такие преступления, которые подтачивают самые основы человеческого общества, а крошечная доза мышьяка повергает вас наземь…
Луиза. Яд! Яд! Господи Иисусе!
Фердинанд. Боюсь, что так. В твой лимонад положили приправу бесы. Ты выпила его в честь смерти.
Луиза. Умереть! Умереть! Владыка всемилостивый! Яд в лимонаде! Смерть! Боже, спасителю наш, спаси мою душу!
Фердинанд. Это сейчас самое главное. Я тоже об этом молюсь.
Луиза. А моя мать? Мой отец? Боже, избавитель мира! Мой бедный отец — он этого не переживет! Ужели мне нет спасения? Так молода — и спасения нет? И уже сейчас — туда?
Фердинанд. Спасения нет — тебе уже сейчас придется уйти туда. Не беспокойся, мы совершим это путешествие вместе.
Луиза. И ты, Фердинанд? Значит, яд — это ты, Фердинанд? Боже, прости ему! Милосердный боже, отпусти ему этот грех!
Фердинанд. Своди с ним свои счеты, — боюсь, что они у тебя запутаны.
Луиза. Фердинанд! Фердинанд! О, теперь я уже не стану молчать! Смерть… смерть разрешает все клятвы!.. Фердинанд! Более несчастного существа, чем ты, нет ни на небе, ни на земле. Я умираю безвинная, Фердинанд!
Фердинанд(в страхе). Что она сказала! Разве кто-нибудь берет с собой ложь в такую дорогу?
Луиза. Я не лгу. Я не лгу. Я солгала только раз за всю жизнь… Брр! Как мне стало вдруг холодно!.. Солгала, когда писала письмо гофмаршалу…
Фердинанд. Вот, вот! Письмо! Слава богу! Теперь ко мне вернулось все мое мужество.
Луиза(коснеющим языком, судорожно подергивая пальцами). Это письмо… Возьми себя в руки, сейчас ты услышишь страшное признание. Моя рука писала то, что проклинало мое сердце… Это письмо продиктовал мне твой отец.
Фердинанд стоит неподвижно, как статуя, затем, после долгого гробового молчания, точно громом пораженный, падает на пол.
Это все печальное недоразумение!.. Фердинанд! Меня заставили… Прости… Твоя Луиза предпочла бы умереть… Но мой отец… Угроза… Они действовали ловко.
Фердинанд(в ужасе вскакивает). Слава богу, я еще не чувствую в себе яда! (Выхватывает шпагу.)
Луиза(слабея с каждым мгновеньем, опускается на пол). Ох! Что ты задумал? Ведь он твой отец…
Фердинанд(вне себя от ярости). Убийца он и отец убийцы! Я увлеку его за собой, дабы гнев вечного судии пал на истинного виновника. (Устремляется к выходу.)
Луиза. Спаситель наш, умирая, прощал… Храни вас господь — тебя и его!.. (Умирает.)
Фердинанд(подбегает к ней, видит ее последнее, предсмертное движение и в порыве отчаяния простирается ниц перед умершей). Помедли! Помедли! Не улетай от меня, ангел небесный! (Берет ее руку и сейчас же опускает.) Холодная, холодная и влажная рука! Душа ее — там! (Поднимается с полу.) Господь моей Луизы, помилуй! Помилуй подлейшего из убийц! Это была последняя ее мольба!.. Она и в смерти все так же чарующе прекрасна! Ангел мщения, тронутый ласковым ее выражением, пощадил ее… Кротость ее — не личина, иначе ее сбросила бы смерть.
Молчание.
Но что же это? Почему я ничего не чувствую? Или тут берет свое моя молодость? Тщетные усилия! Я все равно не поддамся. (Берет стакан.)
Сцена последняя
Фердинанд. Президент, Вурм и слуги в страхе вбегают в комнату; затем появляется Миллер и приводит с собой народ и полицию, — те группируются на заднем плане.
Президент(с письмом в руках). Сын мой, да что же это? Я никогда не поверю…
Фердинанд(бросает стакан к его ногам). Вот, смотри, убийца!
Президент отшатывается. Все застывают на месте. Грозное молчание.
Президент. Сын мой! Зачем ты так со мной поступил?
Фердинанд(не глядя на него). Ну конечно, я должен был сначала осведомиться у государственного мужа, не спутает ли мой ход его карт!.. Вы задумали расторгнуть союз наших сердец, распалив во мне ревность, — право, нельзя не подивиться подобному хитросплетению! Расчет был верен. Вот только ослепленная гневом любовь — это все же не то, что деревянная кукла: она не повинуется проволоке.
Президент(растерянно обводит глазами присутствующих). Неужели здесь нет никого, кто бы поплакал над безутешным отцом?
Миллер(кричит за сценой). Пустите меня! Бога ради! Пустите!
Фердинанд. Эта девушка — святая! Ответ за нее вам придется давать Другому. (Распахивает дверь.)
Врывается Миллер с толпой народа и полицейскими.
Миллер(полный ужаса). Дитя мое! Дитя мое! Яд! Я слышал, здесь кто-то принял яд! Дочь моя! Где ты?
Фердинанд(ставит его между президентом и трупом Луизы). На мне вины нет. Благодари его.
Миллер(бросается на труп дочери). Боже мой!
Фердинанд. Только два слова, отец! Они недешево будут мне стоить… У меня воровски похищена жизнь, похищена вами. Сейчас я трепещу так, как если бы я стоял пред лицом божиим, — ведь я же никогда не был злодеем. Какой бы удел ни достался мне в жизни вечной — вам достанется иной. Но я совершил убийство (угрожающе повысив голос), убийство, и ты не можешь от меня требовать, чтобы я один шел с этой ношей к всеправедному судии. Большую и самую страшную ее половину я торжественно возлагаю на тебя. Донесешь ты свою ношу или нет — это уж дело твое. (Подводит его к Луизе.) Смотри, изверг! Насладись чудовищным плодом своего хитроумия! На этом искаженном мукою лице написано твое имя, и ангелы мщения его прочтут… Пусть ее тень отдернет полог в тот миг, когда ты вкушаешь сон на своем ложе, и протянет тебе свою руку, холодную, как лед! Пусть ее тень возникнет пред очами твоей души, когда ты будешь умирать, и оборвет последнюю твою молитву! Пусть ее тень станет у твоей могилы в час воскресения мертвых — и перед самим богом, когда ты явишься на его суд! (Лишается чувств)
Слуги поддерживают его.
Президент(объятый ужасом, воздевает руки к небу). Судия всеправедный! Не я, не я в ответе пред тобой за эти души, а вот кто! (Направляется к Вурму.)
Вурм(вздрагивает). Я?
Президент. Ты, окаянный! Ты, сатана! Ты, ты подал мне убийственный этот совет! Ты всему виной, — я умываю руки.
Вурм. Я всему виной? (Отвратительно хохочет.) Занятно! Занятно! По крайней мере, я узнал, как черти умеют благодарить за услуги… Я всему виной, глупый злодей? Да разве это был мой сын? Разве я имел право тебе приказывать?.. Я всему виной? И ты мне это говоришь в такую минуту, когда от одного вида этой девушки холод пробирает меня до костей? Так вся вина ложится на меня?.. Пусть я сейчас погибну, но вместе со мною и ты! Эй, люди! Люди! Кричите на всех перекрестках: «Убийство!» Разбудите судебные власти! Стража, вяжи меня! Уведите меня отсюда! Я открою такие тайны, что тех, кто будет слушать меня, мороз подерет по коже. (Направляется к выходу.)
Президент(останавливает его). Не смей, безумец!
Вурм(похлопывает его по плечу). Еще как посмею, дружище! Я обезумел, то правда, — это ты меня свел с ума. Вот я и буду вести себя как сумасшедший! Об руку с тобою на эшафот! Об руку с тобою в ад! Мне льстит, что я буду осужден вместе с таким негодяем, как ты!
Вурма уводят.
Миллер, лежавший до сих пор в немом отчаянии, уронив голову на грудь Луизы, вдруг вскакивает и бросает кошелек к ногам майора.
Миллер. Отравитель! Вот тебе твое проклятое золото! И ты смел думать, что купишь на него мое дитя? (Выбегает из комнаты.)
Фердинанд(прерывающимся голосом). Бегите за ним! Он сам не свой… Деньги отдайте ему… Это страшное вознаграждение ему от меня… Луиза! Луиза! Я иду!.. Прощайте!.. Дайте мне умереть у этого алтаря…
Президент(выйдя из тягостного оцепенения, сыну). Сын мой Фердинанд! Ужели ни единым взглядом не порадуешь ты отягченного скорбью отца?
Майора кладут рядом с Луизой.
Фердинанд. Последний мой взор — милосердному богу!
Президент(с выражением нестерпимой муки опускается перед ним на колени). Творение и сам творец оставляют меня… Ужели единый взгляд твой — последняя моя отрада — не упадет на меня?
Фердинанд протягивает ему свою холодеющую руку.
(Быстрым движением поднимается с колен.) Он меня простил! Теперь — берите меня! (Уходит в сопровождении стражи.)
1784
ЛАГЕРЬ ВАЛЛЕНШТЕЙНА
Перевод Л. Гинзбурга
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Вахмистр, Трубач, Канонир — карабинеры из полка графа Терцки.
Стрелки.
Два хольковских егеря.
Бутлеровские драгуны.
Аркебузиры тифенбахского полка.
Уланы.
Его сын.
Учитель солдатской школы.
Маркитантка.
Солдатские дети.
Гобоисты.
Перед городом Пильзеном в Богемии.[112 — Перед городом Пильзеном в Богемии. — Ставка Валленштейна находилась в Пильзене, большом торговом городе Чехии (Богемии).]
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Палатка маркитантки. Перед лавкой, где торгуют мелочным товаром и ветошью, толпятся солдаты всевозможных родов войск и знамен. Все столы заняты. Хорваты и уланы что-то варят, усевшись вокруг костра. Маркитантка разливает вино; солдатские дети играют в кости на барабане. В палатке поют. Крестьянин с сыном.
Сын
Ох, отец, мы в беду попали.
Худо с такими дружками знаться:
Можно легко без башки остаться.
Э, не сожрут, дуралей! Не бреши ты!
Мы-то ведь тоже не лыком шиты.
Видишь, свежее войско прет
С Заалы да с Майна… Лихой народ!
Ранцы набиты редким товаром.
Значит, пришли мы сюда недаром.
Покойник ротный, спаси его бог,
Игральные кости мне дал в залог.
Вот и проверим на этой бражке,
Старые действуют ли костяшки.
Знай только строй из себя дурака,
Уши развесят наверняка!
Славный народ! Поклонись им в пояс,
Что сперли — продуют, не беспокоясь.
Пришли с лопатами к нам за добром, —
По ложечке все мы назад заберем.
Они нас прикладом, мечом и плеткой,
А мы их уловкой берем да сметкой.
Из палаток доносятся хохот и пение.
Ишь расходились! Боже ты мой!
За счет мужика небось брюхо отъели.
В наши хлева залетел и в постели.
Пройдись, пошарь-ка по всей долине —
Ни куренка, ни зернышка нет и в помине.
Такая беда — прямо в петлю лезь.
Нечего жрать, хоть гложи свои кости.
Когда к нам Сакс заявился в гости.[113 — Когда к нам Сакс заявился в гости. — В 1631 году саксонские войска под командованием Арнима (Арнхайма) заняли Чехию, но были изгнаны оттуда Валленштейном.]
А еще имперские! Герои!..
Сын
Отец! Вон из кухни выходят двое.
Выглядят, правда, не очень завидно.
Это богемские. Сразу видно.
Карабинеры Терцки. Пустейший народ.
Толкутся на месте — ни взад, ни вперед!
Вреднейшие, можно сказать, вояки:
Заносятся, пыжатся — тьфу, собаки!
Брезгают нами и нипочем
Не выпьют стаканчик-другой с мужичьем.
Но что это? Трех стрелков я вижу
Там у костра… Подойдем поближе.
Может, тирольцы? Ну, так и есть!
Эммерих, надо бы к ним подсесть.
Шустрые птицы. Щебечут складно,
Да и деньжонок у них изрядно.
Направляются к палаткам.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же. Вахмистр. Трубач. Улан.
Мужик! Проваливай! Эй, куда?
Сжальтесь, добрейшие господа.
С голоду брюхо свело, поверьте.
Все бы вам жрать да пьянствовать, черти!
(со стаканом в руке)
Ты голоден? Выпей-ка, сучий сын!
(Уводит крестьянина в палатку.)
Вахмистр и трубач выходят вперед.
(трубачу)
Значит, ты думаешь, без причин
Вдвое нам повышают плату —
Так, чтоб вольготней жилось солдату?
Слыхивал я, герцогиня сюда
С дочерью жалует.
Дело не в этом. Куском отменным
Новое войско, что к пильзенским стенам
Ныне подходит, умаслить хотят —
Швабов, хорватов, тирольских солдат,
Чтоб стал каждый из них покорен
Нашим начальникам. Вот в чем корень!
Да. Неспроста. Замышляют что-то…
Господа коменданты и генералы…
Ясно, нечистая тут работа…
Видишь, сколько их понагнало!
Знать, не от скуки здесь время проводят…
Шепчутся, ищут у
