Скачать:TXTPDF
Федра

мы.

Кормилица

Он убежит.

Федра

И в море побегу за ним.

Кормилица

Отца попомни!

Федра

Помню и о матери.

Кормилица

Бежит он женщин.

Федра

Не страшны соперницы.

Кормилица

Твой муж вернется.

Федра

Пирифою служащий?

Кормилица

Отец

Федра

Отец был кроток с Ариадною.

Кормилица

Моей косой, посеребренной старостью,

Тебя вскормившей грудью, сердцем горестным

Я заклинаю: помоги сама себе!

Желанье исцелиться — к исцеленью шаг.

Федра

Стыд не покинул душу благородную

Я повинуюсь. Направлять нельзя любовь.

Но можно победить. Не запятнаю я

Тебя, о слава. Выход есть из бед: пойду

За мужем. Смерть предотвратит нечестие.

Кормилица

Уйми души порывы исступленные,

Смиряй себя. За то достойна жизни ты,

Что казни признаешь себя достойною.

Федра

Смерть решена. Лишь смерти род не избран мной:

Окончить в петле жизнь? На меч ли броситься?

Иль с круч твердыни ринуться Палладиной?

Рука с оружьем чистоту спасет мою.

Кормилица

Моя ль допустит старость, чтоб погибла ты

До срока? Удержи порыв безумящий!

Того, кто умер, к жизни нелегко вернуть.

Федра

Ничто не помешает умереть тому,

Чья смерть — и долг, и твердое решение.

Кормилица

О госпожа, моей отрада старости,

Коль дух томит безумье беспощадное,

Презри молву! Ей дела нет до истины,

Слывут за лучших худшие, а лучшие

За худших. Душу испытаем мрачную

Охотника угрюмого и дикого:

Моя заботасердце укротить его.

Уходит вслед за Федрой.

Хор

О богиня, волн порожденье бурных,

Двойственный тобой Купидон рожденный

Факела огнем и стрелами грозен,

В блеске красоты шаловливый мальчик,

О, как метко он направляет стрелы!

До мозга костей прокрадется ярый

Потайной огонь, иссушая жилы.

Хоть язвит стрела неширокой раной,

До последних жил боль пронзает тело.

Мальчику покой незнаком: по миру

Он проворно мчит, рассыпая стрелы;

В тех ли странах, что зрят рожденье солнца,

В тех ли, что вблизи Гесперийской меты,

В тех, где знойный Рак иссушает землю,

В тех ли, где на свет паррасийской нимфы

Из степей глядит ледяных кочевник,

Знают этот жар: он лихим объемлет

Юношей огнем и усталым старцам

Возвращает пыл, уж давно угасший,

Девам в душу льет незнакомый пламень

И велит богам, покидая небо,

В измененных жить на земле обличьях.

Феб гонял коров в Фессалийских долах,

Разномерной их созывал свирелью,

Отложив свой плектр ради стад рогатых.

Сам гонитель туч и небес создатель

Часто принимал облик малой твари:

Крыльями плескал, что белее снега,

Сладкогласней пел, чем пред смертью лебедь,

Или, став быком круторогим, резвым,

Деве среди игр свой хребет подставил,

С нею вторгся вдруг во владенья брата

И копытом греб, как веслом упругим,

Усмиренный понт рассекая грудью,

Трепеща в душе за свою добычу.

Та, что темный мир озаряет светом,

Знала злую страсть: о ночах забыла,

Отдала свою колесницу брату.

Научился он управлять упряжкой

Темною и путь выбирать короче.

Стали ночи срок нарушать привычный,

Поздно стал всходить день, когда под тяжкой

Колесницей той содрогалось небо.

И Алкмены сын отложил колчан свой,

С грозной шкурой льва Геркулес расстался,

Дал себе надеть с изумрудом перстни,

Космы подчинил он закону гребня,

Золотым ремнем обвязавши голень,

На ногу надел башмачок шафранный,

Взял веретено, прял рукой, привыкшей

Палицу держать и разить чудовищ.

Лидия, край богатейших царей,

И Персида глядит: свирепого льва

Шкура сброшена с плеч,

Подпиравших чертог высоких небес,

И тончайший наряд с тирийских кроен

Покрывает их.

Огонь этот свят, правду те говорят,

Кто знал его мощь. Где вокруг всех стран

Бежит Океан, где эфирным путем

Светила летят, белым жаром горя,

Там простер свою власть беспощадный стрелок.

Чьих стрел остроту под глубокой волной

Испытывал сонм голубых Нереид,

И все воды морей не залили огня.

Этот жар испытал и пернатых род,

И, Венерой язвим, телец молодой

Сражаться готов, — чтобы стадом владеть,

И робкий олень, коль его любви

Соперник грозит, — рогами разит.

Зычным ревом страсть, зародившись в душе,

Знать дает о себе. Загорелым тогда

Индийцам страшней полосатый тигр,

И точит острей смертоносный свой клык

Кабан, и пасть его в пене вся.

Пышной гривой трясут пунийские львы,

Когда движет Любовь.

Свирепый рык наполняет весь лес,

Любит в буйных волнах чудовищный зверь

И луканский бык: всю природу себе

Покоряет Любовь; неподвластных ей нет.

По приказу ее утихает вражда,

Пред ее огнем отступает гнев,

Есть ли больше пример? Даже мачех злость

Побеждает она.

Входит Кормилица.

С чем ты пришла, кормилица? И где теперь

Царица? Есть предел ли страсти пламенной?

Кормилица

Надежды нет утишить злой недуг ее,

Конца не будет пламени безумному;

Ее снедает тайный жар, скрываемый

Напрасно: выдает лицо смятение,

В глазах огонь, на свет зрачки усталые

Не смотрят. Что ни миг — желанье новое,

То встать, то лечь велит ей боль неясная.

Идет — у ней колени подгибаются

И голова, как перед смертью, клонится,

А ляжет на покой — полночи в жалобах,

Забыв про сон, проводит. То поднять себя,

То уложить прикажет, то причесывать,

То распустить ей кудри. В тягость бедная

Сама себе, от этого и мечется.

О пище, о здоровье и не думает,

Шатаясь, бродит. Где и сила прежняя,

И пурпур, ей лицо румянцем красивший.

Тоска ей гложет кости. Ноги слабые

Не держат, красота исчезла нежная,

В очах сиянье — признак рода Фебова

Уж не мерцает: блеск померк потомственный.

Из глаз все льются слезы непрестанные

И орошают щеки: так на Тавре снег

Под струями дождя влажнеет теплого.

Но вот дворца ворота отворяются.

Откинувшись на ложе золоченое,

Покров желает сбросить свой в беспамятстве.

Федра

(на ложе в глубине сцены)

Снимите платье, затканное золотом,

С меня, служанки! Прочь, сок тирских раковин

И нити, что с ветвей серийцем собраны.

Пусть перевязь стеснит мне грудь открытую.

Возьмите ожерелье! Камень матовый

С ушей снимите — моря дар Индийского.

Не нужны ароматы ассирийские:

Пусть вольно упадут вкруг шеи волосы

До самых плеч, чтобы от бега быстрого

Вились по ветру пряди. Левой тул рукой

Возьму, а правой — легкий фессалийский дрот.

Была такою пасынка родившая,

Когда от Понта по земле Аттической

Вела она отряды меотийские

Иль танаисские, и в узел волосы

Сбирала, луновидным прикрывая бок

Щитом; такою полечу и я в леса.

Хор

Не сетуй: скорбь в несчастье не помощница.

Богиню-деву умоляй о милости.

Кормилица

(молится у алтаря Дианы)

Царица рощ, высоких гор пустынница,

В пустынных высях гор одна лишь чтимая,

Приметы отврати от нас грозящие!

Богиня, средь лесных урочищ властная,

Ночных небес краса, светило славное,

Чьих перемен чредою озарен весь мир,

Трехликая Геката, снизойди к мольбам.

Смягчи упорный, мрачный Ипполита дух,

Пусть выслушает нас, пусть сам научится

Любить, пусть загорится сердце дикое.

Опутай душу: пусть угрюмый, яростный

Признает власть Венеры. Ради этого

Все силы приложи — и пусть засветится

Твой ярче лик, пусть тучу разорвут рога,

И пусть коней твоих с пути эфирного

Не совлекут заклятья фессалийские;

Пусть ни один пастух не похваляется

Твоей любовью. Внемли, снизойди к мольбам!

Появляется Ипполит.

Вот он пришел почтить алтарь обрядами

И рядом никого. Что ж ты колеблешься?

Все дал мне случайдело лишь за хитростью.

Трепещешь? Злое порученье выполнить

Непросто, но когда приказа царского

Поистине боишься — честь из сердца вон:

Велений царских худший исполнительстыд.

Ипполит

Зачем сюда стопой усталой старческой

Пришла ты? Отчего чело нахмурено,

Печален взгляд? Отец здоров мой, верю я;

Здорова ль Федра и чета сынов ее?

Кормилица

Не бойся: царство наше благоденствует

И дом цветет, счастливым взыскан жребием.

Смягчись же, раздели блаженство общее!

Лишь о тебе забочусь и тревожусь я:

Зачем себя смиряешь пыткой тяжкою?

Коль гонит рок, несчастным быть простительно;

Но если кто по доброй воле мучится,

Достоин блага растерять, которыми

Не пользуется. Вспомни, сколько лет тебе,

Дай волю сердцу! Факел ночью праздничной

Возьми: Вакх исцелит заботы тяжкие.

Дни быстротечны: наслаждайся юностью.

Теперь легко на сердце, лишь теперь мила

Венера. Что же все один на ложе ты?

Для неги волю дай унылой юности,

Ослабь поводья, жизни дней прекраснейших

Не упускай. Свое любому возрасту

Назначил бог, наш век ведя ступенями:

Веселье — юным, взор суровый — старости.

Зачем насильно естество смирять свое?

Та нива больше пахарю даст прибыли,

Где буйно зеленели всходы пышные;

То дерево всех выше в роще вырастет,

Что не подрезано рукой зловредною.

Высокий духом ближе к славным подвигам,

Когда свободой бодрой нрав его взращен.

Неискушенный в жизни, дикий, сумрачный,

Венере чуждый ты проводишь молодость.

Ты думаешь, мужчинам только трудности

Даны в удел: строптивых объезжать коней,

Сражаться в битвах Марса кровожадного?

Едва увидев руки Рока хищные,

Отец вселенной тотчас озаботился,

Чтоб восполняло убыль вновь рожденное.

Пусть род людской расстанется с Венерою,

Его от угасанья сберегающей,

И будет мир лежать пустыней жалкою:

Все море опустеет, рыб лишенное,

Зверей в лесу не будет, в поднебесье — птиц,

Одних ветров проляжет путь по воздуху.

Для смертных толп есть много видов гибели:

Нас губят море, козни и оружие.

Но пусть и их не будет — к Стиксу мрачному

Спешим мы сами. Если жизнь безбрачную

Одобрит юность — веком человеческим

Измерив жизнь, исчерпается род людской.

Живи и ты, природу взяв в наставники:

Бывай почаще средь сограждан в городе.

Ипполит

Но те живут вольней и беспорочнее

И лучше чтят обряды стародавние,

Кто, возлюбив леса, бежал из города.

Ни алчным не зажжется тот безумием,

Кто предался горам душой невинною,

Ни среди черни, к лучшим недоверчивой,

Не ищет славы, ни царям не служит он.

Не жаждет царства, и богатств, и почестей,

Надежды чужд и страха, не боится он

Язвящего укуса черной зависти,

Злодейств, возросших в многолюдстве города,

Не знает и, виновный, не пугается

Любого шума: лживых не плетет речей,

Ему не нужны тысячеколонные

Чертоги, балки с пышной позолотою,

Алтарь он кровью не кропит обильною,

Осыпав сто быков мукой священною.

Живет безвинно под открытым небом он,

Лишь пустошам хозяин; ковы хитрые

Зверям лишь строит; от трудов усталое

В Илиссе нежит тело, в ледяной струе.

То на берег идет Алфея быстрого.

То сквозь чащобу лесом пробирается,

Где ток прозрачный Лерна льет студеная.

Кочует там, где птичьи стоны слышатся,

Где ветлы на ветру слегка колышутся,

Где буки стары. Возле речки-странницы

На голом дерне сладка дрема легкая,

Иль там, где из источника проворные

Бегут потоки, там ли, где, среди цветов

Скачать:TXTPDF

Федра Сенека читать, Федра Сенека читать бесплатно, Федра Сенека читать онлайн