расставаться, —
Страх подступает к сердцу.
Валленштейн
Графиня
Ты можешь этой ночью вдруг уехать, —
Проснемся мы, а ты исчез навек.
Валленштейн
Пустое!
Графиня
Ах, давно уже мне душу
Печальные предчувствия тревожат;
Я днем справляюсь с ними, но во сне
Меня терзают мрачные виденья…
Вчера приснилось: за столом сидишь ты
С женою первой, пышно разодетой…[40 — С женою первой, пышно разодетой… — Лукреция Никеч, первая жена Валленштейна, была богатой вдовой. Она умерла, оставив ему большое состояние — основу его богатства и могущества (о чем он тут же и сам говорит). Ср. в финальной сцене трагедии: «Где герцога останки опочиют? В монастыре, который им основан, Под Гитчином графиня Валленштейн Покоится, он с ней хотел быть рядом, За годы счастья вечно благодарный. Велите там его похоронить». Гитчин — немецкое название чешского города Йичина в северо-восточной Богемии, главной части Чехии; некогда — столица герцогства Фридланд. Неподалеку от Йичина находился картезианский монастырь.]
Валленштейн
Хороший сон, — тот брак основой стал
Всего благополучья моего.
Графиня
А нынче мне приснилось, что к тебе
Я в комнату вошла… Но оказалось,
Что это — монастырь картезианский;
Он был тобою в Гитчине основан,
Ты там велел себя похоронить.
Валленштейн
Чем занят ум, то видишь и во сне.
Графиня
Как? Ты не веришь, что во сне порою
Мы слышим голос предостереженья?
Валленштейн
Такие голоса, бесспорно, есть…
Но предостерегать они не могут,
Когда вещают нам о неизбежном.
Как отраженье солнца в мглистом круге
Мы видим прежде, чем взойдет светило,
Так ход событий важных предваряют
Их призраки; меж нами нынче бродит
То, что в грядущем воплотится дне.
Я думаю о Генрихе Четвертом.[41 — Я думаю о Генрихе Четвертом. — Все сказанное Валленштейном о Генрихе IV, французском короле (с 1589 по 1610 г.), первом из династии Бурбонов на королевском троне Франции, Шиллер почерпнул из собрания исторических мемуаров, выходивших под его редакцией; там же он нашел материал для рассказа о снах графини Терцки.]
Король в своей груди почуял нож
Задолго до того, как Равальяк,
Его убийца, им вооружился.
Он во дворце не находил покоя,
Вдруг покидал свой Лувр, и отпеваньем
Казалась коронация ему
Ловил убийцы крадущийся шаг
На улицах Парижа…
Графиня
А предчувствий
Нет у тебя?
Валленштейн
Нет, будь покойна!
Графиня
(в мрачном раздумье)
Снилось,
Я за тобой по длинной галерее
Спешу, а ты бежишь из зала в зал
И с грохотом захлопываешь двери…
Я, задыхаясь, все быстрее мчусь,
Но так и не могу тебя настигнуть…
Вдруг сзади кто-то ледяной рукой
Меня схватил, и ты меня целуешь,
Валленштейн
Да это, знаешь, красный мой ковер.
Графиня
(печально смотрит на него)
В расцвете сил тебя я вижу, Альбрехт…
И если до того дойдет, что я…
(Рыдая, падает ему на грудь.)
Валленштейн
Монаршего рескрипта ты страшишься.
Слова не меч, а рук им не найти.
Графиня
Но если император их найдет…
Найду и я, поверь мне, утешенье.
(Уходит)
Явление четвертое
Валленштейн. Гордон. Потом камердинер
Валленштейн
Все в городе спокойно?
Гордон
Город спит.
Валленштейн
А замок весь в огнях. Кто там пирует
Под звуки бурной музыки?
Гордон
Фельдмаршалу дают и графу Терцки.
Валленштейн
(про себя)
Они победу празднуют… Таким
Лишь радости застольные доступны.
(Звонит.)
Входит камердинер.
Раздень меня, мне надобно поспать.
(Убирает ключи.)
Ограждены мы от врага любого
И с верными тут заперлись друзьями.
Да, кто угодно на обман способен,
(Смотрит на Гордона.)
Не лицемер.
Камердинер снял с него мантию и перевязь.
Что там упало? Посмотри.
Вот, золотая цепь разорвалась.
Валленштейн
Она держалась долго. Покажи.
(Рассматривает цепь.)
Вот первая награда Фердинанда,
Тогда еще эрцгерцога, за то,
Что я помог ему в войне фриульской…
Я по привычке… нет, из суеверья,
Желая счастье приковать к себе,
Которого благоволеньем первым
Она была… Разорвалась, и пусть!
Я новое готов изведать счастье,
Камердинер уходит с одеждой. Валленштейн встает и, пройдясь по залу, останавливается в задумчивости перед Гордоном.
Как ожило передо мной былое!
Себя я вижу при дворе маркграфа,
Где были мы тогда с тобой пажами.
Меж нами часто разгорался спор,
Охотно ты читал мне наставленья,
Бранил меня за смелые порывы,
За высоко взлетавшие мечты,
И золотой держался середины.
Но, вижу, мудрость подвела тебя,
Состарила тебя, увы, до срока;
Когда бы я к тебе не подоспел
С моей звездой счастливой, ты в глуши,
Забытый всеми, тихо догорал бы.
Гордон
Нет, герцог! Рад укрыться с челноком
Рыбак в надежной пристани, взирая,
Как в бурю терпит бедствие корабль.
Валленштейн
Так ты в надежной пристани, старик?
Я — нет! Меня кипучая отвага
По жизненным волнам еще бросает,
Надежду я зову своей богиней,
Я бодр, я духом юн, не то что ты;
Могу без лишней скромности сказать,
Что над моею русой головою
Десятки лет промчались без следа.
(Проходит большими шагами по залу и останавливается на противоположном его конце, против Гордона.)
Не принято ль считать коварным счастье?
Оно мне верным было, над толпой
Оно меня приподняло любовно
И по ступеням жизни вознесло
Могучею, божественной десницей.
В моей судьбе и в линиях руки
Все необычно. Разве можно мерить
Обыкновенной меркой жизнь мою?
Я при отливе на мель сел, но вот
Уже бегут, шумя, прилива волны…
Гордон
Напомню о старинной поговорке:
День к вечеру хвалите. Годы счастья
Надеждой пусть не обольщают нас, —
Надежда посылается несчастным.
Счастливым надо трепетать, ведь чаши
Весов судьбы то вверх идут, то вниз.
Валленштейн
(усмехнувшись)
Ты, как бывало встарь, заговорил…
Я знаю, в мире все непостоянно
И злые боги требуют с нас дань;
Язычникам известно это было:
Чтоб гнев богов ревнивых отвратить,
Они в свой дом несчастье призывали,
И кровь людей лилась на алтарях.
(Помолчав, печально, понизив голос.)
И я принес Тифону жертву[42 — И я принес Тифону жертву…— Древнеегипетский бог зла и тьмы Сет носил у греков имя Тифон.]… Пал
Мой лучший друг, пал по моей вине.
И никаким удачам не изгладить
Такую скорбь… Но этим зависть рока
Укрощена, он принял жизнь за жизнь
И поразил любимца моего
Безвинного тем громовым ударом,
Который для меня предназначался.
Явление пятое
Те же. Сэни.
Валленштейн
Да это Сэни! Нет на нем лица!
Зачем, Баттиста, ты пришел так поздно
Сэни
Мне страшно за тебя.
Валленштейн
Да что случилось?
Сэни
Беги отсюда, герцог, до рассвета.
Не доверяйся шведам.
Валленштейн
Что с тобой?
Сэни
(возвысив голос)
Не верь ты этим шведам.
Валленштейн
Отчего же?
Сэни
Прихода шведов ты не дожидайся!
Тебя погубят мнимые друзья,
Я видел знаки страшные: вот-вот
Тебя всего опутают тенета.
Валленштейн
Ты бредишь, страх твой разум помутил
Сэни
О нет, моя тревога не напрасна.
Пойдем, прочти, что говорят планеты:
Тебе грозят бедою лжедрузья.
Валленштейн
Я знаю, вся беда моя от них,
Пророчество немного запоздало,
Мне ни к чему теперь язык светил.
Сэни
Пойдем! Своими убедись глазами.
В дом жизни вторгся злополучный знак.
Будь начеку! Тебя подстерегает
Коварный враг, он скрыт сейчас в лучах
Светила твоего… Не предавайся
Тем, кто воюет с церковью святой.[43 — Беги отсюда, герцог, до рассвета… Не предавайся Тем, кто воюет с церковью святой! — Как явствует из доноса Сезины императору (один из источников Шиллера), астролог Сэни был против измены Валленштейна Фердинанду II. Сезина приписывал колебания и нерешительность Валленштейна влиянию Сэни, оказавшегося платным агентом венского двора. Шиллер облагораживает астролога Валленштейна, объясняя его предостережения религиозными мотивами, а не предательством.]
Валленштейн
(улыбаясь)
Иль от нее пророчества исходят?..
Ах да! Ведь ты враг моего союза
Со шведами… Ступай ложись! А мне
Такие знаки вовсе не страшны.
Гордон
(потрясенный этим разговором, Валленштейну)
Осмелюсь ли?.. К речам простых людей
Прислушаться порой небесполезно.
Валленштейн
Скажи открыто!
Гордон
Что, если это не пустые страхи,
Что, если провидению угодно
Его устами вас предостеречь?
Валленштейн
Сдается мне, что оба вы в бреду.
Ну, что дурного сделают мне шведы?
Союз со мной — большой успех для них.
Гордон
Но если это появленье шведов…
Стремительно приблизит к вам погибель,
Что втайне вам грозит, быть может, герцог?..
(Падает перед ним на колени.)
Пока не поздно…
Сэни
(на коленях)
Выслушай его!
Валленштейн
Не поздно? Что?.. Да встаньте же скорей.
Гордон
(встает)
Еще далёко Рейнграф. Прикажите,
Мы перед ним закроем эту крепость.
И пусть тогда он осаждает нас!
Скорей он всех своих солдат положит
Под этими стенами, чем ему
Удастся наше мужество сломить.
Узнает он, что значит горсть отважных,
Когда вдохновлена вождем-героем,
Стремящимся проступок свой загладить.
Растроган этим будет император,
Он милостив, он примирится с вами,
И Валленштейн раскаявшийся выше
Поднимется, чем вознесен был прежде,
Когда вины он за собой не знал.
Валленштейн
(удивленный, смотрит на него с недоверием и некоторое время молчит, обнаруживая сильное волнение)
Сочувствие вас увлекло далёко,
Прощаю это другу юных лет…
Кровь пролилась.[44 — Кровь пролилась. — Это о жарком деле под Нойштадтом, поэтическом вымысле драматурга.] Не может император
Меня простить, а если б даже мог,
Прощенья от него я не приму.
Когда б я раньше знал, что в этом деле
Я потеряю преданного друга,
Когда б вещало сердце мне, как ныне…
Я, может быть, раздумал бы… а может,
И нет… Кого теперь щадить? Все слишком
Серьезно обернулось, чтоб ничем
Не кончиться, — так будь что будет!
(Подходит к окну.)
А ведь уже глухая ночь, и в замке
Все стихло…
(Слуге.)
Посвети мне, старина.
Камердинер, который тихонько вошел и с явным участием смотрел издали на герцога, подходит сильно взволнованный и бросается к его ногам.
И ты? Я знаю, отчего ты хочешь,
Чтобы к монарху я примкнул. Бедняга!
Так он боится, что ее отнимут
За то, что он при мне остался. Разве
Так беден я, что не смогу слуге
Потерю возместить? Я никого
Насильно не держу. Оставь меня,
Коль ты решил, что я покинут счастьем.
В последний раз меня раздень сегодня
И можешь ты к монарху перейти…
Спокойной ночи, Гордон!
Подольше бы хотелось мне поспать,
Тревог так много было в эти дни.
Смотрите, чтоб меня не разбудили.
(Уходит.)
Камердинер светит ему. Сэни идет следом. Гордон остается в полутьме, провожая герцога глазами до тех пор, пока тот не скрывается в глубине галереи. Он жестами выражает свою скорбь и с убитым видом прислоняется к колонне.
Явление шестое
Гордон. Бутлер (сначала за сценой).
Бутлер
Замрите здесь, пока не дам вам знака.
Гордон
(содрогаясь)
Да это он ведет убийц!
Бутлер
Огни
Погашены. Все погрузилось в сон.
Гордон
Что делать мне? Спасти его иль нет?
Поднять тревогу в доме, вызвать стражу?
Бутлер
(появляется в глубине сцены)
В той галерее свет. Она ведет
В покои герцога.
Гордон
Но разве я
Присяги не нарушу? Он с врагом
Соединится, мощь его усилит, —
Не окажусь ли я во всем виновен?
Бутлер
(подходит ближе)
Чей это голос? Кто там?
Гордон
Ах, и впрямь,
Не лучше ль это предоставить небу?
И мне ль в такое вмешиваться дело?
Погибнет он, — не я его убил,
Но если я его спасу, то буду
За тяжкие последствия в ответе.
Бутлер
(подойдя еще ближе)
Гордон
Бутлер!
Бутлер
Гордон!
Зачем вы здесь? Вас герцог у себя
Так задержал?
Гордон
Рука у вас в повязке!
Бутлер
Я ранен. Этот Илло защищался
Отчаянно, и мы его с трудом
Прикончили…
Гордон
(содрогаясь)
Они мертвы?
Бутлер
Свершилось…
Он спит?
Гордон
Ах, Бутлер!
Бутлер
(настойчиво)
Спит? Да отвечайте ж!
Убийство их недолго будет тайной.
Гордон
Он умереть не должен. Вашу руку
Вам ранили.
Бутлер
Тут нужды вовсе нет
В моей руке.
Гордон
Виновные погибли.
Довольно жертв! Свершилось правосудье!
Камердинер идет по галерее и, приложив палец к губам, требует тишины.
Он спит! Священный сон не убивайте!
Бутлер
Нет, наяву он должен встретить смерть.
(Хочет идти.)
Гордон
Он весь в земных заботах, перед богом
Он не готов предстать.
Бутлер
Бог милосерден!
(Хочет идти.)
Гордон
(удерживает его)
Одну лишь эту ночь ему оставьте!
Бутлер
Один лишь миг нас может погубить.
(Порывается уйти.)
Гордон
(удерживая его)
Хоть час!
Бутлер
Ему ничем полезен быть не может.
Гордон
Нет, время — бог.[45 — Нет, время — бог. — Эта реплика Гордона напоминает реплику Октавио в явлении одиннадцатом: «О, время — это ангел для людей…»] За этот промежуток
В часах песочных тысячи песчинок
Вниз соскользнут… но мысль куда быстрей.
Один лишь час! И в сердце у него
Или у вас свершится перемена…
Гонец примчится… небо нам пошлет
Спасительный, для всех счастливый случай…
Чего-чего за час не совершится!
Бутлер
Вы правы, дорог каждый миг.
(Топает ногой.)
Явление седьмое
Входят Макдональд и Деверу, а с ними вооруженные алебардами солдаты. Затем появляется камердинер. Те же.
Гордон
(бросается между Бутлером и убийцами)
Нет, изверг!
Сперва через мой труп перешагни,
Не
