интеллигенции объектом в качестве
организации; это первое разрешение нашей проблемы —
показать, как интеллигенция созерцает саму себя продуктивной.
2) Однако внутри своих границ последовательность
бесконечна. Следовательно, интеллигенция есть бесконечное стремление организоваться. Поэтому и во всей системе
интеллигенции все будет стремиться к организации, и такое общее стремление к организации должно распространиться на ее внешний мир. Поэтому необходима и последо-
365вательность ступеней в организации. Ибо интеллигенции
в ее эмпиричности присуще постоянное стремление создавать, хотя бы последовательно во времени, универсум,
представить который посредством абсолютного синтеза
она не может. Таким образом, последовательность в изначальных представлениях интеллигенции — не что иное,
как последовательное изображение, или развертывание,
абсолютного синтеза, но и это развертывание может посредством третьего ограничения дойти только до известной
границы. Эта ограниченная и созерцаемая ограниченной
эволюция есть организация.
Следовательно, организация в общем — не что иное, как
уменьшенный и как бы сжатый образ универсума. Однако
сама последовательность постепенна, т. е. не может полностью развернуться в какой-либо отдельный момент. Но
чем дальше продвигается последовательность, тем больше
развертывается универсум. Поэтому по мере того, как
продвигается последовательность, получает большее распространение и организация, представляя собой все большую часть универсума. Это приведет к градации ступеней,
параллельной развертыванию универсума. Закон этой градации состоит в том, что организация постоянно расширяет
свою сферу, так же как постоянно расширяет свою сферу
интеллигенция. Если бы это расширение, или эта эволюция
универсума, продолжалось бесконечно, то бесконечно расширяла бы свою сферу и организация; граница первой
является и границей второй. Пояснением может служить
следующее. Чем ниже мы спускаемся в органической
природе, тем уже становится мир, который представляет
организация, тем меньше часть универсума, которая сжимается в организации. Наиболее узок мир растений, так как
в его сферу вообще не попадает множество изменений,
происходящих в природе. Шире, хотя он еще очень ограничен, круг изменений, которые находят себе отражение
в низших видах животного мира, ибо здесь еще отсутствуют
наиболее благородные чувства, такие, как слух и зрение,
и едва только возникает осязание, т. е. рецептивность непосредственно наличного. То, что мы называем у животных
чувством, означает не способность получать представления
посредством внешних впечатлений, а только их отношение
к универсуму, которое может быть более полным или более
ограниченным. Как же вообще следует рассматривать животных, явствует из того, что ими обозначен в природе тот
момент сознания, на котором теперь находится наша дедукция. Поднимаясь по ступеням ряда организаций, мы
366обнаруживаем, что чувства постепенно развиваются в том
порядке, в каком благодаря им расширяется мир организаций *. Так, например, раньше других появляется слух,
поскольку благодаря ему мир организма расширяется только на очень небольшое расстояние; значительно позже
возникает божественное чувство зрения, ибо с его помощью
мир распространяется до таких пределов, которые не способно измерить даже воображение. Лейбниц, придавая
особое значение свету, приписывает животным более высокие представления только потому, что они способны воспринимать воздействие света. Однако даже там, где внешние признаки этого чувства существуют, все еще остается
неопределенным, в какой степени действует само чувство
и не является ли свет светом лишь для высшей организации.
3) Организация вообще есть только заторможенная
в своем движении и как бы застывшая последовательность.
Но ведь интеллигенция должна была созерцать не только
последовательность своих представлений вообще, но и саму
себя, притом в качестве действующей в этой последовательности. Для того чтобы стать самой себе объектом в качестве
действующей (разумеется, извне, ибо теперь интеллигенция есть созерцающая лишь извне), она должна созерцать
последовательность как поддерживаемую внутренним принципом деятельности. Однако внутренняя последовательность, созерцаемая извне, есть движение. Следовательно,
интеллигенция сможет созерцать себя только в таком
объекте, который в самом себе содержит внутренний принцип движения. Такой объект называется живым. Таким
образом, интеллигенция должна созерцать саму себя не
только как организацию вообще, а как живую организацию.
Из этой дедукции жизни явствует, что жизнь должна
быть во всей органической природе всеобщей, что различия
между одушевленными и неодушевленными организациями в самой природе, следовательно, быть не может. Поскольку интеллигенция должна созерцать саму себя в качестве действующей в последовательности, то каждая организация в широком смысле слова должна содержать в самой
себе жизнь, т. е. внутренний принцип движения. Жизнь
может быть более или менее ограниченной; следовательно,
вопрос, откуда это различие, сводится к предшествующему
* По поводу этого закона я должен сослаться на речь г-на Кильмайера о соотношении органических сил, где этот закон рассматривается
и доказывается 13.
367вопросу: откуда в органической природе последовательность ступеней?
Эта последовательность организаций обозначает лишь
различные моменты в эволюции универсума. Подобно тому
как интеллигенция постоянно стремится изобразить посредством последовательности абсолютный синтез, органическая природа постоянно будет являть себя как стремящаяся к всеобщему организму в борьбе с неорганической
природой. Граница последовательности в представлениях
интеллигенции будет и границей организации. Однако ведь
должна существовать абсолютная граница созерцания, осуществляемого интеллигенцией; эта граница для нас свет.
Ибо, хотя свет почти неизмеримо расширяет сферу нашего
созерцания, граница света все-таки не может быть границей универсума, и нельзя считать просто гипотезой, что за
пределом светового космоса сияет неведомым нам светом
иной мир, который уже не попадает в сферу нашего созерцания. Итак, если интеллигенция созерцает эволюцию
универсума в той мере, в какой она доступна ее созерцанию
в виде организации, то созерцать эту организацию она
будет как тождественную самой себе. Ибо интеллигенция
стремится увидеть себя отраженной в своей продуктивности во всех лабиринтах и извилинах органической природы. Но ни в одной из подчиненных организаций интеллигенция не воплощает себя полностью. Только если она
достигнет совершеннейшей организации, где в сжатом виде
отразится весь ее мир, она признает эту организацию тождественной себе. Поэтому интеллигенция явится себе тогда
не просто органической, а находящейся на вершине организации. Все остальные организации она может рассматривать просто как промежуточные звенья, проходя сквозь
которые постепенно освобождается от уз материи совершеннейшая организация или посредством которых сама
интеллигенция полностью становится объектом для самой
себя. Следовательно, она и не признает все остальные
организации равными себе по достоинству.
Граница ее мира, или, что то же самое, граница последовательности ее представлений, есть для интеллигенции
и граница организации. Таким образом, ограничение, которое мы назвали третьим, состоит в том, что интеллигенция
должна являться самой себе в качестве органического
индивидуума. Вследствие необходимости созерцать себя
как органический индивидуум ее мир для нее полностью
ограничивается, и, наоборот, вследствие того что последо-
368вательность ее представлений становится ограниченной,
она сама становится органическим индивидуумом.
4) Основное свойство организации заключается в том,
что она, будучи как бы изъята из механизма, пребывает не
только как причина или действие, но — поскольку она для
себя то и другое одновременно — и посредством самой себя.
Сначала мы определили объект как субстанцию и акциденцию, однако он не мог созерцаться в качестве такового,
не будучи также причиной и действием, и вместе с тем не
мог созерцаться в качестве причины и действия, если субстанции не фиксированы. Но где же начинается субстанция
и где она кончается? Одновременное существование всех
субстанций превращает их все в единую субстанцию, пребывающую в вечном взаимодействии с самой собой; это —
абсолютная организация. Следовательно, организация —
это высшая потенция категории взаимодействия; мыслимая в общей форме, эта категория ведет к понятию природы
или всеобщей организации, по отношению к которой все
единичные организации являются акциденциями. Таким
образом, главная особенность организации заключается
в том, что она состоит во взаимодействии с самой собой,
являет собой одновременно производящее и продукт, и это
понятие есть принцип всего учения об органической природе, из которого априорно могут быть выведены все дальнейшие определения организации.
Поскольку мы теперь находимся на вершине продуцирования вообще, а именно на ступени органического продуцирования, мы считаем возможным бросить ретроспективный взгляд на весь ряд. Мы можем различить в природе три
потенции созерцания: простая — тот материал, который
положен в природу ощущением; вторая, или материя,
которая полагается продуктивным созерцанием; и, наконец, третья, охарактеризованная нами как организация.
Поскольку организация есть только продуктивное созерцание, взятое во второй потенции, то и категории
конструкции материи вообще, или общей физики, будут
также категориями органической конструкции и учения об
органической природе, однако здесь они также должны
мыслиться потенцированными. Далее, подобно тому как
посредством трех категорий общей физики определены три
измерения материи, посредством трех категорий органической физики определены три измерения органического
продукта. И если гальванизм, как было сказано, служит
общим выражением процесса, переходящего в продукт,
а магнетизм, электричество и химическая сила, потенциро-
369ванные в продукте, дают три категории органической
физики, то гальванизм мы должны представлять себе как
мост, по которому всеобщие силы природы переходят
в чувствительность, раздражимость и стремление к формированию.
Основное свойство жизни состоит прежде всего в том,
что она есть возвращающаяся в саму себя, фиксированная
и основывающаяся на некоем внутреннем принципе последовательность, и, подобно тому как интеллектуальная
жизнь, прообразом которой она является, или тождество
сознания, поддерживается только непрерывностью представлений, жизнь поддерживается лишь непрерывностью
внутренних движений, и так же, как интеллигенция в последовательности своих представлений постоянно борется
за сознание, жизнь должна мыслиться в постоянной борьбе
с круговоротом природы или в стремлении утвердить свое
тождество в противовес ему.
После того как мы ответили на основные вопросы,
которые могут быть заданы в связи с дедукцией органической природы, мы обратим наше внимание еще на один
результат этой дедукции, а именно на то, что в последовательности ступеней организаций необходимо должна встретиться такая организация, которую интеллигенция вынуждена будет созерцать как тождественную самой себе.
Если интеллигенция — не что иное, как эволюция изначальных представлений, и если эта последовательность
должна получить свое отображение в организме, то та
организация, которую интеллигенция должна признать
тождественной самой себе, будет в каждый данный момент
полным выражением ее внутренней сущности. Там, где
отсутствуют соответствующие представлениям изменения
организма, не могут стать объектом и представления интеллигенции. В понятиях трансцендентальной философии это
можно пояснить следующим образом: с точки зрения внешнего наблюдателя, слепорожденный имеет представление
о свете, так как для этого требуется лишь способность
внутреннего созерцания, но это представление не становится для него объектом; несмотря на то что в Я нет ничего
такого, чего бы оно само в себе не созерцало, с трансцендентальной точки зрения этого представления у него действительно нет. Организм — это необходимое условие, при
котором интеллигенция только и может отличать себя
в качестве субстанции или субъекта последовательности от
самой последовательности или при котором эта последовательность только и может стать чем-то независимым от
370интеллигенции. Когда нам кажется, будто существует некий переход от организма к интеллигенции, причем таким
образом, что в результате аффицирования организма возникает представление в интеллигенции, то это лишь иллюзия;
поскольку мы ничего не можем знать о представлении,
прежде чем оно посредством организма не стало для нас
объектом, аффицирование нас объектом предшествует в сознании представлению и, таким образом, должно казаться
нам не обусловленным представлением, а его условием. Не
само представление, а его осознанность обусловлена аффицированием, осуществленным объектом, и если эмпиризм
ограничивается этим утверждением, то нам нечего ему
возразить.
Следовательно, если вообще может идти речь о переходе
там, где вовсе нет двух противоположных объектов, а есть,
собственно говоря, только один объект, то скорее можно
говорить о переходе от интеллигенции к организму, нежели
об обратном. Ибо поскольку самый организм есть лишь род
созерцания, присущий интеллигенции, то для нее все, что
в ней есть, необходимо должно стать объектом непосредственно в организме. Вся так называемая зависимость
духовного от материального проистекает только из этой
необходимости созерцать все, что в нас есть, следовательно,
и представление