нет, из суеверья,

Как талисман носил ее поныне,

Желая счастье приковать к себе,

Которого благоволеньем первым

Она была… Разорвалась, и пусть!

Я новое готов изведать счастье,

Уже бессилен этот талисман.

Камердинер уходит с одеждой. Валленштейн встает и, пройдясь по залу, останавливается в задумчивости перед Гордоном.

Как ожило передо мной былое!

Себя я вижу при дворе маркграфа,

Где были мы тогда с тобой пажами.

Меж нами часто разгорался спор,

Охотно ты читал мне наставленья,

Бранил меня за смелые порывы,

За высоко взлетавшие мечты,

И золотой держался середины.

Но, вижу, мудрость подвела тебя,

Состарила тебя, увы, до срока;

Когда бы я к тебе не подоспел

С моей звездой счастливой, ты в глуши,

Забытый всеми, тихо догорал бы.

Гордон

Нет, герцог! Рад укрыться с челноком

Рыбак в надежной пристани, взирая,

Как в бурю терпит бедствие корабль.

Валленштейн

Так ты в надежной пристани, старик?

Я — нет! Меня кипучая отвага

По жизненным волнам еще бросает,

Надежду я зову своей богиней,

Я бодр, я духом юн, не то что ты;

Могу без лишней скромности сказать,

Что над моею русой головою

Десятки лет промчались без следа.

(Проходит большими шагами по залу и останавливается на противоположном его конце, против Гордона.)

Не принято ль считать коварным счастье?

Оно мне верным было, над толпой

Оно меня приподняло любовно

И по ступеням жизни вознесло

Могучею, божественной десницей.

В моей судьбе и в линиях руки

Все необычно. Разве можно мерить

Обыкновенной меркой жизнь мою?

Я при отливе на мель сел, но вот

Уже бегут, шумя, прилива волны…

Гордон

Напомню о старинной поговорке:

День к вечеру хвалите. Годы счастья

Надеждой пусть не обольщают нас, —

Надежда посылается несчастным.

Счастливым надо трепетать, ведь чаши

Весов судьбы то вверх идут, то вниз.

Валленштейн

(усмехнувшись)

Ты, как бывало встарь, заговорил…

Я знаю, в мире все непостоянно

И злые боги требуют с нас дань;

Язычникам известно это было:

Чтоб гнев богов ревнивых отвратить,

Они в свой дом несчастье призывали,

И кровь людей лилась на алтарях.

(Помолчав, печально, понизив голос.)

И я принес Тифону жертву[183 — И я принес Тифону жертву… — Древнеегипетский бог зла и тьмы Сет носил у греков имя Тифон.]… Пал

Мой лучший друг, пал по моей вине.

И никаким удачам не изгладить

Такую скорбь… Но этим зависть рока

Укрощена, он принял жизнь за жизнь

И поразил любимца моего

Безвинного тем громовым ударом,

Который для меня предназначался.

Явление пятое

Те же. Сэни.

Валленштейн

Да это Сэни! Нет на нем лица!

Зачем, Баттиста, ты пришел так поздно

Сэни

Мне страшно за тебя.

Валленштейн

Да что случилось?

Сэни

Беги отсюда, герцог, до рассвета.

Не доверяйся шведам.

Валленштейн

Что с тобой?

Сэни

(возвысив голос)

Не верь ты этим шведам.

Валленштейн

Отчего же?

Сэни

Прихода шведов ты не дожидайся!

Тебя погубят мнимые друзья,

Я видел знаки страшные: вот-вот

Тебя всего опутают тенета.

Валленштейн

Ты бредишь, страх твой разум помутил

Сэни

О нет, моя тревога не напрасна.

Пойдем, прочти, что говорят планеты:

Тебе грозят бедою лжедрузья.

Валленштейн

Я знаю, вся беда моя от них,

Пророчество немного запоздало,

Мне ни к чему теперь язык светил.

Сэни

Пойдем! Своими убедись глазами.

В дом жизни вторгся злополучный знак.

Будь начеку! Тебя подстерегает

Коварный враг, он скрыт сейчас в лучах

Светила твоего… Не предавайся

Тем, кто воюет с церковью святой.[184 — Беги отсюда, герцог, до рассвета… Не предавайся  Тем, кто воюет с церковью святой! — Как явствует из доноса Сезины императору (один из источников Шиллера), астролог Сэни был против измены Валленштейна Фердинанду II. Сезина приписывал колебания и нерешительность Валленштейна влиянию Сэни, оказавшегося платным агентом венского двора. Шиллер облагораживает астролога Валленштейна, объясняя его предостережения религиозными мотивами, а не предательством.]

Валленштейн

(улыбаясь)

Иль от нее пророчества исходят?..

Ах да! Ведь ты враг моего союза

Со шведами… Ступай ложись! А мне

Такие знаки вовсе не страшны.

Гордон

(потрясенный этим разговором, Валленштейну)

Осмелюсь ли?.. К речам простых людей

Прислушаться порой небесполезно.

Валленштейн

Скажи открыто!

Гордон

Что, если это не пустые страхи,

Что, если провидению угодно

Его устами вас предостеречь?

Валленштейн

Сдается мне, что оба вы в бреду.

Ну, что дурного сделают мне шведы?

Союз со мной — большой успех для них.

Гордон

Но если это появленье шведов…

Стремительно приблизит к вам погибель,

Что втайне вам грозит, быть может, герцог?..

(Падает перед ним на колени.)

Пока не поздно…

Сэни

(на коленях)

Выслушай его!

Валленштейн

Не поздно? Что?.. Да встаньте же скорей.

Гордон

(встает)

Еще далёко Рейнграф. Прикажите,

Мы перед ним закроем эту крепость.

И пусть тогда он осаждает нас!

Скорей он всех своих солдат положит

Под этими стенами, чем ему

Удастся наше мужество сломить.

Узнает он, что значит горсть отважных,

Когда вдохновлена вождем-героем,

Стремящимся проступок свой загладить.

Растроган этим будет император,

Он милостив, он примирится с вами,

И Валленштейн раскаявшийся выше

Поднимется, чем вознесен был прежде,

Когда вины он за собой не знал.

Валленштейн

(удивленный, смотрит на него с недоверием и некоторое время молчит, обнаруживая сильное волнение)

Сочувствие вас увлекло далёко,

Прощаю это другу юных лет…

Кровь пролилась.[185 — Кровь пролилась. — Это о жарком деле под Нойштадтом, поэтическом вымысле драматурга.] Не может император

Меня простить, а если б даже мог,

Прощенья от него я не приму.

Когда б я раньше знал, что в этом деле

Я потеряю преданного друга,

Когда б вещало сердце мне, как ныне…

Я, может быть, раздумал бы… а может,

И нет… Кого теперь щадить? Все слишком

Серьезно обернулось, чтоб ничем

Не кончиться, — так будь что будет!

(Подходит к окну.)

А ведь уже глухая ночь, и в замке

Все стихло…

(Слуге.)

Посвети мне, старина.

Камердинер, который тихонько вошел и с явным участием смотрел издали на герцога, подходит сильно взволнованный и бросается к его ногам.

И ты? Я знаю, отчего ты хочешь,

Чтобы к монарху я примкнул. Бедняга!

Есть у него в Каринтии земля,

Так он боится, что ее отнимут

За то, что он при мне остался. Разве

Так беден я, что не смогу слуге

Потерю возместить? Я никого

Насильно не держу. Оставь меня,

Коль ты решил, что я покинут счастьем.

В последний раз меня раздень сегодня

И можешь ты к монарху перейти…

Спокойной ночи, Гордон!

Подольше бы хотелось мне поспать,

Тревог так много было в эти дни.

Смотрите, чтоб меня не разбудили.

(Уходит.)

Камердинер светит ему. Сэни идет следом. Гордон остается в полутьме, провожая герцога глазами до тех пор, пока тот не скрывается в глубине галереи. Он жестами выражает свою скорбь и с убитым видом прислоняется к колонне.

Явление шестое

Гордон. Бутлер (сначала за сценой).

Бутлер

Замрите здесь, пока не дам вам знака.

Гордон

(содрогаясь)

Да это он ведет убийц!

Бутлер

Огни

Погашены. Все погрузилось в сон.

Гордон

Что делать мне? Спасти его иль нет?

Поднять тревогу в доме, вызвать стражу?

Бутлер

(появляется в глубине сцены)

В той галерее свет. Она ведет

В покои герцога.

Гордон

Но разве я

Присяги не нарушу? Он с врагом

Соединится, мощь его усилит, —

Не окажусь ли я во всем виновен?

Бутлер

(подходит ближе)

Чей это голос? Кто там?

Гордон

Ах, и впрямь,

Не лучше ль это предоставить небу?

И мне ль в такое вмешиваться дело?

Погибнет он, — не я его убил,

Но если я его спасу, то буду

За тяжкие последствия в ответе.

Бутлер

(подойдя еще ближе)

Знакомый это голос.

Гордон

Бутлер!

Бутлер

Гордон!

Зачем вы здесь? Вас герцог у себя

Так задержал?

Гордон

Рука у вас в повязке!

Бутлер

Я ранен. Этот Илло защищался

Отчаянно, и мы его с трудом

Прикончили…

Гордон

(содрогаясь)

Они мертвы?

Бутлер

Свершилось…

Он спит?

Гордон

Ах, Бутлер!

Бутлер

(настойчиво)

Спит? Да отвечайте ж!

Убийство их недолго будет тайной.

Гордон

Он умереть не должен. Вашу руку

Отвергло небо. Да, ее недаром

Вам ранили.

Бутлер

Тут нужды вовсе нет

В моей руке.

Гордон

Виновные погибли.

Довольно жертв! Свершилось правосудье!

Камердинер идет по галерее и, приложив палец к губам, требует тишины.

Он спит! Священный сон не убивайте!

Бутлер

Нет, наяву он должен встретить смерть.

(Хочет идти.)

Гордон

Он весь в земных заботах, перед богом

Он не готов предстать.

Бутлер

Бог милосерден!

(Хочет идти.)

Гордон

(удерживает его)

Одну лишь эту ночь ему оставьте!

Бутлер

Один лишь миг нас может погубить.

(Порывается уйти.)

Гордон

(удерживая его)

Хоть час!

Бутлер

Пустите! Столь короткий срок

Ему ничем полезен быть не может.

Гордон

Нет, время — бог.[186 — Нет, время — бог. — Эта реплика Гордона напоминает реплику Октавио в явлении одиннадцатом: «О, время — это ангел для людей…»] За этот промежуток

В часах песочных тысячи песчинок

Вниз соскользнут… но мысль куда быстрей.

Один лишь час! И в сердце у него

Или у вас свершится перемена…

Гонец примчится… небо нам пошлет

Спасительный, для всех счастливый случай…

Чего-чего за час не совершится!

Бутлер

Вы правы, дорог каждый миг.

(Топает ногой.)

Явление седьмое

Входят Макдональд и Деверу, а с ними вооруженные алебардами солдаты. Затем появляется камердинер. Те же.

Гордон

(бросается между Бутлером и убийцами)

Нет, изверг!

Сперва через мой труп перешагни,

Не в силах я твое злодейство видеть.

Бутлер

(оттесняя его)

Он выжил из ума!

Вдали слышен звук труб.

Макдональд и Деверу

Слышь! Трубы шведов!

Швед подступает к Эгеру! Скорей!

Гордон

Творец!

Бутлер

(Гордону)

Ваш пост на крепостной стене!

Гордон устремляется к выходу.

Камердинер

(вбегая)

Кто здесь шумит? Потише, герцог спит!

Деверу

(громко, зловещим тоном)

Пришла пора шуметь!

Камердинер

(кричит)

Убийцы!.. Стража!

Бутлер

Убрать!

Камердинер

(падает у входа в галерею, пронзенный Деверу)

О, господи!

Бутлер

Ломайте двери!

Перешагнув через труп, убийцы идут по галерее. Слышно, как в отдалении одна за другой падают две двери. Глухой шум голосов, лязг оружия, потом внезапно мертвая тишина.

Явление восьмое

Графиня Терцки

(входит со свечой)

Нигде ее не видно, в спальне пусто,

И Нойбрунн нет, что оставалась с ней…

Бежала? Но куда она могла

Из Эгера бежать? Скорей в погоню!

Всех на ноги поставить — и вернуть!

Как примет герцог эту злую весть?..

Хотя бы муж скорей вернулся с пира!

Неужто герцог до сих пор не спит?

Мне чудились шаги и голоса.

Пойду туда, прислушаюсь у двери.

Чу! Кто там? Вверх по лестнице бегут.

Явление девятое

Графиня. Гордон. Потом Бутлер.

Гордон

(задыхаясь, врывается в комнату)

Ошиблись мы… Не шведы это, нет.

Ни шагу дальше… Бутлер… Боже, боже!

Да где же он?

(Заметив графиню.)

Скажите мне, графиня…

Графиня

Вы только что из замка? Где мой муж?

Гордон

(в ужасе)

Да он… Нет сил сказать вам! Удалитесь

К себе…

(Хочет идти.)

Графиня

(удерживая его)

О нет, откройте правду мне!..

Гордон

(с горячей настойчивостью)

В одной минуте этой — судьбы мира!

Идите, бога ради!.. Ведь покамест

Мы говорим… О, боже!..

(Кричит во весь голос.)

Бутлер! Бутлер!

Графиня

Он вместе с мужем в замке, на пиру.

Бутлер выходит из галереи.

Гордон

(увидев его)

Ошиблись мы… Не шведы это, нет…

К нам ворвались имперские войска…

Сейчас войдет граф Пикколомини…

Вам велено сказать: ни шагу дальше!..

Бутлер

Он опоздал.

Гордон

(подбежав к стене, прислоняется к ней лбом)

О, милосердный боже!

Графиня

(догадываясь о какой-то беде)

Как опоздал? Кто, кто сейчас войдет?

Октавио ворвался в замок Эгер?

Предательство! Предательство! Измена!

Где герцог?

(Бежит по направлению к галерее.)

Явление десятое

Те же. Сэни. Потом бургомистр. Паж. Фрейлина. Слуги бегут в ужасе через сцену.

Сэни

(с перекошенным от ужаса лицом выходит из галереи)

О, страшное злодейство!

Графиня

Что там, Сэни?

Паж

(входя)

О, зрелище прискорбное!

Входят слуги с факелами.

Графиня

Скажи,

Что, что случилось? Ради бога!

Сэни

Что?

Зарезан герцог в спальне, а супруг ваш

Заколот в замке.

Графиня стоит в оцепенении.

Фрейлина

(вбегая)

На помощь герцогине!

Бургомистр

(входит, перепуганный)

Что за вопли

Средь ночи будят спящих в этом доме?

Гордон

Ваш дом навеки проклят, бургомистр!

Лежит в нем герцог, зверски умерщвленный.

Бургомистр

(бросается опрометью прочь)

Помилуй бог!

Первый слуга

Бежим! Здесь перережут

Нас всех!

Второй слуга

(тащит столовое серебро)

Сюда! Внизу прохода нет.

Голоса за сценой:

Дорогу генералу! Расступитесь!

При этих словах графиня, преодолев оцепенение, овладевает собой и быстро уходит.

Голоса за сценой:

Закрыть ворота! Оттеснить народ!

Явление одиннадцатое

Те же, без графини. Входит Октавио Пикколомини со свитой. Деверу и Макдональд тотчас же выступают вперед вместе с алебардистами. В глубине сцены проносят тело Валленштейна, покрытое красным ковром.

Октавио

(поспешно входя)

Неужто! Быть не может! Бутлер! Гордон!

Поверить не могу. Скажите: нет!

Гордон, не отвечая, указывает рукой в глубь сцены. Октавио смотрит туда и замирает в ужасе.

Деверу

(Бутлеру)

Вот шпага герцога и Золотое

Руно.

Макдональд

Печати прикажите взять…

Бутлер

(указывая на Октавио)

Лишь он один повелевать здесь вправе.

Деверу и Макдональд почтительно отступают назад. Все потихоньку расходятся; на сцене остаются только Бутлер, Октавио и Гордон.

Октавио

(Бутлеру)

Так вот какой был замысел у вас?

О, боже правый! Поднимая руку,

Клянусь, я неповинен в злодеянье

Чудовищном!

Бутлер

Рука у вас чиста.

Ведь вы мою направили.

Октавио

Бесчестный!

Так ты во зло употребил рескрипт

Монарха, ты злодейское убийство

Его священным именем прикрыл?

Бутлер

(спокойно)

Я государя приговор исполнил.

Октавио

Проклятье государей — их слова

Жизнь грозную мгновенно обретают,

И даже опрометчивую мысль

Их слуги быстро претворяют в дело

Непоправимое!