(большой дом, самая быстрая машина, высокое жалованье, более широкая репутация, большая власть). Но, скромные или нет, эти амбиции всегда касаются меня самого — мое удобство, мое здоровье, мое положение, моя власть.
Однако если мы стремимся жить во имя Бога, нельзя ограничиваться скромными целями. В этом есть что–то недостойное. Как мы можем удовлетвориться тем, что Он получит лишь немного больше славы в мире? Если нам ясно, что Бог — Царь, то мы хотим видеть Его увенчанным славой и честью, занимающим Свое истинное, высшее место. Мы стремимся везде распространять Его Царство и правду.
Если это действительно является нашей главной целью, тогда не только «все остальное… приложится» (то есть будут обеспечены наши материальные нужды), но будут исполняться и наши вторичные цели, так как они будут подчинены нашей изначальной цели. Именно тогда христиане смогут развивать свои таланты, расширять свои возможности, увеличивать свое влияние и получать помощь в своем труде — так как они будут это делать не для удовлетворения своего «я» или построения собственной империи, а во славу Бога. Меньшие цели здоровы и правильны, если они служат для достижения большей цели (распространения Царства Божьего и правды Его) и, таким образом, для достижения величайшей из всех целей, а именно, славы Божьей. Это и есть то «Высшее Благо», которое мы должны «искать прежде»; другого не существует.
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ 7:1–12
Взаимоотношения христианина со своими братьями и со своим Отцом
Глава 7 состоит из нескольких обособленных параграфов. Связь их друг с другом не очевидна. Да и глава в целом не связана напрямую с предыдущей. Многие комментаторы заключают, таким образом, что Матфей сам собрал эти отрывки, вырвав их из контекста, и, похоже, выполнил эту работу несколько неудачно. Но достаточных оснований для такого заключения нет. Связующая тема, которая проходит сквозь главу, касается взаимоотношений. Вполне логично, что, описав христианский характер, влияние, праведность, благочестие и стремление, Иисус сосредоточил, наконец, наше внимание на взаимоотношениях. Ибо христианская контркультура — дело не индивидуальное, а общественное, и взаимоотношения в сообществе, а также между сообществом и личностью, являются весьма важными. Итак, в Матфее 7 дано краткое описание системы взаимоотношений, в которую мы вовлечены, как последователи Иисуса. Они могут быть изложены следующим образом:
1) взаимоотношения с нашим братом, в глазу которого мы можем увидеть сучок и которому мы обязаны помогать, а не судить его (ст. 1–5);
2) с группой, ужасно названной «псами» и «свиньями». Они также люди, но такова уж их животная натура, что нам не рекомендуется делиться с ними Евангелием Божьим (ст. 6);
3) с Отцом нашим Небесным, к Которому прибегаем в молитве, уверенные, что Он даст нам только «благо» (ст. 7–11);
4) со всеми вообще: Золотое правило руководит нашим к ним отношением и поведением (ст. 12);
5) с нашими попутчиками, идущими с нами узким путем (ст. 13,14);
6) с лжепророками, которых мы должны узнавать и опасаться (ст. 15–20);
7) с Господом нашим Иисусом, учение Которого мы призваны слушать и исполнять (ст. 21—27).
1. Наше отношение к своему брату (ст. 1–5)
1 Не судите, да не судимы будете; 2 Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить, 3И что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? 4Или, как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучек из глаза твоего»; а вот, в твоем глазе бревно? 5Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучек из глаза брата твоего.
Иисус не предполагает, что христианская община будет совершенной. Наоборот, Он знает, что будут возникать скандалы, которые породят напряженность, проблемы во взаимоотношениях. Как же вести себя христианам, в частности, по отношению к оступившемуся ближнему? Дает ли Иисус какие–либо указания По поводу дисциплины в Своей общине? Да, в подобной ситуации Он запрещает два альтернативных пути, а затем рекомендует третий, лучший, более «христианский» путь.
А. Не должно христианину быть судьей (ст. 1,2).
Слова Иисуса «не судите, да не судимы будете» хорошо известны, но часто понимаются неверно. Прежде всего, мы должны отвергнуть основанную на этом стихе веру Толстого в то, что «Христос полностью запрещает любой человеческий суд» и что Он «ничего иного не мог иметь в виду под этими словами»[177]. Но запрет Иисуса, скорее всего, касается не того, о чем говорит Толстой, ибо контекст относится не к судьям в судах, а к взаимной ответственности друг перед другом.
Далее, повеление Господа нашего «не судить» нельзя понимать как приказ подавить наше стремление к критике и закрыть глаза на ошибки людей (предпочитая их не замечать), другими словами, отказаться различать добро и зло. На каком основании мы делаем подобные выводы? Отчасти потому, что поведение подобного рода было бы лицемерием, а мы знаем о Его любви к искренности и ненависти к лицемерию. Отчасти же потому, что это противоречит природе человека, созданного по образу Божьему, а следовательно, наделенного способностью выносить верные суждения. А также потому, что большая часть учения Христа в Нагорной проповеди основана на допущении, что мы будем (и даже должны) использовать свои критические способности. Например, мы неоднократно слышали Его призыв отличаться от мира своей праведностью, превосходящей праведность фарисеев, любовью, благочестием, целями. Но для того чтобы выполнить это, мы должны уметь оценить поступки других и убедиться, что мы превзошли их. И потом, в Евангелии от Матфея 7 за наказом «не судить» других следуют два дальнейших: избегать давать «святыню» псам, или бисер свиньям (ст. 6), и остерегаться лжепророков (ст. 15). Ни один из этих наказов нельзя будет выполнить, не используя наши способности выносить критические суждения. Ибо для того, чтобы определиться в своем отношении К «псам», «свиньям» и «лжепророкам», мы должны будем сначала распознать их.
Если же Иисус не отменял судов и не запрещал критики, что имел Он в виду, когда сказал «не судите»? «Критиканство»! Последователь Иисуса является «критиком» в том смысле, что он использует свои способности, чтобы различать и делать выводы, но он не является «судьей» в смысле критиканства. Критиканство — грех, состоящий из нескольких неприятных составляющих. Во–первых, это означает жестко осуждать людей. Такой критик относится к другим людям негативно и деструктивно, ему нравится выискивать их промахи. Он видит лишь наихудшие из возможных мотивов.
Хуже того, быть критиканом — значит вести себя подобно цензору и выносить суждения о своих близких, претендуя на компетентность и авторитетность своего мнения. Поступая таким образом, я и сам играю, и окружающих заставляю играть ложнуюрроль. Когда же стали они мне подотчетными слугами? И с какого же времени я их господин и судья? Как писал к римлянам Павел, применяя эту истину (7:1) к их ситуации: «Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он или падает» (Рим. 14:4). Павел также применяет эту истину к себе, когда его окружили враждебно настроенные клеветники: «Судия мне Господь. Посему не судите никак прежде времени, пока не приидет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения» (1 Кор. 4:4,5). Павел подчеркивает в этих стихах простую, но важную мысль — человек не Бог. Ни один человек не может быть судьей своим _ближним, так как мы не можем читать в сердце другого или оценивать мотивы его поступков. Осуждать — значит пытаться предвосхитить судный день, узурпировать власть божественного Судьи, другими словами, — пытаться играть роль Бога.
Мы не только не являемся судьями, но и сами находимся среди подсудных и нас будут судить с большей строгостью за то, что мы осмеливаемся судить Других. «Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить». По–моему, все здесь предельно ясно. Если мы изображаем судей, мы не можем ссылаться не незнание закона, который, по нашим словам, способны применять. Если нам нравится занимать судейское кресло, то мы не должны удивляться, оказавшись на скамье подсудимых. По выражению Павла: «Итак, неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого; ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя другого, делаешь то же» (Рим. 2:1; см.: Иак. 3:1).
Подводя итоги, можно сказать, что заповедь «не судите» — это не требование быть слепым, а призыв быть великодушным. Иисус не говорит нам прекратить быть людьми (подавляя наш критический разум, отличающий нас от животных), но отказаться от самонадеянной попытки быть Богом (выступая в роли судей).
Б. Христианин не должен быть лицемером (ст. 3,4).
3 И что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? 4Или, как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучек из глаза твоего»; а вот, в твоем глазе бревно?
Иисус произносит теперь Свою, знаменитую маленькую притчу о «инородных телах» в человеческих глазах: сучках и бревнах, или палках. Джеймс–Моффатт называл их «занозой» и «доской». Ранее Иисус указывал на наше лицемерие по отношению к Богу, когда мы показываем наше благочестие перед людьми, чтобы они нас видели; теперь же он указывает на наше лицемерие по отношению к другим: пристально рассматривая их мелкие грешки, мы отказываемся иметь дело с собственными более серьезными ошибками. Вот и другая причина, почему мы не можем быть судьями: не только потому, что мы слабые человеческие существа (а не Бог), но и потому, что мы люди падшие. Падение всех нас сделало грешниками. Поэтому мы не в состоянии судить наших ближних, грешников; как судьи мы дисквалифицированы.
Крайне смешно видеть человека, пытающегося совершить тонкую операцию по удалению соринки из глаза своего друга, в то время как огромная доска полностью закрывает его собственные глаза. Однако когда мы сами пытаемся сделать то же самое, то не всегда понимаем юмор положения. Мы подвержены фатальной склонности преувеличивать ошибки других и преуменьшать тяжесть своих собственных. Невозможно, сравнивая себя с другими, быть строго объективными и беспристрастными. Наоборот, мы способны резко осуждать в других ошибки, свойственные и нам самим, испытывая при этом удовольствие от осознания своей праведности, а не боль раскаяния. Итак, «лицемер» (ст. 5) — это ключевое слово. Более того, этот род лицемерия наиболее неприятен, так как видимый акт доброты (извлечение соринки из глаза ближнего) становится средством для раздувания собственного эго. Осуждение, как пишет А. Б. Брюс, является «фарисейским пороком, возвеличивание себя путем унижения других — крайне дешевый путь достижения морального превосходства»[178]. Притча о фарисее и мытаре являлась комментарием Самого Господа на это извращенное отношение. Он сказал ее «к некоторым, которые уверены были
