христианство — как «величайшую неудачу человечества»[59].
Причина его сарказма ясна. Дитя, превозносимое Иисусом, никак не вписывалось в ницшеанскую теорию «свехчеловека». Таким образом, Ницше отверг всю систему ценностей Иисуса. «Я осуждаю христианство, — писал он. — Христианская церковь не оставила ничего неизвращенным, каждую ценность она обесценила»[60].
И в последних словах своей книги он призывает к переоценке всех ценностей.
Но Иисус не станет изменять Свои нравственные нормы в угоду Ницше и его последователям или любого из нас, неосознанно принявших ницшеанскую философию власти. В заповедях блаженства Иисус бросает вызов нехристианскому миру и его воззрениям, предлагая взамен Свою собственную, совершенно иную систему ценностей. Этот вызов является основополагающим, и, как отмечает Тилике, «кто бы ни стал последователем Иисуса, он должен пройти переоценку ценностей»[61].
Именно это Бонхёффер (воспитанный в той же лютеранской традиции, что и Ницше) называет «экстраординарностью» христианской жизни. «Каждая заповедь блаженства, — пишет он, — расширяет поток между учениками и миром, и призыв отделиться от мира становится совершенно понятным». Особенно это заметно в благословении плачущих. Иисус «имеет в виду отказ от моральных норм мира — от приспособления к этим нормам. Такие люди оплакивают мир, вину его, судьбу и счастье. Пока мир празднует, они держатся в стороне, и пока мир поет «собирайте розовые бутоны, пока можете», они плачут. Они видят, что на борту веселятся, а корабль уже тонет. Мир мечтает о прогрессе, власти и будущем, ученики же размышляют о конце, о последнем суде и пришествии Царства. До таких высот миру не дотянуться. Итак, ученики — странники в мире, незванные гости и возмутители спокойствия. Неудивительно, что мир их отвергает!»[62] Такое изменение человеческих ценностей — основа библейской религии. Пути Бога Писания кажутся человеку неисповедимыми. Ибо Бог возносит смиренных и низвергает гордых, зовет первых последними, а последних первыми, приписывает слуге величие, отпускает ни с чем богатых и объявляет кротких Своими наследниками. Культура мира и контркультура Христа противостоят друг другу. Другими словами, Иисус приветствует тех, кого презирает мир, и отверженных мира называет «блаженными».
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ 5:13–16
Влияние христианина: соль и свет
13 Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к нему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям. 14 Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. 15 И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. 16 Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного.
Если заповеди блаженства описывают сущность учеников Иисуса, образы соли и света указывают на их доброе влияние в мире.
Однако само замечание, что христиане могут оказывать здоровое воздействие на мир, с самого начала ставит нас в тупик. Какое же влияние в этом тяжелом, грубом мире могут оказать люди, описанные в заповедях блаженства? Какое неветшающее добро могут совершать нищие и кроткие, плачущие и милосердные, а также миротворцы? Не будут ли они попросту сметены потоком зла? Чего могут добиться люди, единственной страстью которых является стремление к правде, единственное оружие которых — сердечная чистота? Не слишком ли немощны эти люди, чтобы добиться чего–либо, особенно если они составляют ничтожное меньшинство в мире?
Совершенно очевидно, что Иисус не разделял подобного скептицизма. Скорее наоборот. Несомненно, мир будет преследовать церковь (ст. 10–12); однако призванием церкви является служение этому преследующему ее миру (ст. 13–16). Как выразился Рудольф Стайер, «единственной расплатой должна быть любовь и правда в ответ на ненависть и ложь»[63].
Как ни невероятно звучит это, Иисус назвал солью земли и светом мира именно эту горстку палестинских крестьян. Насколько же велико должно было быть их влияние! Замечательное провидение Божье, которое содержится в этом Евангелии (наиболее иудейском из всех четырех), состоит в том, что Его указание Своим последователям творить добро распространяется на всю землю, на весь мир.
Для определения природы их влияния Иисус приводит две метафоры, связанные с домом. В каждом, пусть даже бедном доме использовали и до сих пор используют как соль, так и свет. В детстве Иисус, вероятно, часто наблюдал, как мать пользуется солью на кухне, а также зажигает светильники, когда солнце садится. Соль и свет являются неотъемлемой принадлежностью домашнего хозяйства. Некоторые комментаторы цитируют высказывание Плиния о том, что нет ничего более полезного, нежели «соль и солнечный свет» (sale et sole)[64].
Необходимость в свете очевидна. Соль же имеет множество применений. Это и пряность, и вещество, предохраняющее от порчи. С незапамятных времен была она существенным компонентом человеческого питания, а также пряностью или вкусовой добавкой к пище: «Едят ли безвкусное без соли?» (Иов. 6:6). Однако, в особенности до изобретения холодильника, соль использовалась и для предохранения мяса от порчи. Так происходит и по сей день. X. В. Мортон описывает приготовление в Южной Африке «билтонга», сушеного мяса: «Разрезанное и измельченное до кусков нужных размеров мясо обильно посыпается грубой солью… Приготовленное правильно, оно сохраняется длительное время»[65].
Обе эти метафоры содержат общую истину, и заключается она в том, что церковь и мир являются разными, отличающимися друг от друга сообществами. Существует «земля», с одной стороны, с другой — «вы», являющиеся солью земли. С одной стороны, — «мир», с другой — «вы», свет мира. Конечно, два сообщества («они» и «вы») соотносятся друг с другом, но их соотнесенность зависит от их различия. Это важно помнить, особенно в наше время, когда в богословии стало допустимым размывать различия между церковью и миром, все человечество без исключения называя «народом Божьим».
Далее, при сравнении открывается нам кое–что об обоих сообществах. Мир, очевидно, является темным местом, имеющим мало или вообще не имеющим собственного света, так как необходим внешний источник света для его освещения. Правда, он «всегда говорит о своей просвещенности»[66], но большая часть его хваленого света является в действительности тьмой. В мире также постоянно проявляется тенденция к деградации. Дело не в том, что мир «безвкусен» и христиане могут сделать его менее пресным («мысль сделать мир приятным Богу совершенно невозможна»[67]), а в том, что он загнивает. Он не может предохранить сам себя от порчи. Лишь соль, добавленная извне, сможет это сделать. Церковь, с другой стороны, играет в мире двоякую роль: как соль, она предотвращает, или по крайней мере затрудняет, процесс социального разложения, как свет — рассеивает тьму.
Рассматривая более подробно обе метафоры, убеждаемся, что в них специально используется принцип параллелизма. В обоих случаях Иисус вначале нечто утверждает («Вы — соль земли», «Вы — свет мира»). Затем Он что–то добавляет: условие, на котором основано это утверждение (соль должна сохранять свою соленость, свет должен сиять). Соль не годится ни на что, если она лишилась солености; свет ни на что не годен, если он спрятан.
1. Соль земли (ст. 13)
Утверждение является прямым: «Вы — соль земли». Это значит, что если каждое сообщество остается самим собой, то мир разлагается, подобно гнилой рыбе или мясу, церковь же может препятствовать его разложению.
Конечно, Бог предусмотрел и иные стабилизирующие механизмы для общества. Руководствуясь Своей благодатью, Он Сам установил определенные институты, ограничивающие эгоистические тенденции человека и удерживающие общество от анархии. Основные среди них — это государство (имеющее авторитет издавать и вводить в действие законы) и дом (включая брак и семейную жизнь). Они действуют в совокупности. И тем не менее Бог предполагает, что наиболее предохраняющим фактором в грешном обществе будет Его собственный, искупленный, возрожденный и праведный народ. Как отмечает Р. В. Д. Таскер, ученики «должны быть моральным дезинфицирующим средством в мире, где нравственные стандарты низки, постоянно изменяются или вообще не существуют»[68].
Эффективность соли, однако, возможна лишь при условии: она должна сохранять свою соленость. Конечно, строго говоря, соль никогда не может лишиться солености. Мне объяснили, что хлорид натрия — очень стабильное химическое соединение, устойчивое почти к каждому воздействию. Тем не менее, смешанное с нечистотами, оно может быть испорчено и стать бесполезным, даже опасным.
Соль, лишенная своей силы, не годится даже на удобрение, то есть для кучи компоста. Доктор Дэвид Терк сообщил мне, что обычно в те времена так называемая «соль» представляла собой белый порошок (возможно, из окрестностей Мертвого моря), содержащий хлорид натрия, и много другого вдобавок, так как тогда не было очистителей. Хлорид натрия, вероятно, был наиболее легкорастворимым компонентом этой смеси и, таким образом, наиболее легко вымываемым. Остаток белого порошка все еще выглядел как соль и, несомненно, все еще назывался солью, но ни по вкусу, ни по действию солью не был. Это была просто дорожная пыль.
Так же и христианин. «Имейте в себе соль», — сказал Иисус в другом случае (Мк. 9:50). «Соленость» христианина — это христианский характер, изображенный в заповедях блаженства, преданное христианское ученичество, выраженное как словом, так и делом (Лк. 14:34,35; Кол. 4:6). Для того чтобы быть действенным, христианин должен сохранить свое подобие Христу, как и соль должна сохранить свою соленость. Если христиане уподобляются нехристианам и заражаются мирскою нечистотой, они теряют свое влияние. Влияние христиан в обществе определяется их отличием, а не идентичностью. Доктор Ллойд–Джонс подчеркивает это: «Слава Евангелия проявляется в том, что, если Церковь абсолютно отличается от мира, она неминуемо притягивает его. Именно тогда мир вынужден прислушаться к ее вести, хотя поначалу он может ее ненавидеть»[69].
И, с другой стороны, если мы, христиане, ничем не отличаемся от нехристиан, то мы бесполезны. Мы можем быть так же отброшены, как и несоленая соль, «выброшены на попрание людям». «Как велико падение, — замечает А. Б. Брюс, — из спасителей общества — в строительный материал для дорог!»[70]
2. Свет мира (14–16)
Иисус вводит Свою вторую метафору похожим утверждением: «Вы — свет мира». Правда, Он говорит позже: «Я свет миру» (Ин. 8:12; 9:5). Но также и мы сияем светом Христа, сияем в мире, подобно светилам в ночных небесах (ср.: Флп. 2:15).
Что же это за свет? Иисус разъясняет, называя это нашими «добрыми делами». Он говорит, что если люди увидят «ваши добрые дела», то они прославят «Отца вашего Небесного», ибо свет наш сияет благодаря таким добрым делам. Похоже, что выражение «добрые дела» обозначает все, что говорит и делает христианин именно как христианин, каждое внешнее и видимое проявление его христианской веры. Так как свет является обычным библейским символом истины, сияющий свет христианина наверняка должен включать и устное свидетельство. Поэтому говорят, что ветхозаветное пророчество о том, что Раб Божий будет «светом для народов», исполнилось не только в Самом Христе, свете миру, но
