Оно должно быть понятием объекта, который может быть лишь в том случае, если
его реализует интеллигенция. Только посредством понятия подобного объекта в Я может для самого Я разъединиться то, что разъединяется в волении; ибо, если для
Я возникает понятие объекта, Я только идеально, если же
это понятие возникает для него в качестве понятия объекта,
который должен быть реализован его деятельностью, Я становится для самого себя идеальным и реальным одновременно. Следовательно, с помощью этого понятия Я во
всяком случае может стать для себя объектом в качестве
интеллигенции. Но только может. Для того чтобы оно
действительно явилось себе таковым, оно должно противопоставить наличный момент (момент идеальной ограниченности) последующему моменту (производящему) и соотнести их друг с другом. Я может быть вынуждено к этому
только тем, что упомянутое действование есть требование
реализовать объект. Лишь посредством понятия долженствования возникает противоположение между идеальным
и производящим Я. Произойдет ли действительно действие,
410с помощью которого реализуется требуемое, достоверно
неизвестно, ибо то условие действия, которое дано (понятие
воления), есть условие этого действия в качестве свободного; однако условие не может противоречить обусловленному, так что если положено условие, то действие должно
быть необходимым. Само воление всегда остается свободным и должно оставаться таковым, если оно не перестает
быть волением. Только условие возможности воления должно быть создано в Я без его содействия. Таким образом,
мы одновременно видим полностью разрешенным противоречие, которое состоит в том, что одно и то же действие
интеллигенции должно быть одновременно объяснимо и необъяснимо. Промежуточное понятие этого противоречия
есть понятие требования, так как посредством требования
действие объясняется, если оно происходит, однако это не
значит, что оно должно произойти. Оно может произойти,
как только в Я возникнет понятие воления или как только
оно обратит рефлексию на самого себя, узрит себя в отражении другой интеллигенции, — но необходимым образом
произойти это действие не должно.
Мы не можем сразу же перейти к дальнейшим выводам,
к которым ведет это разрешение нашей проблемы, так как
нам прежде всего надлежит ответить на вопрос, каким же
образом это требование интеллигенции, внешней Я, может
дойти до Я. Выраженный в более общей форме, этот вопрос
означает следующее: как же вообще интеллигенции могут
воздействовать друг на друга?
Решение второй проблемы. Сначала мы рассмотрим этот
вопрос в самой общей форме и безотносительно к данному
особенному случаю; общее решение распространится на
него само собой.
Что непосредственное воздействие интеллигенций друг
на друга в соответствии с принципами трансцендентального идеализма невозможно, в доказательстве не нуждается,
и объяснить его не могла до сих пор еще ни одна философия. Уже по одному тому, следовательно, единственно
возможное — принять наличие косвенного воздействия
различных интеллигенций друг на друга, и здесь речь
только и пойдет об условиях такой возможности.
Прежде всего между интеллигенциями, которые должны посредством свободы воздействовать друг на друга,
должна существовать предустановленная гармония в общем им представлении о мире. Ибо поскольку всякая
определенность привходит в интеллигенцию только посредством определенности ее представлений, то интеллигенции,
411которые созерцали бы совершенно различные миры, вообще не имели бы ничего общего и никаких точек соприкосновения друг с другом. Поскольку понятие интеллигенции я черпаю только из самого себя, то интеллигенция,
которую мне надлежит признать в качестве таковой, должна в своем созерцании мира находиться в одинаковых
условиях со мной; а так как различие между нею и мной
вызвано лишь нашими индивидуальностями, то оставшееся, если я устраняю определенность этой индивидуальности, должно быть общим для нас обоих, т. е. мы должны
быть равны в отношении к первому, второму и даже третьему ограничению, если отвлечься от определенности последнего.
Однако если интеллигенция создает все объективное
из самой себя и общего прообраза представлений, который
мы созерцали бы вне себя, не существует, то совпадение в
представлениях различных интеллигенций, как в отношении объективного мира в целом, так и в отношении единичных вещей и изменений в одном и том же пространстве и
времени — а именно это совпадение и заставляет нас приписывать нашим представлениям объективную и с т и н у , —
объясняется просто общностью нашей природы или тождеством как нашего первоначального, так и нашего
дедуцированного ограничения. Ибо так же, как для отдельной интеллигенции все, что может попасть в сферу ее
представлений, предопределено изначальным ограничением, предопределено единством упомянутого ограничения
и полное совпадение в представлениях отдельных интеллигенций. Это общее созерцание служит основой и как бы
почвой, на которой происходит все взаимодействие между
интеллигенциями, субстратом, к которому они именно
поэтому постоянно возвращаются, как только между ними
возникает дисгармония по поводу того, что не определено
непосредственно созерцанием. Мы не отважимся довести
наше объяснение до установления абсолютного начала,
которое, будучи как бы общим фокусом интеллигенций или
творцом и единым их устроителем (понятия, для нас совершенно непостижимые), могло бы содержать в себе
общее основание для совпадения их объективных представлений. Но столь же достоверно, как то, что есть
отдельная интеллигенция со всеми дедуцироваными нами
определениями ее сознания, достоверно и существование
других интеллигенции с такими же определениями, ибо
они суть условия сознания первой и наоборот.
Однако общими для различных интеллигенции могут
412быть только первое и второе ограничения, третье же лишь
постольку, поскольку оно вообще им всем присуще, ибо
именно третье ограничение превращает интеллигенцию
в определенный индивидуум. Поэтому может представиться, что именно третьим ограничением, поскольку оно носит
определенный характер, полностью устраняется общность
между интеллигенциями. Между тем именно этим ограничением, создающим индивидуальность, может быть вновь
обусловлена предустановленная гармония, если мы только
захотим увидеть в ней нечто противоположное предшествующей. Ибо если той предустановленной гармонией, которая
находит свое выражение в совпадении объективных представлений интеллигенций, в них полагается некая общность, то третьим ограничением, напротив, в каждый
индивидуум полагается нечто такое, что именно поэтому
отрицается всеми другими; все они могут созерцать это
нечто не как их действование, следовательно, только как не
их действование, т. е. как действование интеллигенции вне
их.
Таким образом, мы утверждаем следующее: непосредственно индивидуальным ограничением каждой интеллигенции, непосредственно отрицанием известной деятельности в ней эта деятельность полагается в качестве деятельности интеллигенции вне ее, что являет собой, следовательно,
предустановленную гармонию отрицательного рода.
Для обоснования этого должны быть доказаны два
положения:
1) я должен рассматривать то, что не есть моя деятельность, именно потому, что это не есть моя деятельность, как
деятельность интеллигенции, находящейся вне меня, и без
всякого воздействия на меня извне;
2) непосредственно полаганием моей индивидуальности
без дальнейшего ограничения извне в меня положено отрицание деятельности.
Что касается первого положения, то следует заметить,
что речь идет только о сознательных или свободных действиях; правда, интеллигенция ограничена в своей свободе
объективным миром, что в общей форме было уже доказано
в предшествующем изложении, однако в пределах этой
ограниченности она вместе с тем не ограничена, так что ее
деятельность может быть направлена, например, на любой
объект; предположим, что она начинает действовать, тогда
ее деятельность должна быть необходимо направлена на
определенный объект, так что все остальные объекты останутся свободными и как бы не затронутыми ею. Однако
413понять, как ее изначально совершенно неопределенная
деятельность ограничивается подобным образом, можно
только в том случае, если направленность в сторону других
объектов для нее совершенно невозможна, а это, как нам
теперь известно, возможно лишь посредством интеллигенций вне ее. Следовательно, условие самосознания состоит
в том, что я вообще созерцаю деятельность интеллигенции
вне меня (ибо до сих пор наше исследование еще носит
совершенно общий характер), так как условием самосознания является, чтобы моя деятельность направлялась на
определенный объект. Однако именно эта направленность
моей деятельности есть нечто, уже положенное и предопределенное синтезом моей индивидуальности. Следовательно,
этим синтезом для меня уже положены другие интеллигенции, из-за которых я созерцаю себя ограниченным
в моем свободном действовании, тем самым для меня положены и определенные действия этих интеллигенций, так
что для этого не требуется какое-либо особое их воздействие на меня.
Мы не будем здесь показывать, как это решение применяется к отдельным случаям, или останавливаться на
возражениях, которые можно заранее предвидеть, а попытаемся прежде всего пояснить примерами само данное
здесь решение.
Приведем для пояснения следующее. К числу изначальных стремлений интеллигенции принадлежит и стремление к познанию, и познание есть также один из объектов,
на который может быть направлена ее деятельность. Допустим, что это происходит, произойти же это может лишь
при том условии, что все непосредственные объекты деятельности ей уже недоступны; таким образом, ее деятельность именно этим уже ограничена; однако этот объект сам
по себе также бесконечен, следовательно, она и здесь должна подвергнуться новому ограничению. Допустим, что ее
деятельность направлена на определенный объект знания,
тогда она либо откроет науку этого объекта, либо изучит ее,
т. е. достигнет этого рода знания под чужим воздействием.
Чем же положено здесь это чужое воздействие? Только
отрицанием в самой интеллигенции, так как она либо вообще не способна что-либо открыть вследствие своей
индивидуальной ограниченности, либо это открытие уже
сделано; тогда это также положено синтезом ее индивидуальности, в который входит и то, что начало ее бытия
относится именно к данной определенной эпохе. Следовательно, она вообще доступна и как бы открыта чужому
414воздействию только посредством отрицания своей собственной деятельности.
Теперь, однако, возникает новый вопрос, наиболее
важный для данного исследования: как посредством одного
только отрицания может быть положено нечто положительное, вследствие чего я должен созерцать то, что не есть моя
деятельность, только потому, что это не моя деятельность,
как деятельность интеллигенции вне меня? Ответ таков:
для того чтобы вообще хотеть, я должен хотеть нечто определенное, однако я не мог бы хотеть нечто определенное,
если бы я мог хотеть все; поэтому уже непроизвольным
созерцанием для меня должна быть устранена возможность хотеть в с е г о , — что, однако, немыслимо, если самой
моей индивидуальностью, следовательно моим самосозерцанием, поскольку оно есть полностью определенное, уже
не положены границы моей свободной деятельности, а ими
могут быть не лишенные самости объекты, а только другие
свободные деятельности, т. е. действия интеллигенций вне
меня.
Если, следовательно, смысл вопроса таков: почему же
то, что происходит не благодаря мне, вообще должно произойти (к чему в действительности сводится смысл нашего
утверждения, так как непосредственно через отрицание
определенной деятельности в одной интеллигенции мы
допускаем, что эта деятельность позитивно положена в другую интеллигенцию), то мы отвечаем: в силу того, что
царство возможностей бесконечно, все, что при известных
обстоятельствах вообще возможно благодаря свободе, должно действительно быть, если для этого одна интеллигенция и должна быть реально ограничена в своем свободном действовании, причем действительно интеллигенциями вне ее, и, таким образом, ей остается только один
определенный объект, на который она направляет свою
деятельность.
Если же в виде возражения нам будет указано на
совершенную непреднамеренность действий, на это мы
ответим, что подобные действия вообще не относятся к свободным, следовательно, не относятся и к тем, которые по
своей возможности предопределены в мире морального,
а суть лишь следствия, вытекающие из природы вещей, или
явления, которые, подобно всем другим, уже заранее
предопределены абсолютным синтезом.
Можно также предположить, что аргументация будет
следующей: допустим, что синтезом моей индивидуальности уже определено, что я созерцаю данное действие как
415действие другой интеллигенции, но этим ведь не определено, что его совершит именно данный индивидуум; тогда мы
в свою очередь зададим вопрос: что же такое этот индивидуум, если не действующий именно так, а не иначе, или: из
чего составлено твое понятие о нем, если не из его способа
действования? Синтезом