сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка…» (1:22)[81].
Кульминацией была Его смерть на кресте, в которой нашла свое полное завершение вся обрядовая система Ветхого Завета — священство и жертвоприношение. После чего обряды прекратились. И, как верно комментирует Кальвин, «отменено было лишь их исполнение, ибо значение их было более полно подтверждено»[82].
Они были не более чем «тень» грядущего; «сущность» (или, как сказано в Послании к Колоссянам, «тело») принадлежала Христу (Кол. 2:17).
В–третьих, Ветхий Завет содержит этические предписания — нравственный закон Бога. Однако часто они неверно понимались, а еще чаще не исполнялись. Иисус «исполнил» их, прежде всего подчинившись им, ибо Он был «рожден под законом» и был предназначен к тому, чтобы, как Он сказал Иоанну Крестителю, «исполнить всякую правду» (Гал. 4:4; Мф. 3:15). «Он фактически ничего не добавил к Божьим заповедям, — писал Бонхёффер, — кроме того, что Он их выполнил»[83].
Он делает гораздо больше; Он не только подчиняется им Сам, но и разъясняет, что будет означать подобное послушание для Его учеников. Он отрицает поверхностное толкование закона, данное книжниками; Он Сам дает верную интерпретацию. Его цель состоит не в том, чтобы изменить закон, еще менее — аннулировать его, а в том, чтобы «раскрыть полностью глубину его значения»[84]. Поэтому Он «исполняет его, объявляя основные требования Божьей правды»[85]. Именно это, как мы увидим, Он подчеркивает в оставшейся части 5 главы Евангелия от Матфея, приводя примеры.
В каждом поколении христианской эры находились люди, которые не могли принять такое отношение Христа к закону. Знаменитый еретик второго века Маркион, который переписал Новый Завет, опустив при этом ссылки на Ветхий, естественно, убрал и этот отрывок[86].
Некоторые из его последователей пошли дальше. Они даже дерзнули исказить его значение, изменив слова так, что предложение теперь звучало: «Я пришел не исполнить закон и пророков, но отменить их!» Сегодня, похоже, их сторонниками являются принявшие так называемую «новую нравственность», ибо они заявляют, что само понятие закона для христианина упразднено (хотя Христос и говорил, что Он пришел не отменить его), что никакой иной закон отныне не связывает христиан, кроме закона любви, и что фактически это единственная истинная заповедь. Позже я скажу об этом больше. Сейчас достаточно подчеркнуть, что, судя по этому стиху (ст. 17), отношение Иисуса к Ветхому Завету было не разрушительным или непоследовательным, но именно конструктивным, органически связанным. Он выразил Свою позицию в одном–единственном слове: «исполнение».
Апостол Павел совершенно ясно говорил о той же истине (см.: Деян. 26:22,23). Его утверждение, что «конец закона — Христос» (Рим. 10:4), не означает, что мы отныне освобождаемся от подчинения закону, здесь имеется в виду прямо противоположное (Рим. 8:4).
Это означает, вернее всего, что Бог нас принимает не благодаря послушанию, а через веру в Христа, и что сам закон свидетельствует об этой Благой вести (Рим. 3:21).
Заявив, что цель Его прихода — исполнение закона, Иисус далее приводит причины и следствия этого. Причиной является неизменность закона вплоть до его исполнения (ст. 18), следствием — подчинение закону, которое должны проявить граждане Царства Божьего (ст. 19,20).
Вот что сказал Иисус о законе, который Он пришел исполнить: «Истинно говорю вам, доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота (греческое yod, наименьшая буковка еврейского алфавита, размером почти что с запятую) или ни одна черта (keraia — «рог», что относится, вероятно, к какому–либо крючочку или черточке, разделяющим некоторые еврейские буквы) не прейдет из закона, пока не исполнится все». Это Его замечание относится скорее только к «закону», нежели к «закону и пророкам», как в предыдущем стихе, но у нас нет причин предполагать, что пророков Он выпустил сознательно; «закон» — собирательный термин для обозначения всего божественного откровения Ветхого Завета. Ничто из него не прейдет и не будет отменено, как говорит Иисус, ни одна буква или черта, покуда не исполнено будет все. И это исполнение не будет совершенным, пока не прейдут небо и земля. Ибо они окончатся однажды в мощном возрождении вселенной (Мф. 24:35; ср.: 19:28). Затем время, нам известное, прекратится, и более не будет нужды в написанном слове Божьего закона, ибо все в нем будет исполнено. Таким образом, закон остается, пока существует вселенная. Окончательное исполнение и новое рождение совпадут. Оба «прейдут» совместно (parelthe повторяется). Вряд ли Иисус мог более ясно выразить Свое собственное суждение о ветхозаветных Писаниях (ср.: Лк. 16:16,17).
2. Христианин и закон (ст. 19,20)
Со слова «итак» Иисус начинает перечислять последствия, которые ждут Его учеников, если они не осознают непреходящую значимость закона и Его собственное отношение к нему. Это слово указывает на связь закона Бога с Его Царством. Так как Он пришел не отменить, но исполнить, и так как ни одна йота или черта из закона не прейдут, доколе не исполнится все, следовательно («итак»), величие в Божьем Царстве будет измеряться послушанием закону. Недостаточно лишь самому подчиняться; ученики Христа должны также учить других, раскрывая неизменность и обязательность заповедей закона. Конечно, не все заповеди имеют одинаковый «вес» (ср. 23:23). Однако даже «малейшая» из этих заповедей важна, именно потому, что это заповедь Бога–Царя. Ослабить ее значение, то есть освободить наше сознание от ее содержания и жизнь нашу от ее авторитета, — значит оскорбить Бога, законом Которого она является. Посчитать какую–либо заповедь в законе «наименьшей» (как в смысле послушания, так и поучения) — значит стать «наименьшим» в Царстве; великими в Царстве нарекутся те, кто верно исполняет весь нравственный закон и учит этому других. «Знать» в Царстве Христа, — пишет Сперджен, — занимает места с учетом своего послушания»[87].
Иисус же продолжает. Не только величие в Царстве достигается послушанием закону, но и войти в Царство невозможно без подчинения, лучшего (намного лучшего: греческое выражение чрезвычайно усилено), чем у книжников и фарисеев, ибо Царство Божье — Царство правды. Конечно, некоторые возразят, а разве книжники и фарисеи не были известны своей праведностью? Не было ли послушание Божьему закону главной страстью их жизни? Не насчитали ли они в законе 248 заповедей и 365 запретов, и не старались ли они их все соблюдать? Как же тогда может праведность христианская превзойти фарисейскую и как эта высшая христианская праведность может стать условием, при котором можно войти в Божье Царство? Не о спасении ли добрыми делами говорится здесь, и, следовательно, не противоречит ли это первой заповеди блаженства, утверждающей, что Царство принадлежит «нищим духом», ничего не имеющим, даже праведности?
Утверждение Господа нашего, конечно, ошеломило первых Его слушателей, как ошеломляет и нас сегодня. Но за ответом на этот вопрос не надо далеко ходить. Христианская праведность намного превосходит праведность фарисеев скорее качеством, нежели степенью. Невелика заслуга, скажем, если христианам удается соблюдать все 240 заповедей, в то время как лучшим из фарисеев — лишь каких–нибудь 230. Нет. Христианская праведность превосходит фарисейскую своей глубиной, ибо это праведность сердца. Со времен Фрейда много рассуждают о «глубинной психологии»; заботой Иисуса была «глубинная нравственность». Фарисеям было довольно внешнего и формального послушания, жесткого следования букве закона; Иисус учит тому, что Бог требует от нас более глубокого отношения. Правда, о которой Он говорит, — это внутренняя праведность мыслей и желаний. Ибо «Господь смотрит на сердце» (1 Цар. 16:7; ср.: Лк. 16:15).
Именно эту праведность сердца как одно из благословений эры Мессии предвидели пророки. «Я вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его», — обещает Бог через Иеремию (31:33). Как же Он это сделает? Он сказал Иезекиилю: «Вложу внутрь вас дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих» (36:27). Таким образом, совпадают оба обетования Бога — вложить закон Свой внутрь нас и Дух Свой в нас. Мы не должны воображать (как некоторые сегодня), что, имея Духа, можно оставить закон, ибо действие Духа в нас и заключается в начертании там Божьего закона. Итак, «Дух», «закон», «праведность» и «сердце» — все суть одно. Фарисеи думали, что для праведности будет достаточно внешнего согласия с законом. «Учитель Праведности», фигурирующий в свитках Мертвого моря, был более строг, ибо Он «определял требования Закона более широко и обязал всю секту (то есть Кумранских ессеев) к полному исполнению всех их». Иисус же был еще радикальнее, ибо если ессеи требовали «все большего послушания», то Он настаивал на «все более глубоком послушании»[88]. Именно это глубокое послушание является праведностью сердца, оно возможно лишь для тех, кого Дух Святой возродил и в ком ныне обитает. Вот почему вход в Царство Божье невозможен без праведности более великой (то есть глубокой), нежели праведность фарисеев. Потому что подобная праведность свидетельствует о новом рождении, никто же не достигает Царства, не будучи возрожденным (Ин. 3:3,5).
В остальной части пятой главы Матфея даются примеры этой большей или, скорее, более глубокой, праведности. Эта часть состоит из шести параллельных параграфов, которые иллюстрируют принцип, только что выдвинутый Иисусом в стихах 17–20, а именно: о постоянстве нравственного закона, о том, что Иисус пришел для исполнения его и об обязанности Его учеников подчиняться закону более полно, нежели то делали книжники и фарисеи. Каждый параграф содержит противопоставление, или «антитезу», которая вводится одной и той же формулой (немного варьируемой): «Вы слышали, что сказано древним… А Я говорю вам…» (ст. 21,22).
Что же это за антитезы? Совершенно ясно, кто имеется ввиду под авторитетным ego — Я. Но кому противопоставляет Себя Иисус? Важно обсудить этот вопрос, прежде чем в следующих трех главах мы поподробнее рассмотрим сами антитезы. Многие комментаторы утверждали, что в этих параграфах Иисус противопоставляет себя Моисею; что Он здесь сознательно вводит новую нравственность, противоречащую старой и отрицающую ее; и что Его вводная формула может быть перефразирована: «Вы знаете, чему учил Ветхий Завет… Я же учу совсем другому». Как бы ни была распространена эта интерпретация, я не колеблясь утверждаю, что она ошибочна. Она более чем ошибочна; она неубедительна. Иисус противоречит не самому закону, но определенным его извращениям, виновниками которых являлись книжники и фарисеи. Иисус далек от противоречия закону, Он его утверждает, настаивая на его авторитете, и дает верное истолкование. Для доказательства этого достаточно четырех аргументов.
Во–первых, это содержание самих антитез. На первый взгляд кажется, что все цитируемое Иисусом взято из закона Моисея. Все шесть примеров или точно передают его-, или включают некие намеки на него, а именно «не убивай» (ст. 21), «не прелюбодействуй» (ст. 27), «если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную» (ст. 31). И мы не замечаем, что тут
