на земле) окунает нас в нравственную тьму. Это делает нас нетерпимыми, бесчеловечными, жестокосердными, и жизнь наша лишается значения.
Все это — вопрос зрения. Если мы имеем физическое зрение, мы можем видеть, что мы делаем и куда идем. Если мы имеем зрение духовное, если наша духовная перспектива верна, то жизнь наша становится целенаправленной. Но если духовное видение наше затуманивается и мы начинаем служить ложным богам, теряем верные ориентиры, то вся наша жизнь оказывается во тьме и мы не можем больше видеть, куда мы идем. Возможно, даже еще сильнее, чем я предположил, подчеркивается потеря зрения, обусловленная алчностью, ибо, по библейской мысли, «дурной глаз» — это скупой, стяжательский дух, «здоровое око» — щедро. Итак, Иисус показывает, что мы должны собирать сокровища в небе, во–первых, потому, что они дольше хранятся, и, во–вторых, потому, что это принесет несомненную пользу здесь, на земле, благодаря нашему умению видеть.
3. Вопрос о ценности (ст. 24)
24 Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне.
Иисус объясняет, что, выбрав между двумя сокровищами (куда мы их помещаем) и двумя видениями (на чем мы останавливаем свой взгляд), мы должны сделать еще более фундаментальный выбор между двумя господами (которым мы собираемся служить). Это выбор между Богом и маммоной, то есть, между самим живым Создателем и объектом, называемым «деньгами», выбранным нами для поклонения («маммона» — это транслитерация арамейского слова, обозначающего благосостояние). Ибо мы не можем служить обоим господам. Некоторые с этим высказыванием Иисуса не соглашаются. Они отказываются сделать прямой выбор и не видят в этом необходимости. По их мнению, вполне возможно служить двум господам одновременно, так как сами они здорово проворачивают это: служат Богу по воскресеньям, а маммоне по будням, или Богу своими устами, а маммоне сердцем своим, или делают вид, что служат Богу, хотя на самом деле служат маммоне, или Богу — одной половиной своего существа, а маммоне — другой половиной.
Именно это знаменитое компромиссное решение Иисус объявляет невозможным: «Никто не может служить двум господам… Не можете служить Богу и маммоне» (обратите внимание на «может» и «не можете»). Возможные компромиссы дают неверное представление о Его учении, ибо при этом не учитываются образы слуги и хозяина. Как отмечает Макнил: «Люди могут работать на двух нанимателей, но никакой раб не может быть собственностью двух владельцев»[165], ибо «сущностью рабства является принадлежность одному хозяину и непрерывная служба»[166]. Поэтому всякий человек, который лояльно относится к Богу и маммоне, уже отдал себя маммоне, так как Богу можно служить, лишь посвятив себя Ему полностью. «Я Господь, это — Мое имя, и не дам славы Моей иному» (Ис. 42:8; 48:11). Пытаться совместить Его с иными привязанностями — значит выбрать идолопоклонство.
И вот теперь, когда совершенно ясно, что мы должны сделать выбор между Творцом и тварью, между славой Бога и ничтожной вещью, называемой деньгами, между истинным поклонением и идолослужением — кажется невероятным, что кто–нибудь может сделать ложный выбор. Ибо сравнивается не продолжительность существования сокровищ и не польза от света, сравнивается ценность: существенная ценность Одного и существенное отсутствие ценности другого.
4. Вопрос об амбиции (ст. 25–34)
25 Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, а тело — одежды? 26 Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? 27Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? 28И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, ни прядут; 29 Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; 30 Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! п Итак не заботьтесь и не говорите: «что нам есть?» или: «что пить?» или: «во что одеться?» 32Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. 33 Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. 34 Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.
Очень жаль, что этот отрывок читают в церкви отдельно от предшествующего текста. Поэтому упускается значение вводного выражения: «Посему говорю вам». Нам нужно отнести это «посему» к тому учению, которое привело к этому выводу. Прежде действия Иисус призывает нас к размышлению. Он приглашает нас взглянуть на стоящие перед нами альтернативы и осторожно их взвесить. Мы хотим копить сокровище? Что же, в таком случае, будет храниться дольше? Мы хотим быть свободными и целенаправленными в своих действиях? Какими же должны быть наши глаза, Чтобы это обеспечить? Мы желаем служить лучшему Господину? Тогда нужно поразмыслить, кто более достоин нашей преданности. Лишь когда мы поймем разницу между двумя сокровищами (ветшающим и нетленным), пользу двух состояний глаз (света и тьмы) и сравним достоинство двух господ (Бога и маммоны), мы готовы сделать выбор. И лишь когда мы сделали свой выбор — в пользу сокровища небесного, в пользу света и Бога, — «посему говорю вам», как вы должны вести себя отныне: «не заботьтесь для души вашей… ни для тела вашего… Ищите же прежде Царства Божия и правды Его» (ст. 25,33). Другими словами, наш главный выбор — какому из двух господ служить — коренным образом влияет на наше отношение к обоим. Мы не будем беспокоиться об одном (ибо мы его отвергли), но сконцентрируем ум и энергию на другом (так как мы его выбрали); мы не станем больше погружаться в свои собственные заботы, но будем прежде искать заботы Божьи.
Противопоставляя то, что ищут язычники, тому, что должны прежде искать Его последователи (ст. 32,33), Христос подводит нас к осознанию нашей цели. Иисус принял как само собой разумеющееся, что все человеческие существа непременно что–то «ищут». Для людей неестественно бесцельно плыть по жизни, подобно планктону. Нам нужно жить для чего–то, нужно нечто, придающее значение нашему существованию, мы «ищем», к чему прилепиться «сердцем» своим (ДБФ) и «умом» (ИБ). Древнегреческие философы называли это «Высшим Благом». Возможно, «устремленность» является лучшим современным эквивалентом. Однако в словаре это слово означает «сильное желание достичь успеха» {ambition), и часто ему придается негативный оттенок. Именно в этом смысле Король Генрих VIII в произведении Шекспира обращается к Томасу Кромвелю: «Кромвель, заклинаю тебя, избавься от амбиции. Грехом сим пали ангелы…» Но слово «амбиция» может также относиться и к другим сильным желаниям — скорее бескорыстным, чем эгоистическим, скорее божественным, нежели мирским. Словом, вполне возможно быть «устремленным к Богу». Устремленность касается наших жизненных целей и наших побуждений. Амбиция человека — это то, что заставляет его «звучать»; она приоткрывает источник его действий, его тайную внутреннюю мотивацию. Именно об этом говорил Иисус, определяя то, что мы должны «искать прежде» в христианской контркультуре.
И снова Господь упрощает для нас выбор, Он сводит все к двум альтернативно возможным жизненным целям. В этом отрывке Он призывает учеников Своих заботиться не о собственной безопасности (пища, питье и одежда), ибо это присуще «язычникам», не знающим Его, а о Божьем законе и правде Бога, чтобы они распространились и восторжествовали в мире.
А. Ложная, или мирская, цель: наша собственная материальная безопасность.
Большая часть этого параграфа состоит из отрицаний. Трижды Иисус повторяет Свой запрет «не заботьтесь» (ст. 25,31,34), или «не беспокойтесь» (ДБФ). Он нам запрещает заботиться о пище, питье и одежде: «Что нам есть? Что пить? Во что одеться?» (ст. 31). Ибо именно это — «троица мирских забот»[167]: «потому что всего этого ищут язычники» (ст. 32). Достаточно только взглянуть на рекламу по телевидению, в газетах и в общественном транспорте, чтобы обнаружить яркую современную иллюстрацию того, о чем Иисус говорил почти два тысячелетия назад.
Несколько лет назад мне прислали рекламную копию нового журнала «Акцент» (полное название «Акцент на хорошей жизни»). В нем были заманчивые рекламы шампанского, сигарет, пищи, одежды, антиквариата и ковров, вместе с описанием уик–энда в Риме. Там были статьи о том, как пользоваться на кухне компьютером; как выиграть роскошный катер или 100 двенадцатибутылочных ящиков шотландского виски и как 15 миллионам женщин правильно выбрать Косметику. В номере за следующий месяц нам обещали увлекательные статьи об отдыхе на Карибском Море, о высококачественном теплом белье и о вкусовых качествах мяса северного оленя. От начала и до конца там говорилось о том, как создать комфорт для тела, как его кормить, одевать, согревать, охлаждать, освежать, расслаблять, занимать, наряжать и приятно возбуждать.
А теперь, пожалуйста, не поймите меня превратно. Иисус Христос не отрицает и не преуменьшает нужды тела. Ведь это Его создание. И Он заботится о нем. Он научил нас молиться: «Хлеб наш насущный дай нам на сей день». О чем же Он тогда говорит? Он подчеркивает, что нельзя полностью погружаться в материальные проблемы, — это ложная цель. Во–первых, это привнесет лишь большее беспокойство в вашу жизнь; во–вторых, это не является необходимым (ибо «Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду», ст. 8,32); и, что самое главное, — это недостойно. Таким образом создается ложное представление о человеке (словно это лишь тело, которое необходимо кормить, поить, одевать и давать ему жилище) и о человеческой жизни (как если бы она была лишь психологическим механизмом, который необходимо защищать, смазывать и заряжать). Исключительная озабоченность пищей, питьем и одеждой могла бы быть оправдана лишь в том случае, если бы физическое выживание было единственной целью существования: живем, просто чтобы жить. Конечно, в случае крайнего голода борьбу за выживание нужно предпочесть всему остальному. Но в обычных обстоятельствах это неприемлемо. Такой подход низводит человека на уровень животных, или даже птиц и растений. Возникает вопрос: является ли физическое благополучие достойным объектом, чтобы посвящать ему жизнь? Не имеет ли человеческая жизнь иного значения, кроме этого? «Этого ищут язычники». Пускай. Что же касается учеников Иисуса, то эта цель недостойна их. Ибо в их жизни это не «Высшее Благо».
Теперь нам надо прояснить, что же запрещает Иисус и по каким причинам. Во–первых, Он не запрещает думать. Наоборот,
