ничего не пожалею, чтобы отблагодарить тебя. Только прошу тебя, поскорее.
ШУТ
(поет)
Иду, бегу
И помогу
Болвану спесь
Собьем мы здесь,
Когда меч он берет
И от злости орет:
«Ко всем чертям ступай!»
И лукавому вмиг
Когти режет старик:
«Почтенный черт, прощай!»
(Уходит.)
СЦЕНА 3
Сад Оливии. Входит Себастьян.
СЕБАСТЬЯН
Вот небеса, вот царственное солнце,
Со мною чудеса тут происходят,
И все же я не поврежден в уме!
Но где Антонио? Он был в «Слоне»,
И мы с ним разминулись. Мне сказали,
Что в город он пошел искать меня.
Его совет мне был бы драгоценен.
Хотя мой разум, несогласный с чувством,
Здесь видит не безумье, а ошибку,
В моей судьбе так странен, так немыслим,
Что, разуму не веря, я твержу:
«Она безумна, или я помешан».
Но будь она действительно безумна,
Ей было б не по силам дом вести
И так спокойно, твердо, неприметно
Распоряжаться и делами править.
Тут что-то непонятное таится…
Но вот она сама сюда идет.
Входят Оливия и священник.
ОЛИВИЯ
Прошу, не осуждай мою поспешность,
Но если ты в своем решенье тверд,
Святой отец нас отведет в часовню:
Там под священной кровлей перед ним
Ты поклянешься соблюдать мне верность,
Чтоб наконец нашла успокоенье
Ревнивая, тревожная душа.
Помолвку нашу сохранит он в тайне,
Пока ты сам не скажешь, что пора
Нам обвенчаться, как пристало мне
И сану моему. Ведь ты согласен?
СЕБАСТЬЯН
Да, я готов произнести обет
И быть вам верным до скончанья лет.
ОЛИВИЯ
Идемте, отче. Небеса так ясны,
Как будто нас благословить согласны.
Уходят.
АКТ V
СЦЕНА 1
Перед домом Оливии. Входят шут и Фабиан.
ФАБИАН
Прошу тебя, сделай милость, покажи мне его письмо.
ШУТ
Почтеннейший Фабиан, тогда и ты исполни мою просьбу.
ФАБИАН
Ну конечно, с удовольствием!
ШУТ
Не проси, чтобы я показал тебе это письмо.
ФАБИАН
Это называется – возьми мою собаку, а взамен отдай мне ее назад.
Входят герцог, Виола, Курио и придворные.
Вы служите графине Оливии, друзья?
ШУТ
Да, государь: мы вроде как ее парадная амуниция.
А, старый знакомый! Как дела, приятель?
ШУТ
Правду сказать, государь, хорошо по милости врагов, худо по милости друзей.
Наоборот: хорошо по милости друзей.
ШУТ
ШУТ
Очень просто, государь: друзья так меня расхваливают, что превращают в осла, а враги прямо говорят, что я осел; стало быть, враги помогают мне познать самого себя, а друзья морочат голову; ну, а так как выводы подобны поцелуям и четыре «нет» дают в итоге два «да», то и получается, что хорошо по милости врагов и худо по милости друзей.
Восхитительное рассуждение!
ШУТ
Вот уж нет, государь, хотя вы, видать, решили удостоить меня великой чести и вступить в число моих друзей.
Ну, от моей дружбы тебе худо не будет: на, возьми золотой.
ШУТ
Пожалуйста, государь, станьте двурушником и удвойте левой рукой дело правой.
В твоем совете мало благородства.
ШУТ
Я только советую, чтобы ваше благородство посоветовало вашей плоти и крови слазить в карман.
Что ж, придется согрешить и стать двурушником: на тебе еще один.
ШУТ
Раз, два, три – вот это действительно круглый счет. Недаром говорят, что без третьего раза как без глаза, а на третий раз ноги сами пускаются в пляс; если вы мне не верите, прислушайтесь к колоколу святого Бенедикта: раз, два, три.
Ну нет, больше ты меня не одурачишь и денег из меня не вытянешь. Вот если ты скажешь своей госпоже, что мне нужно побеседовать с ней, и приведешь ее сюда, тогда, может быть, моя щедрость снова проснется.
ШУТ
В таком случае, государь, побаюкайте вашу щедрость, пока я не вернусь. Я иду, государь, только не думайте, что если я чего-то хочу от вас, так, значит, я и впрямь впал в грех похоти. А покамест, государь, пусть ваша щедрость действительно вздремнет, я ее сию минуточку разбужу. (Уходит.)
А вот и мой спаситель, ваша светлость.
Входят Антонио и приставы.
О, мы уже встречались с ним! Я помню,
Он был тогда в грязи и, как Вулкан,
Весь черен от порохового дыма.
Он – капитан суденышка дрянного,
Осадки и вместимости ничтожной,
Сильнейшему из наших кораблей,
Что даже гнев и зависть побежденных
Ему воздали должное. – В чем дело?
Мой государь, Антонио пред вами:
Им «Феникс» был захвачен вместе с грузом
И «Тигр» на абордаж взят в том бою,
Где ваш племянник Тит ноги лишился.
Сегодня он, забыв и страх и совесть,
Ходил по нашим улицам открыто
И даже с кем-то дрался.
Он шпагу обнажил в мою защиту,
Но столько странного наговорил,
Как будто был горячкою охвачен.
Прославленный пират! Морской разбойник!
Что за безумье привело тебя
К твоим врагам, которым ты нанес
Кровавую обиду?
АНТОНИО
Прозваний этих я не заслужил:
Я не пират и не морской разбойник,
Хотя и вправду ваш старинный враг.
Сюда я колдовством был завлечен:
Вон тот молокосос неблагодарный
Из пенной пасти яростного моря
Был мной спасен, – он погибал в волнах.
Ему я жизнь вернул, ему я отдал
Свою любовь, не знавшую предела.
Пришел я во враждебный этот город
Из преданности, из любви к нему,
А он, хитрец и лицемер трусливый,
Боясь опасность разделить со мной,
Отрекся от меня и отдалился
На двадцать лет в один короткий миг.
Он даже возвратить мне отказался
Мой кошелек, всего лишь час назад
Ему врученный.
Когда, по-твоему, пришел он в город?
АНТОНИО
Сегодня. А до этого мы с ним
Три полных месяца не разлучались:
Мы дни и ночи проводили вместе.
Входит Оливия со свитой.
Графиня! Божество сошло на землю!
(К Антонио.)
А ты, приятель, не в своем уме:
Три месяца мне служит этот мальчик.
(к приставам)
Теперь в сторонку отойдите с ним.
ОЛИВИЯ
Прославленному герцогу Орсино? —
Цезарио, ты слова не сдержал.
Сударыня!
Прекрасная графиня!
ОЛИВИЯ
Цезарио, ответь же! – Ваша светлость…
При герцоге мне долг велит умолкнуть.
ОЛИВИЯ
Ах, только старой темы не касайтесь:
Она, как после музыки вытье,
Противна мне.
Все так же вы жестоки.
ОЛИВИЯ
Все так же постоянна, государь.
В своем упрямстве? Злая красота,
На чей алтарь, молитвам недоступный,
Души моей бесценнейшую нежность
Я приношу, – скажи, что делать мне?
ОЛИВИЯ
Да все, что вам угодно, ваша светлость.
Быть может, должен мне служить примером
Египетский пират, что перед смертью
Хотел убить любимую? Ведь ревность
Порой в своих порывах благородна…
Но нет! Хотя ты страсть мою отвергла —
И я отчасти знаю, кто посмел
Закрыть мне путь к венцу моих желаний, —
Живи и впредь принцессой ледяной!
Но твоего избранника, любимца, —
Клянусь, он горячо любим и мной, —
Не допущу к тебе, жестокосердой,
Отвергнувшей меня ради него. —
Пойдем, мой мальчик! Злоба мозг туманит.
Я погублю тебя, ягненок хрупкий,
Мстя ворону в обличии голубки.
(Направляется к выходу.)
А я, чтоб только вам вернуть покой,
С восторгом смерть приму, властитель мой!
(Следует за герцогом.)
ОЛИВИЯ
Куда, Цезарио?
Иду за ним,
Кого люблю, кто стал мне жизнью, светом,
Кто мне милей всех женщин в мире этом.
Коль это ложь, пускай огонь небес
Меня сожжет, чтоб я с земли исчез!
ОЛИВИЯ
Покинута! Какое вероломство!
Кто вас покинул? Кто обидеть мог?
ОЛИВИЯ
Забыл? Уже? В такой короткий срок? —
Позвать священника!
Слуга уходит.
(Виоле)
Ступай за мною.
ОЛИВИЯ
Ужели ты расстанешься с женою?
С женой?
ОЛИВИЯ
С женой. Посмей солгать в ответ!
Ты ей супруг?
Я? Нет, мой герцог, нет!
ОЛИВИЯ
Увы, ты от меня сейчас отрекся
Из низменного страха. Не страшись,
Прими свою судьбу, собой останься,
И сразу же ты станешь вровень с тем,
Кого боишься.
Входит священник.
Сейчас нежданно все узнали то,
Что до поры до времени хотели
Мы утаить, – и я молю поведать,
Какое таинство соединило
Меня вот с этим юношей.
Какое?
Союз любви нерасторжимый, вечный:
Он подтвержден соединеньем рук,
Запечатлен священным поцелуем,
Скреплен обменом золотых колец.
Обряд в моем присутствии свершился
И засвидетельствован мной как должно.
С тех пор, как говорят мои часы,
На два часа я ближе стал к могиле.
Щенок лукавый! Кем ты станешь в жизни,
Когда седины шерсть посеребрят?
Иль, может, надувая всех на свете,
Ты в собственные попадешься сети?
Прощай, бери ее и не забудь:
Страшись еще раз пересечь мне путь.
Мой государь…
Молчи, не надо лести:
Храни и в трусости хоть каплю чести.
Входит сэр Эндрю с разбитой головой.
СЭР ЭНДРЮ
Ради бога, лекаря! Скорее лекаря к сэру Тоби!
ОЛИВИЯ
Что с ним такое?
СЭР ЭНДРЮ
Он проломил мне голову и сэру Тоби тоже раскроил череп. Ради бога, помогите! Я бы сорока фунтов не пожалел отдать, чтобы мне быть сейчас дома!
ОЛИВИЯ
Но кто на вас напал?
СЭР ЭНДРЮ
Герцогский придворный, Цезарио. Мы думали, он трус, а он самый отъявленный дьявол.
Цезарио?
СЭР ЭНДРЮ
Господи спаси и помилуй, он опять тут! Вы проломили мне голову ни за что ни про что, а если и было за что, так это сэр Тоби меня подговорил.
Что это значит? Я не трогал вас.
Вы обнажили шпагу без причины,
А я старался вас уговорить.
СЭР ЭНДРЮ
Если раскроить череп – значит уговаривать, вы уговорили меня. Для вас, видно, раскроить череп пустячное дело.
Входит шут, поддерживая пьяного сэра Тоби.
А вот и сэр Тоби приплелся. Сейчас он сам все расскажет. – Не будь он так на взводе, уж он бы разделался с вами по-своему!
Что с вами, сударь? Что произошло?
СЭР ТОБИ
А мне наплевать! Стукнул меня, и все тут. Дурак, куда запропастился Дик-лекарь, а, дурак?
ШУТ
Да он уже с час назад как совсем упился, сэр Тоби. У него с восьми утра язык не ворочается.
СЭР ТОБИ
Значит, он скотина, и к тому же бодливая. Ненавижу пьяную скотину.
ОЛИВИЯ
Уберите его. Кто это их так изукрасил?
СЭР ЭНДРЮ
Я помогу вам, сэр Тоби, – нас ведь вместе будут перевязывать.
СЭР ТОБИ
Поможешь? Ах ты, ослиная голова, плут, худоба несчастная, образина!
ОЛИВИЯ
В постель его! Пусть перевяжут рану.
Шут, Фабиан, сэр Тоби и сэр Эндрю уходят. Входит Себастьян.
СЕБАСТЬЯН
Я родственника вашего ударил
И виноват, конечно, перед вами.
Но будь он даже брат мне, я не мог бы
Иначе поступить. Смятенье ваше
Мне говорит, что гневаетесь вы.
Во имя нашей нерушимой клятвы,
О милая, простите мне мой грех!
Одно лицо, походка, голос тот же
У двух людей! Как в зеркале волшебном!
СЕБАСТЬЯН
Антонио, Антонио, мой друг!
Как я считал минуты, как терзался
С тех пор, как ты бог весть куда пропал!
АНТОНИО
Вы – Себастьян?
СЕБАСТЬЯН
Ты не уверен в этом?
АНТОНИО
Но как же вы могли так раздвоиться?
Две половинки яблока различней,
Чем вы. Скажите, кто же Себастьян?
ОЛИВИЯ
Невероятно!
СЕБАСТЬЯН
Там не я ль стою?
Нет брата у меня, и я не бог,
Чтоб сразу быть двумя. Мою сестру
Слепые волны жадно поглотили.
Во имя неба, кто же вы такой?
Где ваша родина? Кто ваш отец?
Отец мой – Себастьян из Мессалина,
И брата звали тоже Себастьян, —
Увы, он смерть нашел в могиле водной.
Коль призраки в людской одежде ходят, —
Вы – дух и нас пугать пришли.
СЕБАСТЬЯН
Я дух,
Но в том обличье низменном, в котором
На этот свет из чрева был рожден.
Ах, если бы вы женщиною были,
Я зарыдал бы и воскликнул: «Здравствуй,
Виола, погребенная в волнах!»
Пятном родимым, помню, был отмечен
Лоб моего отца.
СЕБАСТЬЯН
И моего.
И умер он в тот день, когда Виоле
Исполнилось тринадцать.
СЕБАСТЬЯН
Неизгладимое воспоминанье!
Земной свой путь окончил он в тот день,
Когда сестре тринадцать лет минуло.
Хотя мешает нам отдаться счастью
Лишь мой наряд, не мне принадлежащий, —
Не обнимай меня и не целуй,
Пока приметы времени и места
Не подтвердят тебе, что я – Виола.
Я к капитану отведу тебя:
Он спрятал девичью мою одежду
И к государю мне потом помог
На службу поступить. С тех пор мой жребий
От герцога зависел и графини.
СЕБАСТЬЯН
(Оливии)
Как видите, графиня, вы ошиблись,
Но промах ваш теперь судьбой исправлен;
Вы с девушкой хотели обвенчаться
И этого по-своему достигли:
Вам достается девственник в мужья.
Вы смущены? Супруг ваш знатен родом.
Ну, что же, если мне мой взор не
