не может перестать
быть конечной сама по себе и потому, что она есть в абсолютном и безвременно налична в нем.
Луциан. И потому. Однако, хотя это и не представляется мне не совсем неясным, я все-таки попрошу тебя
развить твою мысль, ибо это один из самых темных предметов, которые не могут быть постигнуты сразу.
Б р у н о . Следовательно, мы обособили бесконечное
мышление от идеи, в которой оно без опосредствования
едино с конечным, только нашим различением. В аспекте
516возможности в бесконечном мышлении все едино без различия времени и вещей, в аспекте действительности же оно не
едино, а составляет множество и необходимо и бесконечно
конечно. Однако не менее чем само по себе и для себя бесконечное и само по себе и для себя конечное превосходит
всякое время, и так же, как оно не могло бы обрести бесконечность посредством времени, поскольку она исключена
из него его понятием, так же оно не может лишиться своей
конечности посредством отрицания времени. Следовательно, для того чтобы мыслить бесконечно конечное в абсолютном и у него, нет необходимости во времени, хотя
и необходимо, чтобы бесконечно конечное, мыслимое обособленно от абсолютного, было распространено в бесконечное время. Однако в бесконечном времени оно не станет
более бесконечно конечным, чем оно было бы по своей
природе в мгновении, если бы в отношении к абсолютному
оно могло быть хотя бы только в мгновении. Но это ты
можешь приблизить к созерцанию следующим образом.
Основание существования всякого конечного как такового заключается не в нем самом, но необходимо вне его;
следовательно, оно есть действительность, возможность
которой заключена в другом. Вместе с тем оно получает от
бесконечно многого другого только возможность без действительности, и именно поэтому оно необходимо и до
бесконечности несовершенно. В отношении абсолюта, однако, это совершенно немыслимо. Ибо в нем, поскольку мы
имеем в виду форму, одинаковую с самой сущностью,
реальное, правда, по своему понятию необходимо и вечно
противоположно идеальному, как отражение — образу, и,
хотя оно по своему понятию необходимо конечно, реально
же или на деле оно абсолютно равно идеальному. Поэтому,
если ты рассматриваешь конечное только в его понятии, то
оно необходимо и до бесконечности единично, и, будучи
само действительностью, возможность которой заключена
в другом, оно само в свою очередь содержит бесконечную
возможность других единичных вещей, которые по той же
причине содержат также бесконечную возможность других
единичных вещей, и так до бесконечности. Если же рассматривать его реально, т. е. в абсолютном единстве
с бесконечным, то, во-первых, с бесконечной возможностью
других единичных вещей, которая в нем содержится, непосредственно связана действительность, и, далее, на том
же основании с ним самим в качестве действительного
связана его возможность; следовательно, все, поскольку
оно в Боге, само абсолютно вне всякого времени и обладает
517вечной жизнью. Единичное же именно потому и есть единичное и обособляется, что содержит только возможность
других без действительности или само содержит действительность, возможность которой не находится в нем. Но,
какое бы конечное и с каким бы различием между его возможностью и действительностью ты ни положил, подобно
тому как вместе с бесконечной возможностью всего тела,
которая присуща каждой части органического тела, применительно к ней непосредственно положена без всякого
отношения ко времени и действительность и, наоборот,
каждая отдельная органическая часть тела обладает своей
возможностью не перед собой или вне самой себя, а непосредственно с собой в других, так же и в конечном,
поскольку оно заключено в абсолютном, не отделена ни
действительность от его возможности, ни его возможность
от действительности. Следовательно, ближе всего к способу
всех известных и зримых конечных вещей пребывать в
бесконечном — тот способ, посредством которого единичное в органическом теле связано с целым; так же, как
отдельная часть не положена в органическое тело в качестве отдельной, и единичное не положено в абсолютное
в качестве единичного, и как органическая часть посредством того, что она, рассмотренная реально, не единична
и не перестает быть идеальной или самой для себя единичной, так и конечное, поскольку оно содержится в абсолюте. Поэтому отношение единичного к единичному в абсолюте не есть отношение причины и действия, а подобно
отношению части органического тела к другой единичной
его части; отличие лишь в том, что в абсолютном связь
конечного с бесконечным бесконечно более совершенна,
чем та, которая существует в органическом теле, ибо всякое
органическое тело обладает еще возможностью, действительность которой находится вне его и к которой оно
относится как причина к действию; оно также — лишь
отражение некоего прообраза в абсолюте, в котором со
всякой возможностью связана ее действительность, а именно поэтому со всякой действительностью — ее возможность.
Именно потому, что истинный универсум преисполнен
абсолютной полноты, что в нем нет ничего вне другого,
раздельного, что все абсолютно едино и друг в друге, он
в своем отражении необходимо растягивается на безграничное время, подобно тому как единство возможного
и действительного, пребывающее в органическом теле вне
времени, будучи растянуто в отражении, потребовало бы
518для своего становления время, которое не могло бы иметь
ни начала, ни конца. Следовательно, конечное само по себе
никогда не находится вне абсолюта и не есть единичное
только для самого себя, ибо то, что в конечном идеально без
времени, в абсолюте также и реально, и если названное
отношение возможности есть отношение причины к действию, то конечное само полагает себе это отношение,
и если это отношение не лишено времени, то конечное само
полагает себе свое время, причем то, которое содержится
в нем только как действительность без в о з м о ж н о с т и , —
в качестве прошлого, а то, которое содержится в нем только
как возможность без действительности, — в качестве будущего; следовательно, то, что полагает свое время, есть свое
понятие или определенная отношением к единичному реальному возможность, которая в нем содержится и определенность которой исключает как прошлое, так и будущее.
Следовательно, в абсолюте, напротив, бытие и небытие
непосредственно связаны. Ибо в вечном и несуществующие
вещи, и понятия этих вещей содержатся так же, как существующие вещи и понятия этих вещей, т. е. вечно. Вместе
с тем и существующие вещи и их понятия содержатся
в абсолюте таким же образом, как несуществующие вещи
и их понятия, а именно в их идеях. Всякое же иное существование — лишь видимость.
Ни одно понятие единичного не отделено в Боге от
понятия всех вещей, которые суть, были или будут, ибо эти
различия по отношению к нему самому не имеют значения.
Так, например, бесконечная возможность в понятии человека соединена в нем не только с бесконечной действительностью всех остальных людей, но и со всем тем, что из этой
возможности в качестве действительной проистекает; поэтому в нем прообраз жизни единичного чист и ясен и значительно блаженнее собственной жизни единичного, так как
то, что в единичном являет себя нечистым и смутным,
созерцаемое в вечном существе, служит совершенству и божественности целого.
Таким образом, друг мой, если мы постигнем истинный
и высший смысл того единства, которое ты сам установил,
то искать его мы будем отнюдь не в конечном познании, но
уверуем в то, что оно безгранично возвышается над ним.
В существе того единого, которое не есть ни та ни другая из
противоположностей, мы познаем вечного и незримого отца
всех вещей; никогда не выходя за пределы своей вечности,
он в едином акте божественного познания охватывает
бесконечное и конечное: бесконечное есть дух, единство
519всех вещей, конечное же, само по себе, правда, равное
бесконечному, посредством своей собственной воли есть
страдающий и подчиненный условиям времени Бог. Каким
образом эти три могут быть едины в одном существе и как
конечное в качестве конечного, однако без времени, может
пребывать в бесконечном, я, как мне кажется, уже показал.
Луциан. Друг, ты ввел нас глубоко в природу
непостижимого; но хотел бы я знать, как ты вернешься
оттуда к сознанию, после того как ты далеко перенесся за
его пределы.
Б р у н о . Хотя я и не знаю, дорогой, следует ли воспринимать твои слова о том, что я перенесся, как ты это
называешь, за пределы сознания, как упрек, я это упреком
не считаю; ведь скажи прежде всего, совершил ли я чтолибо иное помимо того, что взял идею, которую ты превратил в принцип, в ее высшем смысле?
Луциан. Ничего иного ты действительно не совершил, но то, что ты совершил, приводит к тому, что единство
перестает быть принципом знания, а тем самым, как мне
кажется, и принципом философии, которая есть наука
о знании.
Б р у н о . В этом я готов с тобой согласиться, только
боюсь, не понимаешь ли ты знание как некое подчиненное
знание, которое поэтому и требует подчиненного принципа.
Поэтому скажи нам прежде всего, в чем ты ищешь знание?
Луциан. Я полагаю знание в том единстве мышления
и созерцания, из которого мы исходили.
Б р у н о. И определяешь это единство также как начало
знания?
Луциан. Да.
Б р у н о . Рассмотрим же, друг, как ты мыслишь это
единство в качестве принципа знания и в качестве самого
знания. Поэтому прошу тебя, скажи мне прежде всего,
мыслишь ли ты идеальное и реальное в знании столь же
единым, как мы определили это в абсолюте, или же предполагаешь, что это единство в принципе знания носит иной
характер? Такой же характер? Тогда мы с тобой не расходимся, и ты будешь в этом случае утверждать, говоря
о принципе знания, то же, что мы утверждаем об абсолюте;
однако тогда ты будешь согласен со мной, но не с самим
собой. Ибо если для тебя в принципе знания выражено то
же абсолютное единство, которое для нас выражено в абсолюте, то ты перенесешься с самим знанием за пределы
знания и сознания.
Луциан. Ты упускаешь из виду, что мы познаем
520единство, поскольку оно есть принцип знания, правда, как
абсолютное, но как абсолютное именно только в его отношении к самому знанию и в качестве принципа знания.
Б р у н о . Не знаю, понимаю ли я тебя. Знание в качестве единства мышления и созерцания есть сознание. Но
принцип сознания есть то же единство, только мыслимое
чисто и абсолютно; оно есть абсолютное сознание, напротив, первое — производное, или обоснованное, сознание.
Или твое мнение сводится к тому, что у нас нет основания
выходить в философствовании за пределы чистого сознания, данного в сознании обоснованном, или вообще рассматривать чистое сознание иначе чем в его отношении
к сознанию, принцип которого оно есть?
Луциан. Это в самом деле мое мнение.
Б р у н о . Следовательно, ты необходимо утверждаешь,
что единство в обоснованном сознании иное, чем в абсолютном.
Луциан. Столь же необходимо, как вообще необходимо, чтобы единство в принципе было иным, чем в том,
принцип чего оно есть.
Б р у н о . Но единство в абсолютном сознании то же, что
и в абсолютном, рассмотренном само по себе.
Луциан. Верно.
Б р у н о . Но единство в абсолютном мы мыслили абсолютным?
Луциан. Конечно.
Б р у н о . Следовательно, единство в знании не абсолютным.
Луциан. Да.
Б р у н о . Тем самым относительным.
Луциан. Ты совершенно прав.
Б р у н о . Но если относительным, то необходимо мыслить идеальное