крен.
Ведь, даже те, кому ты всех дороже,
Не видят зла в намереньях благих.
Поверь в себя. Пусть ветер студит кожу,
Пусть волосы растреплет вой пурги…
Не благо — тяготы, а, в чем же благо?
В презреньи к ним. Я теми восхищен,
Кто в голоде, и в холоде, и нагим
В одном порыве побеждает склон.
Труд, добродетель — в них источник счастья.
А, в темноте — таится корень зла.
Что нам в молитве? Ведь душа, отчасти,
Сама — хранитель Бога и тепла.
Так в чем же благо? — В знании. А злоба?
В незнании и глупости людской.
Унынье изгоняй в себе особо,
Ищи труда, уверенной рукой.
Пусть не пугает, что твой труд ничтожен.
Пусть кажется, что в нем лишь тень хлопот:
Твой труд — душе в развитии поможет.
Не мешкай, для мужчин привычен пот.
Но, чтоб душе достигнуть совершенства,
В ней исключи любую брань и рознь.
Тогда от Бога обретешь блаженство
С Ним будешь — одесную, а не врозь.
Бог — наг, так, для чего рядиться в тоги?
Без имени — и, что тебе в твоем?
Он скромен, но подводит все итоги,
Лишь от Него — паденье и подъем.
Высокий дух мы называем Богом
Лишь украшенья — злато, серебро.
Взгляни в себя взыскательно и строго:
Достоин ли ты Бога?
Будь здоров.
Луцилия приветствует Сенека!
Я спрашивал у многих земляков:
Как ты живешь и как дела коллеги?
В ответ: Луцилий? Кто это таков?
Я рад! Держись подальше от прохожих,
Что могут задержать тебя в пути.
Жизнь коротка, а люди не похожи,
И каждым движет собственный мотив.
Спеши, мой дорогой, беги быстрее,
Как будто достают тебя враги.
Успей — пройти свой путь по галерее
Судьбы до смерти, время береги.
Путь завершив стремительно, досрочно,
Ты сможешь ждать исход последним днем,
И пребывать в блаженстве беспорочном,
И знать, что все твое осталось в нем.
Принадлежать себе — вот верх итогов!
Чтоб рядом не ступило ни ноги…
Того, что… было взято у других.
Чтоб стать свободным — уходи со службы,
Тщеславья искушенье поборов.
Поверь в себя, во имя нашей дружбы,
Отбрось необходимость.
Будь здоров.
Письмо XXXIII (О поиске истины)
Луцилия приветствует Сенека!
Ты любишь афоризмы мудрецов,
Но мудрость их — не каплями, но, реки
Ума текут в преданиях отцов.
Не станешь восхищаться стройным древом,
У рощи, где отраду видишь ты.
Никто не хвалит ножку стройной девы,
Чей облик — воплощенье красоты.
Поэтов и историков творенья
Великими идеями полны.
Мой Эпикур приятен исключеньем:
В долине — камни издали видны.
Не требуй от меня одни цитаты,
Как вывески в заморский магазин.
У наших — в изреченьях столько злата,
Что поглотить не сможешь ты один.
Зенон, Клеанф, Хрисипп или Панэтий
Любой из них, воистину, мудрец!
У них же, очень редки мысли эти:
«Один бедняк считает всех овец.»
Понадкусать от мудрости не пробуй:
В переплетеньи каждая черта,
Нарушив цельность, усладишь утробу,
Но мудрости завянет красота.
Цитаты, словно радужные призмы,
Нам дарят свет, свободный от оков.
Неискушенным — лучше афоризмы
С изяществом и стройностью стихов.
Пусть мальчики заучивают в школе
Немногое, что могут познавать.
А тех, кто вырос, я спрошу: Доколе
Встань на ноги, отбрось свои подпорки:
Тот — так сказал, а это — молвил то…
А сам то? покопай в своей подкорке,
Тот, кто сумел лишь выучить на память,
И прячется всю жизнь в чужой тени,
Не сможет сам идти, он будет падать,
Оглядываясь. Сам вокруг взгляни!
Кто молвит лишь чужое — словно нищий,
Слепец, что не способен видеть свет.
Он, может быть, прекрасный переписчик,
Считая, что проложен путь судьбы.
Но, по чужим следам — немного пищи
(Ходил ли ты когда-то по грибы?)
Я не страшусь сойти с большой дороги,
Увижу путь — я вымощу свою!
Великих предков уважая, строго
Сомнению их мысли предаю.
Иди смелей за истиной с котомкой,
Ломись сквозь чащу, тогу распоров,
Что не найдешь — останется потомкам.
Всем истина открыта.
Будь здоров.
Письмо XXXIV (Об успехах)
Луцилия приветствует Сенека!
Как в юности, волнение в груди:
Ты превзошел себя! Где все? — В забеге
Как пастуху приплод приятен в стаде,
Садовнику приятен первый плод,
Учителю — питомец дарит радость,
Когда из глины плотью восстает.
Когда я углядел в тебе задатки,
Подбадривал и шпорил на ходу,
Учил тебя разгадывать загадки,
И верил: продолжение найду.
Ты — мой! Не зря писал я столько писем
Есть полпути… «Чего ж еще?» — спроси.
Когда ты станешь смел и независим,
Тебя испортить — не найдется сил.
Злу не давай и крошечной уступки,
Хотя б тебя тянули в шесть багров.
Чекань едино слово и поступки
Тогда ты будешь счастлив.
Будь здоров.
Письмо XXXV (О радости — быть вместе)
Луцилия приветствует Сенека!
Мне нужен друг, не просто визави…
Ты любишь, но в любви — и горя реки,
Лишь, в близости — все радости любви.
Я представляю (я дрожу и трушу,
Как девушка в мечтаниях, во сне),
Как будем жить с тобою душа в душу…
И силы возвращаются ко мне.
Приятны нам мечты, любви виденья,
Но скудно счастье врозь и вдалеке.
Лишь наяву — живое наслажденье
Дарить любовь — теплом в своей руке.
Спеши ко мне, но лишь себе будь верен,
Сверяй желанья мглою вечеров:
Их перемены значат лишь потери:
Блажен неколебимый.
Будь здоров.
Письмо XXXVI (О вреде суеты)
Луцилия приветствует Сенека!
Я одобряю то, что сделал друг:
Ушел от видной должности навеки,
Ей предпочтя безвестность и досуг.
Не в должностях нам выгода и благо…
Кто ищет счастье, роскошь или власть,
Живут, как на войне: три года за год,
И некогда им насладиться всласть.
Не верь, что счастлив тот, кто многим нужен:
Черпая воду, поднимают муть.
Пусть даже праздным назван друг к тому же
Блажен, кто одинокий держит путь.
Пусть юноша нам кажется угрюмым,
Пусть некоторым кажется пустым…
Пройдут года, и дерзновенье думы
Он явит словом мудрым и простым.
Вино, что показалось сразу вкусным
Нестойко. Если терпкостью полно
Уходом и заботою искусной
Изысканным становится оно.
Угрюмость и упорство — как в медали
Неотделимы обе стороны.
Того, кто от рожденья видит дали,
Не остановит высота стены.
Учиться для него настало время!
«А в старости — не время?» Знайте честь:
Смешно смотреть, как в азбучное стремя
Пытается старик, кряхтя, залезть.
Твой друг сказать не может: «Да, иди ты…»
Что сказано, нельзя назад вернуть.
Не так позорно не отдать кредита,
Как добрую надежду обмануть.
Дух выше поклоненья и награды,
Хоть золотом осыпь до головы.
Но он не потеряет жизни радость,
Хотя бы все рассыпалось, увы…
Ведь, если бы он в Парфии родился,
То с детства бы носил колчан и лук.
А, если б в Иудее находился,
К воззваниям Христа он был бы глух.
В любой душе заложена с рожденья
Шаг смерти… Нужно верить в пробужденье
Посмертное, туда стремить свой взгляд.
Ничто навек не скроется в природе,
Что умерло — вошло в круговорот:
День, вечер, ночь, и вновь светает вроде…
Нет страха смерти в детях и безумных,
Неужто разум — меньший из даров?
(Вот — рифма для Зоила:) Будь разумным!
Не будь глупей младенца.
Будь здоров.
Письмо XXXVII (Как стать свободным?)
Луцилия приветствует Сенека!
Я услыхал величественный слог:
Ты обещал быть добрым человеком,
А это — благомыслия залог.
Так гладиатор произносит клятву:
Но, он имеет право на попятный…
И может к милосердию призвать.
Ты встал на путь без права на пощаду,
Коль мы родились — смерть нам всем наградой,
Иль приговором…Как на то смотреть…
«Как стать свободным?»- То, что неизбежно,
Готовься превзойти в своей борьбе.
Тогда ты будешь волен безмятежно,
Лишь «Сила пролагает путь себе».
Повелевать способен только разум,
А глупость — в потакании страстям.
Прошу: не увлекайся модной фразой,
И не внимай случайным новостям.
Желания людей (как им не видно?)
Несут теченьем вод, под шум ветров.
И что ж? «Как я попал сюда? Мне стыдно…»
Для глупых — все случайно.
Будь здоров.
-=
Письмо XXXVIII (О пользе наставления)
Луцилия приветствует Сенека!
Ты прав, что ценность писем — в частоте,
В их непрерывном, потаенном беге,
По капле приближающем к мечте.
В пространных рассужденьях — много шума,
Советовать прилюдно неразумно:
Не слышен доверительный ответ.
Внушать желанье можно всенародно,
Ученью же, не нужно громких слов.
Для мудрых — сущность слова благородна,
А громкий крик — в природе у ослов.
Из семени, на плодородном месте,
Растут…горчица, кедр и виноград.
Так слово наставления (не мести),
В чужой душе даст всходы многократ.
И та душа от счастья веселится,
И, возносясь над крышами дворов,
Нам отдает запавшее сторицей.
Немногословна мудрость.
Будь здоров.
Письмо XXXIX (Об итогах)
Луцилия приветствует Сенека!
Ты просишь: кратко подводить итог
И добавлять заметки по порядку,
Как в поле отмечают каждый стог.
Знай: польза от обычных изложений
Не меньше, чем итог, ученику.
Итог полезен, чтоб без напряженья
Припомнить все, что нынче изреку.
Раз просишь, дам тебе и то, и это…
Но, ссылки для чего? Я не пойму…
Пусть водит поручателей к ответу,
Лишь тот, кто сам не ведом никому.
Я напишу про все, что ты захочешь,
По-своему, как понял это сам:
И так кругом полно чужих пророчеств,
Предвидений по дням и по часам.
Есть в перечнях философов немало,
В их изреченьях — мудрости сонмы,
Но, там, куда душа не долетала,
С тобою, друг, возможно, будем мы.
О, благий дух! В тебе живет стремленье
Презреть навек свой низменный удел.
И, по стезе догадок и сомненья,
Узреть плоды величественных дел.
Кто в происках фортуны не заплачет,
Способен и удачу умерять,
Одолевать провал и неудачу,
Народного кумира презирать.
Как пламя, одолевшее кустарник,
Не будет впредь стелиться по земле,
Так дух наш, в беспокойстве неустанном,
Взовьется выше тронов королей.
Великому — величие притворно.
Умеренность — чрезмерному порог:
Что в первом —
