своему равенству с исконно родственным ему
временем, не переставало быть живым, они на большем
расстоянии проходят меньший круг в то же время, в которое на меньших расстояниях проходят больший.
Благодаря этой мудрости, которая выше смертной
536мудрости, в самой различенности сохраняющей равенство,
происходит то, что светила, орбиты которых по видимости
суть лишь снятые окружности, истинно и согласно идее
описывают в своих орбитах круги.
Однако, если бы мы вознамерились, друг мой, рассмотреть все то, что я до сих пор говорил о порядке небесных
движений, так, как этот предмет того заслуживает, это
завело бы нас дальше того, ради чего мы предприняли
данное исследование. Об этом мы сможем поговорить и потом. Но речь смертного не способна отдать должное той
небесной мудрости или измерить глубину ума, созерцаемую в этом движении.
Если же ты хочешь, друг мой, чтобы я сказал, какими
законами определены порядок, число, величина и прочие
познаваемые свойства светил, то я могу сказать следующее:
что касается порядка, то, хотя в целом материя едина, лишь
многообразно измененная, внутри ее есть две различные
области; в одной из них обитают те сферы, с которыми
время связано более совершенно, чем с другими, и единство
которых в наибольшей степени близко к абсолютному
единству, в другой области живут те, которые менее совершенно заключают в себе время и менее самостоятельны.
А поскольку каждая вещь, с которой время жизненно
связано, несет на себе и внешний отпечаток того, что есть
линия и что в связи с материей есть сцепление и плотность,
то каждая из них, включая даже наиболее совершенные,
прежде всего несет на себе отпечаток времени, линию,
которую мы называем ее осью, а крайние точки — югом
и севером, и, далее, этот отпечаток настолько выражен
в рамках целого, что все вместе они образуют общую линию
и в зависимости от места, которое они в ней занимают, обнаруживают большую или меньшую степень связи и единства
между собой; крайние же точки целого вновь выступают
как юг и север.
Следовательно, те сферы, которые в целом отражают
связь юга и севера, состоят из более крепкого и прочного
материала, а между собой они распределены так, чтобы
внутри каждой связи объединялись все страны света,
а каждая связь выражалась тремя светилами, первое из
которых, наименее далекое от отражения единства, принадлежало бы одной стране света, третье, или самое
д а л е к о е , — противоположной, а среднее изображало бы неразличенность обоих в этой связи, так что ни одно не
отличалось бы существенно от другого, число же всех
537светил, находящихся в этой связи, равнялось бы двенадцати.
Им приданы самые совершенные движения. Однако,
подобно тому как одни, взятые в целом, отражают связь юга
и севера, так другие, те, которые обитают во второй области, отражают связь востока и запада, но таким образом,
что внутри самого этого противоположения вновь переплетены и связаны все страны света, каждая из которых
необходимо выражена в каждой телесной вещи.
Эти другие, поскольку они содержат в себе единство
такого рода, которое наименее абсолютно именно потому,
что оно меньше всего обособлено от абсолютного единства,
вследствие этого в большей или меньшей степени отклоняются от совершеннейшего движения. Открыть же закон их
числа, которое растет в большой пропорции, никому
не под силу.
В каком порядке, далее, увеличиваются расстояния
между светилами, которые заключают в себе более совершенную жизнь, мог бы постичь тот, кто продолжил бы
нашу мысль, уже из того, что было сказано раньше, а еще
в большей степени, если бы он открыл тайну треугольника.
Что же касается массы и плотности, то это небесное
искусство пожелало, чтобы в целом наибольшие массы
занимали середину, а самые плотные были ближе всего
к единству всех или к образу единства; в каждом же отдельном случае среди трех светил одного порядка за тем,
которое отличается наибольшей плотностью, должно следовать обладающее наибольшей массой, а за ним — то, которое больше всего отклоняется в своем движении от окружности.
Вообще же существует следующий закон.
Вещи в универсуме более или менее совершенны в зависимости от того, в большей или меньшей степени в них
внедрено время. Внедрено же оно во все те вещи, которые
отличаются от других.
Ибо выражение времени в единичной вещи есть, как мы
сказали, линия, или чистая длина, следовательно, та вещь,
которая наиболее совершенным способом выражает длину
саму по себе, содержит в себе и время более совершенным
образом, чем другие чисто телесные и единичные вещи.
Если же время в качестве времени связано с ней жизненно,
деятельно, то и в ее понятии должна в большей или меньшей степени содержаться возможность других вещей.
Поэтому мы видим, что камень, который древние называли
камнем Геракла, а позже стали называть магнитом, со-
538держит, хотя он и представляется единичным, знание
и чувство других вещей, которым он придает движение,
притягивая к себе или отталкивая от себя; далее, что ему не
чужда и смена времен года, так же как перелетной птице,
направляющей свой полет в другой климатический пояс,
что он служит и указателем времени и, подобно небесным
светилам, но только менее совершенно и подчиняясь единству, пребывающему вне его, имеет свои годы и дни. Если
же время не внедрено в него более совершенно, то причина
этого состоит в несовершенстве его тела или того, что составляет в нем чистое различие.
Следовательно, во-первых, чем более связано с вещью
время, тем менее она нуждается в единстве вне себя, ибо
она сама есть для себя единство, тем менее она может принадлежать к вещам, которые наиболее подчинены тяжести
и наиболее плотны. И наоборот, именно поэтому наиболее
плотные вещи менее совершенно связаны со временем; те
же, которые в наименьшей степени содержат в себе время,
наименее индивидуальны и обособлены от единства и тем
меньше подчинены, следовательно, тяжести, требующей от
вещи отношения различия.
Если ты применишь это к светилам, то поймешь, почему
те, в которые наиболее полно внедрено время, следовательно, наиболее совершенные и наиболее выражающие в своих
движениях содержащееся в них равенство относятся к менее плотным и, наоборот, почему самые плотные именно
потому, что они наименее совершенно содержат в себе
время, в большей степени, чем первые, отклоняются от
самого прекрасного вида движения; и, наконец, почему те,
которые в наименьшей степени заключают в себе выражение времени, форму и образ и больше всего отклоняются от
прекраснейшего движения, суть и наименее п л о т н ы е , — не
потому, что они меньше всего нуждаются в единстве, но
потому, что они наименее обособились от него.
И в этом заключается тайна различий, которые мы
наблюдаем в небесных телах в отношении того совершенства, с которым они подражают в своих движениях прекраснейшей фигуре.
После того как все было наилучшим образом приведено
в порядок соответственно мере и числу и каждой сфере
было сообщено двойное единство — то, посредством которого она стала абсолютно самой собой и наиболее сходной
с тем совершеннейшим объединением в Боге конечного
с бесконечным, идею которого мы можем называть абсолютным животным, и тем самым стала органичной, сво-
539бодной и живой, и то, посредством которого она находится
в абсолюте и принята в единство вместе с тем, что в ней
составляет различенность; когда вслед за тем небесная
мудрость пожелала, чтобы равенство двух единств сохранялось только в различии, то одновременно с этой различенностью было совершено разделение, с одной стороны,
на вещи, которые в качестве различенности способны быть
лишь приняты в неразличенность, а из-за несовершенного
способа содержать в себе время полностью подчинены
тяжести, вследствие чего они являют себя как мертвые
и неодушевленные, с другой — на вещи, в которых сама
различенность есть неразличенность и которые, обладая
в самих себе более совершенно временем и жизнью, суть
живые и органичные и наиболее совершенно из всех единичных существ выражают то единство сфер, посредством
которого они сами для себя суть всеполнота, свободны
и разумны.
Таким образом, небесные сферы, по мере того как от их
единства отделялось то, чему было предназначено жить
в другом, одновременно заселялись живыми существами всех видов и всякого совершенства, содержавшегося
в первом единстве; и произошло это в силу того же решения, которое заставило их орбиты отклоняться в большей
или меньшей степени от окружности.
Чем совершеннее сфера объединяла то единство, посредством которого она была органической, с тем, которое
делало ее неорганической, тем больше она необходимо
приближалась к прообразу движения.
В центре же всех, в отражении их единства, загорелся
бессмертный свет, идея всех вещей. Ибо поскольку идея,
которая есть форма, равна субстанции, более того, есть
сама субстанция, то в том, в чем все вещи универсума
едины по своей субстанции, должна быть выражена и идея
их всех. Следовательно, для того чтобы единство сущности
и формы стало очевидно, небесное искусство создало то
светило так, чтобы оно всецело было массой и светом, очагом мира или, как говорят другие, священным стражем
Зевса; но поскольку оно само взято из более высокого единства и тем самым единично, то это единство выразило
существующее в нем еще различие темными пятнами,
рассеянными по сиянию его света.
Однако так как свет в качестве идеи есть одновременно
неразличенность пространства и времени, то далее было
установлено, чтобы свет, во-первых, пронизывал пространство по всем направлениям, не наполняя его, и освещал все
540вещи, чтобы он служил факелом и стрелкой времени, а также мерой как годов, так и дней.
Ибо Солнце сверх того, что оно есть неразличенность
всех вещей, содержащихся в его системе, постоянно стремится также установить связь с тем, что составляет чистую
различенность в других движущихся вокруг него сферах,
продолжить посредством их свое относительное единство,
возрасти посредством их, одним словом, составить с ними
такое единство, каким является с самим собой одна вещь.
Однако, чем совершеннее в вещь внедрено время, тем
более она равна самой себе, поэтому мы видим, что Земля,
отражая отпечаток живого времени и в том, что в ней мертво, соединяет посредством единства понятия различенность и линию, которая служит выражением ее самосознания и в явлении представляется осью, крайние точки
которой мы обозначили как юг и север.
Соединяя в себе таким образом особенное со всеобщим,
Земля тяготеет к Солнцу, которое стремится полагать
особенное как особенное и связать его с выражением времени, которое оно содержит в самом себе.
Поскольку Земля и вообще всякая сфера полагает
относительное равенство с самой собой, которое состоит
в том, что различенность в ней связана с понятием в направлении длины, то Солнце, пытаясь соединить с особенным каждой сферы ее понятие, стремится создать такое
же относительное единство в направлении ширины.
Благодаря тому что каждая сфера противится этому
стремлению ценой своей собственной жизни, возникли, вопервых, день и ночь (ибо названное стремление Солнца
заставляет каждую сферу вращаться вокруг себя самой),
затем отделен год от дня и было воспрепятствовано тому,
чтобы врожденное и живое время каждой сферы полагалось
единым и равным времени той сферы, которой она подчинена.
Ибо если бы Солнце стало единым с какой-либо сферой
таким образом, как вещь едина сама с собой, то такая сфера
совершала бы в то время, в которое она совершает один
оборот вокруг себя самой, и оборот вокруг Солнца; тогда год
был бы равен дню и одна половина Земли не видела бы ни
лика Солнца, ни радостного света, подобно тому как низшие
сферы, именуемые нами лунами, всегда (как мы замечаем)
поворачиваются к тем сферам, с которыми они связаны,
одной стороной, и время вращения их вокруг