следует видеть то,
чему обучить невозможно, чего нельзя достигнуть трудом
или каким-либо другим способом, что может быть только
476врожденным, свободным даром природы и что мы одним
словом называем поэзией в искусстве.
Из сказанного совершенно очевидна вся бессмысленность вопроса, какой из двух составных частей искусства
следует отдать предпочтение, так как каждая из них без
другой теряет всякую ценность и лишь вместе они создают
высокое произведение искусства. Ибо, хотя то, чего нельзя
достигнуть трудом, что дано от рождения, всегда считается
самым прекрасным даром, боги столь тесно связали действие этой изначальной силы с серьезным трудом человека,
с его прилежанием и обдумыванием своих замыслов, что
без знания художником законов своего искусства поэзия,
даже врожденная, создает лишь мертвые произведения,
которые не могут доставить наслаждение рассудку человека и действующей в них совершенно слепой силой отталкивают всякое суждение и даже созерцание. Можно
было бы как будто ожидать обратного, а именно что искусность без поэзии скорее сумеет что-либо создать, чем поэзия
без искусности, отчасти потому, что нелегко найти человека, полностью лишенного от природы чувства поэзии, хотя
очень многим совершенно неведомы необходимые здесь
навыки, отчасти же потому, что длительное изучение идей
великих мастеров может в известной степени восполнить
исконный недостаток объективной силы; тем не менее
в этом случае может возникнуть лишь видимость поэзии,
которую легко распознать по ее поверхностности, столь
отличающейся от бездонной глубины, которую истинный
художник невольно придает своему т в о р е н и ю , — несмотря
на величайшую продуманность всех своих замыслов, полностью постигнуть эту глубину не способен ни он сам, ни
кто-либо другой. Распознать видимость поэзии можно и по
многим другим признакам, таким, как излишнее внимание
к чисто технической стороне творчества, бедность создаваемой формы и т. д.
Таким образом, совершенно очевидно, что, так же как
поэзия и искусность не способны в отдельности и для себя
создать нечто совершенное, это недостижимо и для обособленного существования той и другой 39, что, следовательно, поскольку тождество их может быть лишь изначальным, а посредством свободы оно просто невозможно
и недостижимо, то совершенство доступно лишь гению; для
эстетики он — то же, что Я для философии, а именно наивысшее, абсолютно реальное, которое, никогда не становясь
объективным, служит причиной всего объективного.
477§ 2. Особенности произведения искусства
a) В произведении искусства отражается тождество
сознательной и бессознательной деятельностей. Однако их
противоположность бесконечна, и снимается она без какого-либо участия свободы. Основная особенность произведения искусства, следовательно, — бессознательная бесконечность (синтез природы и свободы). Художник как бы
инстинктивно привносит в свое произведение помимо того,
что выражено им с явным намерением, некую бесконечность, полностью раскрыть которую не способен ни
один конечный рассудок. Для пояснения приведем хотя бы
один пример. Греческая мифология, бесспорно содержащая
бесконечный по своей глубине смысл и символы всех идей,
возникла у определенного народа и определенным образом,
но объяснять этим изобретательность и гармоничность,
с которой все соединяется в ней в единое грандиозное
целое, и искать в этом преднамеренность совершенно невозможно. Так обстоит дело с каждым истинным произведением искусства; каждое как будто содержит бесконечное
число замыслов, допуская тем самым бесконечное число
толкований, и при этом никогда нельзя установить, заключена ли эта бесконечность в самом художнике или только
в произведении искусства как таковом. Напротив, в продукте, обладающем лишь видимостью произведения искусства, намерение и метод лежат на поверхности и представляются столь ограниченными и очевидными, что такое
произведение может рассматриваться только как точный
отпечаток сознательной деятельности художника и объект
для рефлексии, а отнюдь не для созерцания, которое стремится погрузиться в созерцаемое и лишь в бесконечном
b) Художественное творчество всегда исходит из чувства бесконечного противоречия, следовательно, чувство,
связанное с завершением художественного произведения,
должно быть столь же бесконечным в своей умиротворенности, и это чувство должно перейти в произведение искусства. Внешним выражением произведения искусства служат покой и величавая тишина, даже там, где должно быть
выражено величайшее напряжение страдания или радости.
c) Художественное творчество всегда исходит из бесконечной самой по себе разъединенности двух деятельностей,
обособленных друг от друга в каждом свободном продуцировании. Поскольку же в художественном произведении
они должны быть представлены объединенными, то в нем
478бесконечное выражено в конечном. Но бесконечное, выраженное в конечном, есть красота. Следовательно, основная
особенность каждого произведения искусства, содержащего в себе обе деятельности, есть красота, и там, где нет
красоты, нет и произведения искусства. Ибо хотя и существуют возвышенные произведения искусства, а красота
и возвышенность в известном отношении противоположн ы , — так, например, то, что происходит в природе, может
быть прекрасно, не будучи тем самым возвышенным, и наоб о р о т , — но противоположность между красотой и возвышенностью существует только применительно к объекту,
а не к субъекту созерцания; различие между прекрасным
и возвышенным произведением искусства основано только
на том, что там, где есть красота, бесконечное противоречие
снято в самом объекте, тогда как там, где присутствует
возвышенное, противоречие не снято в самом объекте,
а доведено в нем до такой остроты, при которой оно невольно снимается в созерцании, что по существу то же самое,
как если бы оно было снято в объекте 40. Можно легко
показать, что возвышенность основана на том же противоречии, что и красота, ибо во всех тех случаях, когда какойлибо объект называют возвышенным, это означает, что
бессознательная деятельность достигла размеров, недоступных для деятельности сознательной, вследствие чего
Я оказывается в борьбе с самим собой, которая может
завершиться лишь в эстетическом созерцании, придающем
обеим деятельностям неожиданную гармоничность; разница только в том, что созерцание, заключенное здесь не
в художнике, а в самом созерцающем субъекте, совершенно
непроизвольно, поскольку возвышенное (совершенно иначе, чем фантастическое, также предлагающее силе воображения противоречие, на разрешение которого, однако, не
стоит затрачивать усилия) приводит в движение все силы
души, чтобы разрешить цротиворечие, ставящее под угрозу
все интеллектуальное существование.
После того как выведены все особенности произведения
искусства, становится очевидным и его отличие от продуктов всех остальных видов.
От органического продукта природы произведение искусства отличается в основном следующим: <а) в органическом существе представлено еще не разъединенным то, что в художественном произведении выступает, правда, после разъединения, но уже в единстве; < b ) органическое продуцирование исходит не из сознания, следовательно, и не из бесконечного противоречия, которое является усло- 479вием художественного творчества. Поэтому органический продукт природы не обязательно должен быть прекрасным <, если красота есть разрешение бесконечного противоречия), а если он прекрасен, то эта красота, поскольку ее условие нельзя мыслить существующим в природе, представляется нам чем-то совершенно случайным; этим объясняется и своеобразный характер нашего интереса к красоте природы, не как к красоте вообще, но именно как к красоте природы. Из этого ясно, как следует относиться к подражанию природе в качестве принципа искусства, ибо отнюдь не случайная красота природы должна служить нормой в искусстве, а, напротив, то совершенное, что создает искусство, должно быть принципом и нормой наших суждений о красоте природы. Нетрудно также показать, в чем отличие произведения искусства от продукта, чисто ремесленного по своему характеру, поскольку эстетическое творчество должно быть по своему принципу абсолютно свободным; художник творит, правда, под действием противоречия, но такого, которое заключено в глубине его собственной натуры, тогда как в основе всякого другого созидания лежит противоречие, находящееся вне того, кто производит, тем самым и цель такого созидания всегда будет вне его 41. Из этой независимости от внешних целей и возникают святость и чистота искусства, доходящие до такой степени, которой не только исключается близость всему, дарующему одно чувственное наслаждение (требовать подобное от искусства — проявление чистого варварства), или каким-либо соображениям полезности, что возможно лишь в эпоху, когда высшие усилия человеческого духа направлены на экономические изобретения, но исключается и необходимость следовать моральным нормам; даже наука, которая по своему бескорыстию ближе всего к искусству, остается далеко позади только потому, что она всегда направлена на внешнюю цель и в конечном итоге должна сама служить лишь средством для наивысшего (искусства). Что же касается, в частности, отношения искусства к науке, то они настолько противоположны по своим тенденциям, что, если бы наука когда-либо полностью решила поставленные перед ней задачи, как это постоянно совершает искусство, наука и искусство совпали бы, переходя друг в друга, что служит доказательством совершенной противоположности их направленности. Ибо хотя наука в своей высшей функции ставит перед собой ту же задачу, что и искусство, но для науки эта задача из-за способа ее 480решения остается бесконечной; это дает основание утверждать, что искусство служит прообразом науки, что оно достигло того, к чему наука только еще должна прийти. Этим можно объяснить и то, почему в науке нет гениев; дело совсем не в том, что невозможно гениально решить научную проблему, а в том, что та же задача, решение которой может быть найдено гением, доступна и механическому решению. Так, например, гравитационная система Ньютона могла бы быть гениальным открытием и действительно была таковым у ее первооткрывателя Кеплера, но могла также быть совершенно обычным результатом научного исследования, чем она и стала благодаря Ньютону. Лишь то, что создает искусство, может быть единственно только творением гения, ибо в каждой решенной искусством задаче разрешается бесконечное противоречие. То, что создается наукой, может быть создано гением, но это не обязательно. В науке это остается и должно оставаться проблематичным, т. е. действительно всегда можно с уверенностью определить, что не создано гением, но никогда нельзя быть уверенным в обратном. Существует очень немного признаков, исходя из которых в науке можно сделать вывод о наличии гениальности (то, что такой вывод надо делать, свидетельствует уже о специфическом характере этого вопроса). Так, например, гениальность, безусловно, отсутствует там, где некое целое, каковым является система, создается по частям, как бы складывается из них. И наоборот, наличие гениальности следует, повидимому, предположить там, где идея целого, несомненно, предшествует возникновению частей. Ибо поскольку идея целого может стать ясной лишь благодаря тому, что она раскрывается в отдельных частях, а отдельные части в свою очередь возможны лишь благодаря идее целого, то здесь как будто присутствует противоречие, которое может быть преодолено лишь актом гения, т. е. посредством неожиданного совпадения бессознательной деятельности с деятельностью сознательной. Другим основанием для предположения о наличии в науке гения может быть то, что человек говорит или утверждает нечто, смысл чего ему не может быть полностью ясен либо вследствие условий его времени, либо потому, что это не соответствует другим его высказываниям; следовательно, он как будто сознательно высказывает то, что мог бы выразить лишь бессознательно. Однако легко доказать различными способами, что и эти основания для предположения такого рода могут оказаться обманчивыми. 481Гении отличается от всего того, что не выходит за рамки таланта или умения, своей способностью разрешать противоречие, абсолютное и ничем иным не преодолимое. Во всяком продуцировании, даже в самом обычном и повседневном, наряду с сознательной деятельностью присутствует и деятельность бессознательная; однако лишь то продуцирование, условием которого служит бесконечное противоречие между ними, является эстетическим и доступным только гению. § 3. Выводы После того как мы дедуцировали сущность и характер произведения искусства с полнотой, необходимой для данного исследования, нам осталось только рассмотреть отношение философии искусства к системе философии в целом. 1. Философия в целом исходит и должна исходить из начала, которое, будучи абсолютным тождеством, совершенно необъективно. Но как же это абсолютно необъективное может быть доведено до сознания и как же может быть понято, что оно необходимо, если оно служит
