именно в этой считавшейся существенной части

Вольта 2 обнаружил чисто случайный элемент опыта. Он

первым утверждал, что животная мышца здесь важна не

как таковая, а только как полужидкое тело и как заменитель тела, полностью жидкого. С бесконечной проницательностью он посредством чрезвычайно тонких и изощренных опытов стремился установить всеобщее, а именно

электрическое значение этого феномена, пока ему не удалось открыть то решающее, о чем еще несколько лет тому

назад говорил, хотя только в форме пожелания, наш знаменитый и заслуженный соотечественник Александр фон

Гумбольдт, а именно чтобы для гальванического действия

было найдено усиление, равное тому, которое придает

обычному электрическому действию лейденская банка *.

С открытием вольтова столба явление, в котором сначала видели раскрытие тайны произвольных и непроизвольных движений животных, свойственное животным

органам своеобразное электричество, полагая тем самым,

* В работе «Uber die gereizte Nerven und Muskelfaser» 3.

561что обнаружены данные в области учения об органической п р и р о д е , — это явление было решительно перемещено в область общего учения о природе. Перенесенный на

эту почву феномен не мог больше оставаться в границах

электричества; вскоре он проник в область химического

процесса. В небольших масштабах * химическое действие

гальванической цепи было замечено еще до этого, однако

сразу же после открытия вольтова столба непосредственно связанное с его действием зримое разложение воды

уничтожило всякое сомнение о наличии этой связи.

Как в дальнейшем, исходя преимущественно из этого,

другой замечательный ученый, Дэви 6, использовал новое

орудие и посредством разложения щелочей, сведения земли к ее металлоподобным основам и в особенности посредством так называемых опытов перенесения преобразовал

всю химию не только в материальном, но и в физическом

отношении и тем самым заложил основы той системы, которая постепенно стала известна под названием электрохимической **, здесь, поскольку это выходит за рамки

данного доклада, рассмотрено быть не может.

Это влияние вольтова столба на всю химию следует

рассматривать как великое и могущественное побочное

развитие основного исследования; о самом феномене оно

по существу не сказало ничего больше того, что показал

уже первый простой опыт, в ходе которого на полюсах

столба оказались обе составные части воздуха, создающие

воду. Позволю себе заметить лишь одно. Каждый, кто

ознакомился с названными опытами переведения (с величайшим удовольствием вспоминаю, как вместе с незаб-

* Опыты Асха 4, Риттера 5 и других известны.

** Решающим в этом опыте является то, что кислота, например, которая идет от серебряной пластины к цинковой, не окрашивает на своем

пути лакмусовую бумагу, что происходит на ее пути от цинка, причем

таким образом, что окраска усиливается по мере приближения к серебряной пластине. Гёте однажды заметил, что работы, в которых содержится

неудобное для господствующего мнения отклонение или исправление.

засекречиваются, т. е. по возможности не доводятся до всеобщего знания. То же относится к опытам, которые не умещаются в рамки принятых теорий. Это произошло, в частности, с опытами Дэви; я, во всяком

случае, до недавнего времени встречал многих сведущих в естественных науках людей, которым эти опыты были совершенно неизвестны.

Поразительно также, что эти опыты ни в коей мере, насколько мне

известно, до сих пор не повлияли на принятые выводы из геогностических фактов, хотя уже Дэви сам указывал на эту связь. Нашли ли

какое-либо применение эти электрохимические перемещения (метастазы) в объяснении органических (физиологически) явлений, мне также

неизвестно.

562венным нашим Геленом 7, который сначала относился к

ним с недоверием и сомнением, я убедился в их истине),

каждый, кто видел, как под действием вольтова столба

составные части какого-либо раствора — не только ингредиенты воздуха, но и кислоты, щелочи, земля, даже металлы — проводятся от одного полюса к другому, причем

так, что все положенные на их пути промежуточные средства, с которыми они обычно стремятся быстро соединиться, не задерживают их, будто они забыли о всех своих

свойствах, и следуют лишь высшему влечению, как бы

мертвые и бесчувственные проходят сквозь любую среду,

чтобы явиться чистыми и свободными от всякой примеси

на соответствующем им полюсе кислоты; каждый, кто видел это поистине поразительное явление, не может более

сомневаться, что для действующего в вольтовом столбе

воодушевляющего начала всякая так называемая весомость только игра и что она не способна противостоять

его действию.

Теперь гальванический процесс уже полностью вышел

из границ, в которые он был сначала случайно заключен.

Он могущественно распространил свое господство над всей

областью химии. Можно ли допустить, что он ограничится этим и не распространит однажды обретенную силу

и на другие области?

Физике были известны три рода явлений, в которых

и неодушевленная материя как будто проявляла известные признаки собственной внутренней жизни. Среди этих

явлений химические были самыми материальными и

вместе с тем самыми многообразными и распространенными; ограниченными уже более узким кругом были

мимолетные электрические явления; но самую узкую сферу образовали явления магнитного притяжения и отталкивания, которые — из-за их меньшего материального

распространения и поскольку они, будучи менее мимолетными, казались более сросшимися с субстанцией —

способствовали возникновению предрассудка, будто они

являются самыми изначальными и древними, как бы первыми движениями самой жизни, еще полностью связанной с материей и не способной ее преобразовать.

Первое бросавшееся в глаза каждому наблюдателю

при сравнении этих трех явлений было сходство магнитных и электрических явлений. Рассматривать то и другое

не как одинаковые, но как родственные феномены можно

было уже вследствие того обстоятельства, что в обоих

выступали противоположные и как бы уравновешиваю-

563щие друг друга потенции, в обоих противоположные стороны искали друг друга, а одинаковые избегали. Отдаленнее казалась возможность установить связь с химическими явлениями. Однако если подумать о том, что не менее

сильная, только более многообразная, как бы замаскированная противоположность проявляется в притяжении и

отталкивании химических материалов, что и здесь противоположные элементы, например щелочи и кислоты, стремятся объединиться, так же как оба типа электричества

или магнетизма снимают по отношению друг к другу свои

односторонние свойства, то очень близкой окажется

мысль, что здесь, в химических явлениях, лишь более материализованно и многообразно опосредствованно, действует та же противоположность, которую мы более свободной и независимой наблюдаем в электрических и более

связанной с определенной субстанцией в магнитных явлениях.

Действительно, еще до открытия вольтова столба некоторые немецкие ученые осмелились высказать мысль,

что магнетизм, электричество и химизм лишь три формы

одного и того же процесса, который поэтому следует называть не магнитным, электрическим или химическим, а

обозначать общим наименованием динамического; что эти

формы в качестве всеобщих категорий природного процесса на деле действительно должны содержаться в гальваническом процессе, который их всех объединяет, хотя и

неразличимым образом.

Связь или, вернее, единство электрической и химической противоположности стало благодаря вольтову столбу несомненным фактом; а так как родственность электрических и магнитных явлений с давних пор становилась

очевидной наблюдателю, то уже согласно аксиоме, что две

вещи, равные друг другу, равны между собой, неизбежно

было заключение, что такая же связь должна существовать и между магнитными и химическими явлениями; это

было тем более естественно, что после открытия вольтова

столба многие, в частности в Германии, были убеждены,

что великий феномен, уже поставивший в зависимость от

себя химизм, не может не заключить в свой чудодейственный круг и магнетизм. Лишь те немногие, которые в силу

своего не столько комбинаторного, сколько компиляторного таланта считали более соответственным своему пониманию не проникнутое духом, а лишенное понятия многообразие единичных явлений, могли все еще насмешливо

называть подобное ожидание фантазией.

564После длительного грустного времени, когда можно

было ожидать, что дух полностью утомлен бесконечным и

бессмысленным изучением деталей, во всяком случае не

ведущим ни к какому решению и истинному результату,

было наконец сделано открытие Эрстеда — третье великое открытие в этом р я д у , — которое показало, что магнитная игла также послушна действию вольтова столба. Если

все мыслящие естествоиспытатели более или менее ожидали этого открытия, то другие приняли его едва ли не с

неудовольствием и объявили просто случайностью *.

Для понимания феномена Эрстеда необходимо различать два состояния вольтова столба: замкнутое, как его называют, т. е. когда противоположные полюсы соединены

проводником, и открытое, когда они не соединены. Рассмотренные до сих пор в вольтовом столбе явления были

прежде всего электрическими, которые, так же как сокращения, возбуждаемые в животных органах, всегда возникают либо в момент замыкания, либо в момент размыкания столба. Как только вольтов столб замыкается, все

внешние признаки электрического напряжения прекращаются. Из действий вольтова столба, оказываемых им

в состоянии замкнутости, до сих пор наблюдались только

химические изменения, те субстанциальные изменения,

которые вызываются им, например, в растворах металлов,

* Гильберт* в своих «Annalen der Physik» (1820, раздел II, с. 294)

пишет, что, услышав об опытах Эрстеда 9, он отнесся к ним сначала

с недоверием и только после того, как ему привели свидетельства

Хауха, Якобсона и др., его недоверие было настолько преодолено, что

он сам поставил эти опыты. Там же, на с. 292, первое известие об этом

открытии вводится следующими словами: «Все то, что не было достигнуто исследованием и множеством усилий, принесла профессору из

Копенгагена господину Эрстеду случайность во время его прошлогодних лекций об электричестве и магнетизме. Он и достойные естествоиспытатели, в сообществе с которыми он проследил за этой находкой,

полностью подтвердили важное по своим последствиям открытие», что

и т. д. Следовательно, то, что для Эрстеда было просто находкой, становится благодаря участию достойных естествоиспытателей, Хауха, Якобсона и т. д., открытием, часть которого в такой же степени распространяется на этих господ, как и на глубоко мыслящего Эрстеда. Впрочем,

в непосредственно после этого (с. 295 и след.) напечатанном первом

известии Эрстеда о случайности, благодаря которой во время лекции

находка сама пришла ему в руки, нет никакого упоминания; случайность — чистое добавление Гильберта. В следующем номере (с. 414)

Мунке 10 из Гейдельберга пишет: «Чрезвычайно важные открытия Эрстеда сразу же заинтересовали и нас; однако, подобно всем явлениям магнетизма, и эти просты, изолированны и загадочны». Как можно, даже в

первый момент, называть отклонения магнитной иглы под действием

вольтова столба изолированными и простыми, понять, правда, трудно.

565во влажных щелочах или солях. Но какие изменения

происходят при замкнутости в твердых проводящих электричество телах, испытывающих его влияние, было до сих

пор совершенно неизвестно. Опыт Эрстеда показал, что

все тела такого типа, следовательно, не только провода,

но и элементы самого вольтова столба, даже он сам, становятся в состоянии замкнутости магнитами или обретают

магнитное напряжение.

В мгновение, когда тело принимает магнитные свойства, оно становится не только на всей своей поверхности,

но при более глубоко проникающем действии во всей

своей внутренней глубине и в каждой точке своей протяженности как бы двойным существом, в котором, не исключая друг друга, два — как бы их назвать? ведь нельзя сказать два тела, это два духа или, если это представляется

понятнее, две п о т е н ц и и , — несмотря на их противоположность, более того, именно из-за этой противоположности

взаимно удерживают друг друга, подобно двум одновременно рожденным и как бы сросшимся братьям-близнецам, причем удерживают таким образом, что, если один

как будто в одном направлении перевешивает, это происходит лишь в силу своего рода молчаливого согласия,

благодаря которому в противоположную сторону на столько же выступает другой. В это состояние, следовательно,

приводится внутри замкнутого вольтова столба каждое

твердое,