Валленштейна «осью» трагедии «Смерть Валленштейна».]
Что ж, я не властен возвратиться вспять?
Деяние, задуманное мною,
Что от себя не отстранял соблазна,
Но тешил сердце тайною мечтой,
Обдумывая средства к смутной цели
И оставляя к ней открытый путь?..
Свидетель бог! То не было всерьез,
Я твердого не принимал решенья.
Лишь в думах я испытывал отраду;
Меня влекли возможность и свобода.
Иль осуждать меня за то, что я
Химерой праздной тешился о троне?
Иль не был я в душе своей свободен,
И разве я не видел в стороне
Надежного пути для отступленья?
Но вдруг смотрю: да где же это я?
Из собственных моих деяний встала,
Стезю к возврату преградив!..
(Останавливается в глубокой задумчивости.)
Преступным я кажусь, и никогда
Я не смогу сложить с себя вину!
Жизнь двойственна — и это мне во вред…
Ведь даже чистых дел благой источник
Недобрые отравят подозренья.
Когда б я в самом деле был изменник,
То, сохраняя безупречный вид,
И возбуждать не стал бы недовольства.
Но, невиновный и несовращенный,
Порывам страсти волю я давал…
И дерзок был, но только на словах.
А ныне все, что с уст порой срывалось,
Обдуманным намереньем представят;
Что́ в гневе иль в веселую минуту
Я от избытка сердца говорил,
Враги одно с другим так ловко свяжут,
Такую вдруг припишут мне вину,
Что я от удивленья онемею.
Я сам попался в собственные сети,
И разорвать их может только сила.
(Снова останавливается.)
Любую цель себе свободно ставил;
Но крайность нас жестоко подгоняет.
Суров неотвратимости закон!
Мы не без дрожи опускаем руку
В таинственную урну наших судеб.
Коль замысел отважный скрыт в груди,
Он — мой; но стоит лишь ему покинуть
Глубины сердца, где он зародился,
Как в вихрях жизни, словно на чужбине,
Игрушкою он станет злобных сил,
Которых никому не усмирить.
(Быстро ходит по комнате, потом снова останавливается в задумчивости.)
Ну, а твоя затея? Честно ль ты
В ней разобрался? Потрясти ты хочешь
Власть, что царит уверенно, спокойно,
Ту власть, что, освященная веками,
Обычаями жизни повседневной
И верой простодушного народа,
Укоренилась тысячью корней.
Здесь ждет борьба не силы против силы,
Я не страшусь ее. Врагу любому
Готов я смело посмотреть в глаза, —
Отважный враг во мне отвагу будит.
Я недруга незримого боюсь,
Что мне противоборствует в сердцах
И малодушьем повседневным страшен…
Не то внушает ужас, что опасно
И что, живое, борется с живым, —
В обыденном весь ужас, в вековечном
Возврате неизбывного «вчера»,
Того «вчера», что ныне всем значеньем
Обязано отжившему былому!
Обыденность — вот имя человеку,
Беда тому, кто посягнул на скарб,
Завещанный веками! Старина
Седая, обомшелая священна,
И если ты обязан ей правами,
Благоговеть пред ними будет чернь.
(Входящему пажу.)
Полковник шведский здесь? Так пусть войдет.
Паж уходит.
(Валленштейн устремляет взор на дверь и задумывается.)
Не заносило ногу преступленье…
Узка межа двух жизненных путей!
Явление пятое
Валленштейн и Врангель.
Валленштейн
(устремив на вошедшего испытующий взгляд)
Так ваше имя Врангель?[14 — Так ваше имя Врангель? — Врангель — вымышленное лицо и только имя — историческое. В «Тридцатилетней войне» Шиллера названы два шведа Врангеля (уже после рассказа об эгеровских убийствах), но ни тот, ни другой не встречались с Валленштейном и не препятствовали штурму Штральзунда, морской крепости на севере Германии. Шиллер берет звонкое историческое имя и рассказом о якобы совершенном подвиге поднимает значение посланца шведов в этой блестящей сцене дипломатического поединка.]
Врангель
Густав Врангель,
Зюдерманландцы — полк мой голубой.[15 — Зюдерманландцы — полк мой голубой. — Шведские полки различались по цвету обмундирования (Зюдерманландия — шведский административный округ).]
Валленштейн
Под Штральзундом отважною защитой
Большой урон нанес мне некий Врангель, —
Из-за него осаду снять пришлось.
Врангель
То не моя была заслуга, герцог, —
Бельт, разъярясь, спасал свою свободу,
Чтоб только суша вам была покорна.
Валленштейн
Вы шляпу адмирала с головы
Сорвали мне.
Врангель
Валленштейн
(знаком приглашает его сесть и сам садится)
Так, грамота посла. Вы полномочны?
Врангель
(с озабоченным видом)
Нам надо разрешить еще сомненья…
Валленштейн
(прочитав послание)
Вот дельное письмо! Глубокий ум
У вашего правителя, полковник.
Ваш канцлер написал: он только мысль
Покойного исполнит короля,
Когда мне чешский трон занять поможет.
Врангель
Да, это так. Почивший наш король
Высокого был мнения о вашем
Уме и полководческом искусстве.
Он повторял: да будет королем
Тот, у кого есть дар повелевать.
Валленштейн
(Дружески взяв Врангеля за руку.)
Полковник Врангель, буду откровенен…
В душе всегда сочувствовал я шведам…
В Силезии, под Нюрнбергом и позже
Вы были у меня в руках, но я
Вам постоянно оставлял лазейку,
И этого простить не может Вена.
Меня толкают на последний шаг…
Совпали, к счастью, наши интересы,
Пришла для нас доверия пора.
Врангель
Доверие придет само собой,
Лишь стоит дать надежные залоги.
Валленштейн
Да, канцлер мне еще не доверяет,
Не в пользу мне сейчас игра идет…
Он думает, что если я способен
Искусно государя обыграть,
Тоопасаться он, конечно, вправе,
Что поступлю я так же и с врагами,
А это не такая уж вина.
Скажите, вы того же мненья, Врангель?
Врангель
Где долг посла, там личных мнений нет.
Валленштейн
До крайности довел меня монарх,
И честно я служить ему не в силах.
Мне угрожают — и к самозащите
Я, как ни горько, вынужден прибегнуть.
Врангель
Да. Лишь нужда так далеко заводит.
(Помолчав.)
Что против государя своего
Заставило подняться вашу светлость,
Об этом нам судить не подобает.
За доброе вступились дело шведы,
И добрый меч и совесть — наш оплот.
А этот случай нам благоприятен, —
В войне годится каждый лишний шанс,
И мы его охотно принимаем.
Что ж, если все на самом деле так…
Валленштейн
А в чем сомненья? В целях Валленштейна?
Иль в силах? Я дал Оксеншерну слово:
Пусть вверит мне шестнадцать тысяч шведов,
Я восемнадцать тысяч к ним прибавлю
Солдат имперских…
Врангель
Ваша светлость, вы
Известны как великий полководец,
Вы — Аттила второй иль новый Пирр.[16 — Вы — Аттила второй иль новый Пирр. — Аттила (Этцель германских саг) — с 434 года н. э. король гуннов в Паннонии, на Среднем Дунае, объединивший все гуннские племена и повергавший в ужас народы Европы; убит в 453 году. Пирр — выдающийся полководец, царь Эпира (греч.); его вторая победа над римлянами далась ему такой страшной ценой, что он воскликнул: «Еще одна такая победа, и я останусь без войска!» В каждой из обеих похвал Врангеля есть добрая капля яда.]
До сей поры молва не умолкает,
Сильнейшее вы вдруг создали войско.
Однако…
Валленштейн
Что же?
Врангель
Думает наш канцлер,
Что легче войско тысяч в шестьдесят
Вам выставить, чем тысячу склонить…
(Умолкает.)
Валленштейн
К чему склонить войска мои, полковник?
Смелее говорите!
Врангель
К вероломству.
Валленштейн
Он думает как швед и протестант.
Вы преданы умом и сердцем делу,
Идете в бой за Библию свою;
Вы беззаветно служите знаменам…
И кто из вас перебежал к врагу,
Тот изменил и королю и богу.
Об этом здесь не может быть и речи…
Врангель
О, боже! Как, для вашего народа
Отчизны нет? Нет очага? Нет церкви?
Валленштейн
Я объясню вам все, полковник… Да,
Есть родина у каждого австрийца,
Но родины у войск имперских нет,
Которые здесь, в Чехии, стоят.
Все это войско — стран чужих отбросы,
Одна лишь это чернь, и, кроме солнца,
Что светит всем, нет общего у ней.
А Чехия, из-за которой мы
Сражаемся, не любит государя, —
Ведь он был ей оружием навязан!
Под игом чуждой веры, чуждой власти,
Хоть и запуган, ропщет всюду чех.
В нем жгучая не угасает память
Об ужасах, терзавших эту землю.
Да разве сын забудет, что австрийцы,
Спустив собак, отца на мессу гнали?
Народ, так много испытавший, страшен
И в мщенье… и в покорности своей.
Врангель
А что дворянство? Что же офицеры?
Подобному коварству, ваша светлость,
Примера нет в истории земли.
Валленштейн
Они со мной без всяких оговорок.
Не верьте мне, своим глазам поверьте.
Подает ему клятву командиров. Врангель пробегает ее и кладет молча на стол.
Ну как? Понятно вам?
Врангель
Как тут понять!
Что ж, я сниму личину… Ваша светлость,
Я канцлером на все уполномочен.
Отсюда в четырех днях перехода
Стан Рейнграфа, а в нем — пятнадцать тысяч,
И это войско к вам тотчас примкнет,
Как только мы достигнем соглашенья.
Валленштейн
Врангель
(значительно)
Двенадцать там полков, и это — шведы.
Я головой за них в ответе, герцог.
Так если все окажется игрою…
Валленштейн
(вспылив)
Врангель
(спокойно продолжает)
Я настаивать обязан,
Чтоб герцог Фридланд с Веной разорвал,
Иначе мы ему не вверим шведов.
Валленштейн
Чего же вам? Короче и прямей!
Врангель
Вы преданные Габсбургам полки
Испанские должны обезоружить;
Затем, взяв Прагу, передать ее
И крепость Эгер шведским гарнизонам.
Валленштейн
Нет, это слишком! Прагу? Пусть бы Эгер!
Но Прагу? Нет. Любому притязанью
Разумному всегда пойду навстречу,
А Чехию… сам буду защищать.
Врангель
Допустим, так. Но дело не в защите.
Людей и средства шведы не хотят
Валленштейн
Что ж, вы правы.
Врангель
Пока мы своего не получили,
Залогом — Прага.
Валленштейн
Где же к нам доверье?
Врангель
(встает)
Остерегаться немца должен швед.
Сюда нас как спасителей призвали;
Мы отвратили гибель от страны…
И нашей кровью тут запечатлели
Евангелия истины святые,
Свободу веры… Но забыто все!
Обузой нас считают немцы, косо
На чужеземцев смотрят и хотят,
Чтоб мы ушли со скудною добычей
В свои леса… Не ради мзды Иуды,
Не ради золота и серебра
В бою погиб наш доблестный король;
Не серебро, не золото прельщали
Так щедро ливших кровь свою дворян!
Мы не хотим на родину отплыть,
В сраженьях лавры скудные стяжав, —
Как граждане останемся в краю,
Что кровью короля был завоеван.
Валленштейн
Лишь помогите мне сломить врага,
И — ваш прекрасный край тот пограничный.[17 — И— ваш прекрасный край тот пограничный. — Врангель тотчас разгадывает дипломатическую ложь Валленштейна. Но Швеция, по Вестфальскому миру (1648 г.), действительно получила Померанию.]
Врангель
Когда повержен общий будет враг,
Кто укрепит согласье между нами?
Ведь нам известно, герцог, — хоть об этом
Не должен и догадываться швед, —
Что вы гонцов к Саксонцу посылали.[18 — Что вы гонцов к Саксонцу посылали… — У Валленштейна действительно было намерение ударить на шведов вместе с саксонцами; это исторически засвидетельствованный факт.]
Кто поручится нам, что сговор тайный
Нас в жертву беспощадно не обрек?
Валленштейн
Умно ваш канцлер выбирал посла,
Он никого не мог найти упорней.
(Вставая.)
Придумайте другое, Густав Врангель.
А Прага… нет!
Врангель
Валленштейн
Отдать свою столицу вам! Нет, лучше
Мириться с Веной.
Врангель
Если уж не поздно.
Валленштейн
Решаю я, сейчас, в любое время!
Врангель
Да, прежде вы решали. Нынче — нет!..
С тех пор как в плен попал Сезин, уж нет.
Валленштейн смущенно молчит.
Мы верим, князь, что с нами вы честны —
Второй уж день, как верим… А теперь
Порукой нам за войско — этот лист.
Да, нет препятствий на пути к доверью.
Нас Прага не поссорит: Оксеншерн
Войдет лишь в Ста́ре Ме́сто, ваша милость
Градчаны и Заречье в ней займет.[19 — Нас Прага не поссорит. Оксеншерн Войдет лишь в Старе Место. Ваша милость Градчаны и Заречье в ней займет. — Речь идет о Старом Городе в Праге, на правом берегу Влтавы (Молдовы); Градчаны и Заречье расположены на левом. Этот раздел Праги между шведами и Валленштейном неисторичен.]
Но Эгер должен нам открыть ворота, —
Иначе мы к вам, герцог, не примкнем.
Валленштейн
Я доверять — обязан! Вы мне — нет?
Придется взвесить ваше предложенье.
Врангель
Но я прошу не очень с этим медлить.
Ведь целый год прошел в переговорах;
Так если нынче не придем к согласью,
То канцлер навсегда их прекратит.
Валленштейн
Так торопить нельзя. Обдумать надо
Врангель
(Уходит.)
Явление шестое
Валленштейн. Илло и Терцки возвращаются.
Илло
Ну, что?
Терцки
Ты с ним поладил?
Илло
Этот швед
Ушел довольный. Вы пришли к согласью.
Валленштейн
Ничто не решено! И… поразмыслив,
Я откажусь, пожалуй.
Терцки
Как! Да что ты?
Валленштейн
Чтоб милостями шведов стал я жить!
Надменных шведов? Это нестерпимо.
Илло
Ты кто? Беглец? Ты к
