прибыл недавно.
(второму егерю)
Вот.
А ты какого подданства, егерь?
За Висмаром мой родитель живет.
(указывая на трубача)
А я и он — наша родина Эгер.
Так-то. И кто ж догадаться мог,
Что мы, прилетевшие с севера, с юга,
Чем-то разнимся друг от друга?
Мы словно сбиты в единый брусок.
Стоим против недруга войском сплоченным,
Плечом к плечу, эскадрон с эскадроном.
Мы как ветви на дереве на одном,
Мы друг друга с кивка одного поймем.
Чья воля скрепила нас и сковала
Так, что различий меж нас не стало?
Герцог спаял нас, врагам назло!
А мне-то и в голову не пришло,
Сам по себе я в строю шагаю.
Верно!.. Вахмистр объяснил толково.
Властвовать всеми не терпится им,
А мы у них на пути стоим.
Измена! Заговор в смысле прямом!
Маркитантка
Заговор? Да разрази меня гром!
Как же с долгами? Ну, я пропала!
Правильно! По миру все пойдем.
Многие здешние генералы
Для шику, для важности пущей подчас
Платят войскам из собственных касс.
Ну, и растратились не по средствам.
Думали, враг одарит их наследством.
Конечно, все их добро пропадет,
Если глава, если герцог падет.
Маркитантка
(показывает долговую книгу)
Господи боже мой! Вот не лгу —
Пол-армии здесь у меня в долгу.
Граф Изолани — изволь, всмотрись ты —
Один мне должен талеров триста.
Какой тут выход? Ребята, взвесьте!
С нами не сделают ничего,
Коли по-прежнему будем вместе,
Коли мы встанем за одного.
Пусть на приказы изводят бумагу,
Врастем в Богемию — и ни шагу!
Ни в какие марши, ни в какой поход!
Дело о чести солдатской идет!
Останемся здесь! Не пойдем никуда!
Напрасно вы сунулись к нам, господа!
Первый аркебузир
Друзья, одумайтесь! Как же так?
Императора воля ведь не пустяк.
Плевать мы хотели на эту волю!
Первый аркебузир
Я вам кощунствовать не позволю!
Но я останусь при том же мненье.
Да, да! И я так слыхал не раз:
Здесь в силе только Фридландца приказ.
На то особое есть соглашенье.
Войну объявлять и подписывать мир.
Захочет — арест на именье наложит,
Может казнить он и миловать может,
Производить в полковники и другие чины, —
Огромные, словом, права даны
Фридландцу монархом. Так кто ж ему равен?
Первый аркебузир
Герцог, конечно, могуч и славен,
Но он остается, как всякий другой,
Императору нашему только слугой.
Нет, не как всякий! Господь с тобой!
Имеет не просто он чин офицерский.
Подобно Баварцу, он князь имперский.
Разве глаза меня обманули,
Когда я в Брандейсе был в карауле?
Помню, с покрытым челом генерал
Перед самим Фердинандом стоял.
Первый аркебузир
Мекленбург он получал в заклад.
(вахмистру)
При государе не снял он каску?
Ну, это прямо похоже на сказку!
(что-то ищет в кармане)
Что ж! Если вас не проймешь словами,
Тогда извольте пощупать сами.
(Достает монету.)
Глядите: кто это?
Маркитантка
Дайте сюда!
Да тут Валленштейн и орел парящий!
Вот вам! Довольны теперь, господа?
Чем он, скажите, не князь настоящий?
Монету чеканит, торговлю ведет,
Имеет свою страну, свой народ,
Велит себя «светлостью» называть.
Значит, и войско может держать!
Первый аркебузир
Да ведь совсем не об этом спор.
Но мы-то служили кому до сих пор?
Кто платит нам деньги? Кто? Император!
Все это я отметаю! Вздор!
Кто денег не платит нам? Кто? Император!
Сорок недель, как напрасно сулят
Выдать солдатам двойной оклад.
Первый аркебузир
Дело здесь верное. Честное слово!
Хватит вам! Вы уж сцепиться готовы.
Что император нам не указ?
Напротив. Желая драться геройски,
Как рейтары в славном имперском войске,
Долгу солдатскому будучи рады,
Мы не хотим превратиться в стадо,
Чтобы попы, шарлатаны, дельцы
Гуртом нас гнали во все концы.
Или страдает монаршья честь,
Коли в войсках самолюбие есть?
Сами судите: ведь только солдатам
Обязан монарх тем, что стал потентатом.
Чьей, как не нашей, солдатской, рукой
Ему обеспечен почет такой?
Так за что же должны мы страдать под ярмом
Тех, кто с ним жрет за одним столом,
В золоте ходит, важнее павы?
Ведь нам от богатства его и славы
Нет ничего, кроме бед и печали,
Кем бы себя мы в душе ни считали!
Обычно великие люди мира
Мудрее смотрели на честь мундира.
Всех и вся повергали в страх,
Зато уж носили солдат на руках.
Если в душе достоинства нет,
Брось аркебуз и снимай колет.
Раз уж я жизнью играю в сраженье —
Значит, удел необычен мой.
Или я просто скот для убоя
И, как хорват, ни полушки не стою.
Оба егеря
Правильно! Честь выше жизни самой!
Меч не соха, не лопата, не плуг.
Мечами не жнут и не пашут, друг.
Не для нас золотые колосья шумят.
Бесприютен на свете солдат.
Он сквозь снег и сквозь ливень летит на врага.
Ни земли, ни домашнего нет очага.
Ослепительный блеск больших городов,
Крыши маленьких сел в струйках сизого дыма,
Виноградные лозы и сбор плодов
Мы лишь издали видим, шагая мимо.
Так какое ж добро у солдата есть?
Только доблесть его да солдатская честь.
Не сумей мы гордости этой сберечь,
Оставалось бы только грабить и жечь.
Первый аркебузир
Видит бог — горемычная жизнь у нас!
А по мне — лучше всякой другой в сто раз!
Посмотрите: объездил я целый свет,
Рассказов хватило б на много лет.
Кому не служил я? Короне испанской,
Неаполитанскому королю,
Затем республике венецианской.
И понял: счастья нигде не словлю.
Знавал я купцов, паладинов, пиратов,
Видал ремесленников и прелатов,
Но милей, чем в камзоле или в сутане,
Мне в этом железном моем кафтане.
Первый аркебузир
Ну, этого я бы сказать не мог.
Кто хочет урвать пожирней кусок,
Должен спешить и сбиваться с ног.
Кто почестей жаждет, стремится к чину,
Под ношей златой пусть сгибает спину.
Кому семейная радость нужна,
Чтоб детки росли и толстела жена, —
Займись ремеслом да сиди на покое.
А мне так противно житье такое.
Вольно живу и помру на ходу.
Ближних не граблю, наследства не жду
И на людскую возню вкруг меня
С улыбкой гляжу с высоты коня.
Браво, товарищ! Так мыслю и я!
Первый аркебузир
Еще бы, коли привычно вам
Всю жизнь скакать по чужим головам.
Эх, парень! Дурные пошли времена.
На меч и то упала цена.
Но пусть не подумают, что к мечу
Стремлюсь я и только войны хочу.
Однако не дам помыкать собою!
Первый аркебузир
Кто ж виноват, как не мы, солдаты,
Что податные к стене прижаты?
Война — причина несметных бед —
Длится скоро шестнадцать лет.
Видишь ли, брат, даже бог не в силе
Сделать так, чтоб все сразу довольны были.
Мы — солнцу рады, вас — зной гнетет.
Этот ждет вёдра, а ливня — тот.
Что для тебя лишь причина бед —
Для меня благодатный полуденный свет.
Я не спорю: три шкуры дерут с мужика
Да с бюргера. Жалость к ним велика.
Но помочь не могу, хоть грех сознаю.
Это прямо как в рубке, в лихом бою:
Кони рвутся вперед — не сдержать никак.
Тут попробуй кто на дороге ляг!
Будь то сын родной иль отец-старик,
Разорви мне душу их страшный крик —
Все равно растопчу, искалечу тела.
С пути не свернешь, не покинешь седла.
На то и воюем! Была не была!
И если случилось в какой-то раз,
Что счастья луч блеснул и для нас,
Тут уж робеть и теряться обидно.
Недолго продлится война, очевидно.
Месяц-другой — и подпишут мир.
Вот и окончен солдатский пир.
Крестьяне — в ход, а солдатам — шиш!
И все по старинке пойдет, глядишь.
Но пока мы единое войско в стране
И, как говорится, еще на коне,
Мы не должны дробить эту силу.
Не то вся еда пролетит мимо рыла.
Встанем стеной, как один человек!
Правильно! Сдружимся в общем деле!
Первый аркебузир
(достав кожаную сумочку, маркитантке)
На сколько, тетушка, мы наели?
Маркитантка
Ладно, сочтемся без канители.
(Считает.)
Давно вам пора по своим делам,
А то компанию портите нам.
Аркебузиры уходят.
Жаль их. Славные, в общем, ребята.
Да. Только разумом не богаты.
Давайте решать. Посторонних здесь нет.
Какой на приказ мы дадим ответ?
А просто: Богемию я не покину!
Нельзя, господа, нарушать дисциплину!
Каждый пусть в корпус к себе идет,
Чтоб известить остальной народ.
Так, мол: получены грозные вести,
Поэтому надо держаться вместе.
Я за валлонов ручаюсь вполне.
Об их настроенье судите по мне.
Части Терцки — конный и пеший строй —
Готовы за герцога встать горой!
(становится рядом с первым)
Ну, где ломбардец, там и валлон.
Свобода для егеря — высший закон!
Свобода там, где властвует шпага,
За Валленштейна костьми я лягу!
Где веселье и радость живут всегда.
Ирландец верен счастливой звезде.
Тиролец вождя не бросает в беде.
Итак, пусть каждый полк, господа,
Рапорт напишет по форме и чести,
Что мы хотим оставаться вместе,
Что ни силой, ни хитростью и ни лестью
От герцога нас не отнять никогда, —
И все это надо вручить наконец
Пикколомини, я разумею — сыну.
Он понимает нашу кручину
И разберется в таких делах.
Фридландец его уважает — страх!
Вот не глядит, что других он моложе.
И во дворце с ним считаются тоже.
Ясно! Давай! Порешили на том!
Пикколомини будет нашим послом!
Трубач, драгун, первый егерь, второй кирасир, стрелки
(все разом)
Пикколомини будет нашим послом!
(Хотят уйти.)
Ну, по стаканчику — и пошли!
За Пикколомини Макса! Пли!
(Пьют.)
Маркитантка
(приносит еще бутылку)
Это бесплатно. Держи, земляк.
От сердца желаю вам всяких благ!
За то, чтобы воинство процветало!
Оба егеря
За то, чтоб нас бюргер кормил до отвала!
Драгун и стрелки
За армию! За боевое знамя!
За то, чтоб Фридландец командовал нами!
(поет)
Друзья, на коней! Покидаем ночлег!
В широкое поле ускачем!
Лишь там не унижен еще человек,
Лишь в поле мы кое-что значим.
И нет там заступников ни у кого,
Там каждый стоит за себя самого.
Во время пения остальные солдаты приближаются и образуют хор.
Хор
И нет там заступников ни у кого,
Там каждый стоит за себя самого.
Свободы теперь на земле не найдешь —
Застыли рабы на коленях.
И властвует злоба, коварство, ложь
В трусливых людских поколеньях.
И только солдат никому не слуга,
Он смерти самой обломает рога!
Хор
И только солдат никому не слуга,
Он смерти самой обломает рога!
Он страха не знает, робеть не привык.
Опасность его не тревожит:
Навстречу судьбе он летит напрямик
И завтра с ней встретиться может.
Что ж, завтра так завтра! А нынче сердца
Остаток веселья допьют до конца!
Хор
Что ж, завтра так завтра! А нынче сердца
Остаток веселья допьют до конца!
Стаканы вновь наполняются. Солдаты чокаются и пьют.
Он счастья не клянчит, а в битвах берет.
Шлет небо удачу герою.
Батрак, тот в земле копошится, как крот.
«Здесь, думает, клад я отрою!»
Он роет и роет, покорный судьбе,
А выроет только могилу себе.
Хор
Он роет и роет, покорный судьбе,
А выроет только могилу себе.
Вот в замок, где люстры сияют в окне,
Сверкают, как сотни жемчужин,
Непрошеный гость на горячем коне
Прискачет на свадебный ужин.
Не даст он подарков, не станет ждать,
Хор
Не даст он подарков, не станет ждать,
С чего тебя, девка, тоска извела?
Не плачь, все равно не поможет!
Ведь нет у него своего угла,
И верность хранить он не может.
Простится с тобой — помчится к другим,
Военной судьбою по свету гоним.
Хор
Простится с тобой — помчится к другим,
Военной судьбою по свету гоним.
Первый егерь берет за руки двух рядом стоящих; остальные поступают так же. Все участники сцены образуют большой полукруг.
Вставайте ж, товарищи! Кони храпят,
И сердце ветрами продуто.
Веселье и молодость брагой кипят.
Ловите святые минуты!
Ставь жизнь свою на́ кон в игре боевой:
И жизнь сохранишь ты, и выигрыш — твой!
Хор
Ставь жизнь свою на́ кон в игре боевой:
И жизнь сохранишь
