любви». Также можно сказать, что серебряный кубок не слишком достойная награда для школьника, который напряженно трудился в течение долгих лет в школе, лучшей наградой для него может стать учеба в университете. К. С. Льюис так заключает свою аргументацию: «Истинные награды не просто являются неким дополнением к завершенной деятельности — они являются завершением самой деятельности»[148].
Что же это за «награда», которую дает Отец Небесный? Безусловно, она не относится к нашей видимой жизни, но и не рассчитана на отдаленное будущее. Единственная награда, которую может желать подлинная любовь, — это осознание, что благодаря твоему пожертвованию чья–то нужда удовлетворена. Именно любовь побуждает нас делиться с другими, И когда с помощью наших даров голодные накормлены, нагие одеты, больные исцелены, угнетенные освобождены и погибшие спасены, тогда любовь (являющаяся любовью Бога, выраженной через человека) приносит свои собственные тайные радости и не желает никакой другой награды.
Обобщая, можно сказать, что наше христианское пожертвование не должно совершаться ни перед людьми (в ожидании аплодисментов), ни даже перед самими собой (левая рука, аплодирующая щедрости правой), но только «перед Богом», видящим наше сердце и награждающим нас пониманием, что «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20:35).
2. Молитва христианина (ст. 5, 6)
5 И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться пред людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
6 Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
В Своем втором примере, говоря о «религиозной» праведности, Иисус изображает двух молящихся людей. И снова подчеркивается различие между лицемерием и искренностью. Иисус противопоставляет побудительные мотивы и конечный результат молитвы.
То, что Он говорит о лицемерах, вначале звучит прекрасно: «Они любят… молиться». Но, к несчастью, они не любят ни молитву, ни Бога, Которому они молятся. Нет, они любят самих себя и используют молитву как возможность покрасоваться перед публикой.
Конечно, регулярная молитва имеет свои плюсы; все благочестивые иудеи молились трижды в день, подобно Даниилу (Дан. 6:10). И нет ничего предосудительного в том, что они молились стоя, это была обычная молитвенная поза у иудеев. Безусловно, можно было молиться и «на углах улиц», и «в синагогах», если мотивом было стремление покончить с изоляцией и вынести свое признание Бога в мирскую жизнь будней. Но Иисус открыл их истинное намерение — за их набожностью просматривалась гордыня. В действительности они желали аплодисментов. И они их получали. «Они полностью получили награду свою» (НМВ).
Религиозное фарисейство живо и сейчас. Можно посещать церковь, руководствуясь той же ложной мотивацией, которая побуждала фарисеев ходить в синагогу, — не поклонение Богу, а стяжание репутации благочестивых. Подобным же образом можно хвалиться своими упражнениями в благочестии. Всякая лицемерная практика извращает изначальную суть религиозных действий. Восхваление Бога, как и пожертвование, является подлинным актом благочестия. Скрытый мотив разрушает все. Он низводит служение Богу и людям до служения самому себе. Религия и милосердие становятся показным действием. Как же мы можем утверждать, что славим Бога, когда в действительности заботимся о людском одобрении?
Как же тогда должны молиться христиане? «Войди в комнату твою и затвори дверь», — сказал Иисус. Мы должны закрыть дверь, чтобы нам не мешали, чтобы не отвлекаться, закрыться от любопытствующих человеческих взглядов, запереться вместе с Богом. Лишь тогда мы можем исполнить следующее повеление Господа: «Помолись Отцу твоему, который втайне», или, как разъясняет это Иерусалимская Библия, «который находится в этом потайном месте». Отец наш там, Он готов нас приветствовать. Ничто так не разрушает молитву, как присутствие зрителей, и ничто так не обогащает ее, как присутствие Бога. Ибо ОН смотрит не только на внешность, но и на сердце, видит не только молящегося, но и побудительные мотивы. Сущность христианской молитвы состоит в поиске Бога. За всякой истинной молитвой стоит разговор» начатый Богом:
«Сердце мое говорит от Тебя: «ищите лица Моего»; и я буду искать лица Твоего, Господи»
(Пс. 26:8).
Мы ищем Его в тишине, чтобы узнать Его как Личность, которой Он является: Бог–Творец, Бог–Господь, Бог–Судья, Бог наш Небесный Отец благодаря Иисусу Христу, Спасителю нашему. Мы жаждем встретить Его в тайном месте, чтобы обратиться к Нему в смиренном поклонении, любви и уповании. «Тогда, — продолжает Иисус, — Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно». Р. В. Г. Таскер отмечает, что греческое слово, обозначающее «комнату», в которую мы должны удалиться на молитву (tameion), «использовалось для обозначения кладовой, где можно было держать драгоценности». Это может означать, что «существуют сокровища, ожидающие нас», когда мы молимся. Как многочисленны награды за такую молитву! По словам Апостола Павла, когда мы взываем «Авва, Отче», Дух Святой свидетельствует нашему духу, что мы дети Божьи, и нам дается мощное подтверждение Его отцовства и любви (Рим. 5:5; 8:16). Он обращает лицо Свое к нам и дает нам мир Свой (Чис. 6:26). Он освежает душу нашу, утоляет наш голод и жажду. Мы знаем, что мы больше не сироты, ибо Отец усыновил нас; не блудные сыны, ибо мы были прощены; не потеряны, ибо вернулись домой.
Но не следует доходить до крайностей, чтобы не оказаться виновными в том самом фарисействе, против которого Иисус нас предостерегает. Здесь не говорится о том, что все наши молитвы должны твориться втайне, в противном случае мы вынуждены были бы отказаться от посещения церкви, семейных молитв и молитвенных собраний. Замечание Иисуса относится к личной молитве. Греческие слова стоят в единственном числе, как указывается в АВ: «Но ты, Когда молишься, войди в свой чулан… запри дверь твою, молись Отцу твоему». Когда же Иисус будет говорить об общей молитве, то речь пойдет во множественном числе — «Отче наш», и едва ли можно так молиться в одиночку, тайно.
Не углубляясь в тонкости «тайной» молитвы, мы должны помнить, что целью Иисуса в данном случае является желание очистить побудительные мотивы нашей молитвы. Жертвуя, мы должны руководствоваться подлинной любовью к людям, а молиться нам нужно, руководствуясь истинной любовью к Богу. Мы никогда не должны использовать эти ритуалы как благочестивое прикрытие нашей любви к самому себе.
3. Пост христианина (ст. 16—18)
16 Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры; ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. 17А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, 18 чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцем твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
Фарисеи постились «дважды в неделю» (Лк. 18:12), по понедельникам и четвергам. Иоанн Креститель и ученики его также постились регулярно, и даже «часто», а ученики Иисуса — нет (Мф. 9:14; Лк. 5:33). Но вот что интересно, в этих стихах Нагорной проповеди говорится о том, что Иисус не только предполагает, что последователи Его будут поститься, но и указывает им, как это следует делать! Этот отрывок из Писания обычно игнорируют. Я подозреваю, что некоторые из нас ведут свою христианскую жизнь так, как будто эти стихи вообще не существуют в Библии. Большинство христиан концентрирует свое внимание на ежедневной молитве и пожертвовании, но немногие соблюдают пост. В особенности евангельские христиане, которые делают акцент на внутренней религии сердца и духа, с трудом воспринимают такую практику, как пост. Может быть, этот обряд, введенный Моисеем в день покаяния и впоследствии используемый по случаю некоторых других годовщин, имеет отношение лишь к ветхозаветным временам, но теперь отменен Христом? Разве не спрашивали Иисуса: «Почему ученики Иоанна и ученики фарисеев постятся, но Твои ученики не постятся?» А может быть, пост практиковался лишь в римско–католической церкви, ведь именно там в Средневековье был разработан точный календарь «праздников» и «постов»? Для многих пост также ассоциируется с суеверным взглядом на мессу и «причащением натощак».
На все эти вопросы мы можем ответить утвердительно. Но нельзя избирательно подходить к познанию и использованию Писания и церковной истории. Существуют и некоторые другие факты: Сам Иисус, Господь наш и Учитель, постился сорок дней и ночей в пустыне; в ответ на заданный Ему людьми вопрос Он сказал: «Когда отнимется у них жених, и тогда будут [ученики Мои] поститься» (Мф. 9:15). В Нагорной проповеди Он сказал нам, как следует поститься, предполагая, что мы будем это делать. И в Деяниях, и в новозаветных посланиях есть несколько упоминаний о постящихся Апостолах. Поэтому мы не можем отвергнуть пост, как ветхозаветную практику, отмененную в Новом, или католическую практику, отмененную протестантами.
Что же такое тогда пост? Строго говоря, это полное воздержание от пищи. Однако, если трактовать это понятие шире, оно может означать, вполне обоснованно, частичное или полное воздержание от принятия пищи в течение более или менее длительного периода времени. Отсюда, конечно, и название завтрака в английском языке («breakfast»), так как мы, завтракая, «прерываем наш пост» («break our fast»), то есть ночной период, когда мы ничего не едим.
Без сомнения, в Писании пост различным образом связан с самоотречением и самодисциплиной. Во–первых, и прежде всего, выражения «поститься» и «смириться пред Богом» являются, фактически, эквивалентными терминами (см.: Пс. 34:13; Ис. 58:3,5). Иногда это служило выражением покаяния за грех. Когда люди глубоко сокрушались о своем грехе и вине, они рыдали и постились. Например, Неемия собрал народ «постящимся и во вретищах», и они «стояли и исповедали грехи свои»; ниневитяне покаялись от проповеди Ионы, объявили пост и оделись во вретища; Даниил обратился к Богу «с молитвою и молением, в посте и вретище и пепле», он молился Господу Богу своему и исповедовал грехи своего народа; и Савл из Тарса после своего обращения, раскаиваясь в своем преследовании Христа, три дня не ел и не пил (Неем. 9:1,2; Ин. 3:5; Дан. 9:2 и дал.; 10:2 и дал.; Деян. 9:9).
Иногда даже сегодня, когда люди Божьи сознаются в грехе и стремятся к покаянию, вполне допустимо по обычаю плакать, рыдать и поститься. Вот как в Англиканском Поучении, названном «О добрых делах, и прежде всего о посте», предлагается применять слова Иисуса «когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься». Если мы радуемся, пребывая в Иисусе и осознавая свое спасение, значит Христос — Жених — пребывает «с нами» и мы присутствуем на брачном пире. Но если мы угнетены, потеряли надежду, испытываем горечь и внутреннее сопротивление, то Жених «взят от нас» и пир прекращен. «Тогда самое время, — говорится в Поучении, — для
