Шиллер Фридрих
Чу! Скрипнули дверцей садовой!
Чу! Брякнула ручка замка!
Нет, то в тополи махровой
Слышен лепет ветерка.
Оденься густолиственной красой,
Пышно-зелёный, свод! — Торжественный устроим
Приём мы в честь красавицы младой.
Вы, ветки, для неё сплетайтеся покоем,
Наполненным таинственною мглой!
Проснитесь, ветерки, играйте резвым роем
Вкруг розовых ланит её, когда
На зов любви придёт она сюда!
Чу, кто это там торопливо
Скользит, шелестя, по кустам?
Нет, то птица боязливо
Пропорхнула по ветвям.
День, погаси свой пламенник скорей!
Ко мне, немая ночь и сумрак молчаливый,
Укрой нас в сень таинственных ветвей,
Набрось на нас свой флер пурпурный и ревнивый;
Свидетелей докучных, их ушей,
Нескромных взоров их бежит Амур стыдливый;
Лишь Геспер — страж доверенный любви.
Как будто кто шепчет в саду?
Нет, то лебедь расплескался
На серебряном пруду.
Мой слух обнял гармонии поток;
Ручей журчит волной; зари живым румянцем
Лобзаемый, колеблется цветок;
Прозрачный виноград горит янтарным глянцем;
И персик наливной, припавши за листок,
Лепечет радостно с златистым померанцем;
И ветер ароматною волной
С моих ланит смывает летний зной.
Чу, кажется, входят в аллею!
Чу, девственный шаг прозвучал?
Нет, под тяжестью своею
День сладко задремал, и пламенные взгляды
Его угасли; меркнет полоса
На западе; цветы отрадной ждут прохлады;
Сребристый серп взошёл на небеса;
Мир растопляется в спокойные громады,
И все — краса, волшебная краса,
И каждая из них, свой пояс разрешая,
Восторженным очам является нагая.
Но что там во мраке мелькает?
Не платье ли милой моей?
В тёмной зелени ветвей.
О сердце, полно ждать! К чему мечту пустую,
Тень счастия в душе своей искать?
Мечтой не остудить мне грудь мою больную
И призрака руками не обнять.
О, приведи же мне — не тень — её, живую,
О, дайте ручку нежную пожать,
Коснуться хоть слегка краев её мантильи, —
И надо мною сон простёр незримо крылья.
И тихо, незримо, как луч упованья,
Нежданной зарёю блаженного дня
Она подошла — и лобзанья
Её пробудили меня.
