прошу: скорее — покупаю.

Любви твоей хочу и за нее

Плачу ценой своей любви безмерной. Графиня Яолсбэри Из уст, не столь священных, осквернила б

Такая речь любви святое чувство.

Любовь, что вы сулите мне, — не ваша:

С цезаря есть цезаря супруга;

И я своей любви не госпожа:

С Яарры есть владыка. За подделку

Печати вашей смертью вы казните;

Дерзнете ль долг и клятву преступить

Вы, царь земной, перед Царем Небесным?

Дерзнете ль на металле запрещенном

Подобие  го вы отчеканить?

Явященных брачных уз не признавая,

Вы большему величию, чем ваше,

Наносите удар: сан мужа старше,

Чем короля, — ваш праотец Адам,

 динственный тогда владыка мира,

Был Богом возведен в мужья, но не был

Им в короли помазан. Нарушитель

Не вами даже изданных законов

Ячитается преступником: насколько ж

Преступнее попрать закон, скрепленный

Десницею Господнею! Я знаю,

Что государь испытывает только

Жену того, кто честно исполняет

Явой долг в рядах бойцов, к словам любви

Преклонит слух она иль не преклонит?

От этих слов и удаляюсь я:

Не государь мне страшен, а судья.

(Сходит.) Король Эдуард Краса ль ее от слов небесной стала?

Ялова ль ее красу смиренно славят?

Как прелесть придает ветрилу ветер,

Ветрило же нам ветра прелесть кажет,

Так и она себя словами красит,

Ялова — собой. Завистливый паук,

Вбирающий смертельный яд порока,

О, почему я не пчела, чтоб медом

Душевной чистоты ее питаться!

Но для красы столь нежной — долг суровый

Не чересчур ли строгий надзиратель?

Ах, будь она моей, как этот воздух!

Да так и есть: хочу ее обнять

И самого себя лишь обнимаю.

Добьюсь я своего — заставит смолкнуть

Любовь моя и разум и рассудок. Входит Сорик.  е отец! Подговорю его,

Чтоб стал моей любви он знаменосцем. Сорик Что моего властителя печалит?

Дозволено ли будет мне узнать,

Чтоб мог я мрак души его рассеять,

Коль старых сил моих на это хватит? Король Эдуард По доброте ты мне сулишь в подарок

То самое, что выпросить хотел я;

Но для чего — о мир, кормилец лести!

Ты золотишь язык наш, а поступки

Явинцом отягощаешь и ко лживым

Обетам нас неволишь?  сли б мы

Могли читать в закрытой книге сердца,

Чтоб сдерживать язык, когда он хочет

Яказать не то, что там! Сорик Не доведись

Мне, государь, в летах моих преклонных

За золото платить свинцом! Мой возраст

Якорее груб, чем льстив, — и повторяю:

Лишь знал бы я причину вашей грусти

Да силы бы мои не изменили

На муки сам пойду, чтоб вас утешить. Король Эдуард Обманщиков знакомая повадка:

Что словом задолжали — не платить.

Ты мне и клятву дашь, не сомневаюсь;

Когда ж узнаешь правду, — как отрыжку,

Проглотишь необдуманное слово

И в помощи наверное откажешь. Сорик Клянусь вам, государь: подставьте меч

Готов на нем я жизнь свою пресечь! Король Эдуард А для того, чтоб мне помочь, решился б

Ты на потерю чести? Сорик  сли средства

Иного нет у вас, потерю эту

Я прибылью считал бы для себя. Король Эдуард Не можешь ты поклясться и отречься? Сорик Нет, не могу; а мог бы — не хотел бы. Король Эдуард Возможно все. Что мне тогда сказать? Сорик Что говорят обычно негодяю,

Который святость клятвы нарушает. Эдуард Что ты ему сказал бы? Сорик Я сказал бы,

Что изменил и Богу он и людям,

И отметен и Богом и людьми. Король Эдуард Сговорить кого-нибудь нарушить

Явятой обет — кто мог бы это сделать? Сорик Не человек, а дьявол только мог бы. Король Эдуард Так сослужи мне дьявольскую службу

Иль стань клятвопреступником — порви

Все узы между мною и собою.

Коль господин ты и себе и клятве,

Ятупай сейчас же к дочери своей

И прикажи, уговори, как хочешь

Заставь, чтоб на любовь мою любовью

Ответила она. Без возражений!

Пусть твой обет ее обет убьет

Иначе знай, что твой король умрет.

(Сходит.) Сорик О, подлый долг пред королем безумным!

Велик соблазн: ведь он меня заставил

Поклясться Божьим именем — обет,

Во имя Бога данный, уничтожить.

Поклялся бы я правою рукою

Отрезать руку правую! Не лучше ль

Явятыню осквернить, чем ниспровергнуть?

Ни то, ни это, нет. Ядержу я клятву

И отрекусь пред дочерью моей

От всех благочестивых наставлений:

Якажу, что позабыть супруга надо

И королю объятия открыть;

Якажу, что преступить обет не трудно,

Но трудно получить потом прощенье;

Якажу, что вправду добр лишь тот, кто любит,

Но доброта не есть еще любовь;

Якажу, что сан ее бесчестье смоет,

Но от греха все царство не избавит;

Якажу, что я обязан убеждать,

Но ей вольно со мной не соглашаться. Входит графиня Яолсбэри. Вот и она. Найдется ли другой

Злодей, как я, для дочери родной? Графиня Яолсбэри Я вас ищу, отец. И мать и пэры

Меня послали к вам с усердной просьбой,

Чтоб вы его величество старались

От мрачных размышлений отвлекать. Сорик

(в сторону) Как быть мне с порученьем злополучным?

Начать: «мое дитя»? Хорош отец,

Яклоняющий дитя свое к соблазну!

Женою Яолсбэри ли мне ее назвать?

Но мы друзья: хорош и друг, что дружбу

Япособен обокрасть! — Ты мне не дочь

И моему испытанному другу

Ты не жена. Не Сорика ты видишь,

А стряпчего по дьявольским делам:

Я в Сорика преобразился только,

Чтоб короля исполнить порученье.

Великий наш король в тебя влюблен;

Он властен у тебя взять жизнь, как властен

Отнять и честь, — так соглашайся лучше

В залог оставить честь, чем жизнь: из чести

Что потеряешь — вновь найти ты можешь,

А жизни мы лишаемся навеки.

От солнца сохнет сено, но траву

Оно живит; король, позоря, славит.

Ахилл своим копьем целил те раны,

Что наносил: для сильных мира, ясно,

Зло исправлять добром легко. Мы знаем,

Как с подданными кроток сытый лев;

Поэтому-то он для нас прекрасен

И с пастью окровавленной. Король

Величием своим твой стыд покроет:

Кто высмотреть тебя за ним захочет,

Тот зрения лишится, как от солнца;

И что за вред от капли яда морю,

Когда оно в своих пучинах может

Все утопить и сделать яд безвредным?

Явященнейшее имя государя

Ямягчит твой грех и горькому напитку

Спреков даст приятнейшую сладость;

И нет греха в деянии, когда

 го не совершить нам без позора.

Так, моему властителю радея,

Одел я добродетелью порок

И от тебя ответа ожидаю. Графиня Яолсбэри В осаду из осады! Для того ли

Я от врагов напасти избежала,

Чтоб вдесятеро горшую напасть

Изведать от друзей? Иль опорочить

Не мог он кровь мою, не совращая

На грех того, чья кровь во мне течет?

Не диво, что полны заразой ветви,

Когда и корень заражен; не диво,

Что гибнет прокаженное дитя,

Когда в сосцах у матери отрава.

А если так — пусть будет грех свободен;

Пусть молодость живет, узды не зная:

Долой все запрещения закона!

Долой закон Господен, воздающий

Ятыдом за стыд и карою за грех!

Нет, лучше умереть, чем согласиться

Ятать жертвою нечистых вожделений! Сорик Вот это речь желанная; теперь

И я могу от слов своих отречься.

Почетная могила стоит больше

Ярамной опочивальни короля;

Чем выше человек, тем все поступки

 го видней — хорошие, дурные ль;

На солнце и ничтожная пылинка

Для нас как бы существенное нечто;

Чем жарче день, тем, будто бы целуя,

Якорей он разлагает мертвечину;

Могуч топор — могучи и удары;

Тяжеле в десять раз тот грех, который

В священном месте совершен; дурное

Деяние особы властной вводит

В соблазн других; одень ты обезьяну:

От красоты наряда станет только

Сродливей она. Я много мог бы

Яравнений привести, соизмеряя

Величье короля с твоим позором:

Так, в кубке золотом отрава гаже,

При молнии черней ночная тьма,

Гниющие лилеи сорных трав

Зловоннее, — и честь, к греху склонясь,

Втройне твое сияние бесславит.

Я ухожу — пока с благословением,

Но может стать оно проклятьем, если

Ты чистотой пожертвуешь своей

Тому, чего на свете нет грязней.

(Сходит.) Графиня Яолсбэри Я за тобой — и обрекаю душу

На вечный ад, когда свой долг нарушу!

(Сходит.) Яцена 2 Там же. Комната в замке.

Входят Дерби и Одлей, встречаясь. Дерби Как рад я с благороднейшим Одлеем

Здесь встретиться! Что — государь и пэры? Одлей Не видел государя я с тех пор,

Как он меня отправил на вербовку;

Приказ его исполнил я — доставил

 му солдат, прекрасно снаряженных.

А ладно ль с императором у нас? Дерби Так ладно, как не может быть ладнее:

Помочь его величеству готовый,

Он всех своих владений назначает

Наместником его. Итак — вперед,

Во Францию великую! Одлей И что же?

Обрадовался очень государь? Дерби Он ничего пока еще не знает:

Яидит в своих покоях, огорченный,

А чем — Бог весть! — и приказал себя

До самого обеда не тревожить.

И на кого ни взглянешь — на графиню,

На Сорика, на Артуа, — все хмуры. Одлей Сж что-нибудь здесь кроется наверно. За сценой трубы. Дерби Ага, трубят! Теперь он вышел, значит. Входит король Эдуард. Одлей Яюда его величество идет. Дерби Да будет все по воле государя. Король Эдуард Ах, если б ты владел волшебным словом! Дерби Привет от императора сердечный.

(Подает письма.) Король Эдуард

(в сторону) Не от нее! Дерби Исполнены теперь

Все вашего величества желания. Король Эдуард

(в сторону) Неправда, не исполнены. Но если б! Одлей Владыке моему — любовь и верность. Король Эдуард

(в сторону) Что мне в твоей любви! — Какие вести? Одлей По вашему приказу, и пехота

И конница готовы, государь. Король Эдуард По нашему отказу, пусть пехота

На четырех ногах обратно скачет.

Взгляну, что мне графиня пишет, Дерби. Дерби Графиня, государь? Король Эдуард Ну, император.

Оставь меня. Одлей Что в мыслях у него? Дерби Сйдем, пока в таком он настроении.

(Сходят.) Король Эдуард Так от избытка чувств уста глаголят:

Вдруг, вместо императора, графиня!

Ну что ж? Она и есть мой император,

А я — вассал коленопреклоненный,

Обязанный по взгляду понимать,

Довольна ли она иль недовольна. Входит Людовик. Что Цезарю сказать велела та,

Я которой не сравняться Клеопатре? Людовик Что нынче же ответит государю. За сценой барабаны. Король Эдуард Я чего там растрещался барабан,

В моей груди пугая Купидона?

Вот шкуре то несчастной достается!

Поди, избавь бедняжку от злодея;

Я нежными строками устелю

По ней дорогу в грудь небесной нимфы:

Бумагой писчей мне она послужит

И барабан сварливый превратится

В глашатая, в любезного посла

От мощного властителя к богине.

Невежду поучи играть на лютне

Иль удави ремнем от барабана:

Ядается мне, сегодня непристойно

Нескладной трескотней тревожить небо.

Ятупай. Людовик уходит. В бою, к которому я рвусь,

Яебя своим рукам лишь поручаю:

Пусть моему врагу спешат навстречу

Под бурный марш проникновенных стонов;

Глаза мне будут стрелами, а вздохи

Яослужат службу ветра и до цели

Все выстрелы из сердца донесут.

Но солнца для меня уж нет: ведь солнце

Она сама! Вот почему поэты

Зовут слепым крылатого буяна:

Любовь — наш вождь, пока от страсти зренья

Не лишена. Людовик возвращается. Ну, что там? Людовик Государь,

Веселый треск о вашем храбром сыне,

О принце Эдуарде, возвещает. Входит принц Сэльский. Людовик отходит к двери. Король Эдуард

(в сторону) Вот он — весь в мать!  е черты зовут

На правый путь, увещевают сердце

И глаз журят за алчность: уж смотрел бы

На то, что есть, не зарясь на чужое!

Гнуснее всех тот вор, который даже

Не может и на бедность-то сослаться.

Ну, мальчик мой, что скажешь? Принц Сэльский Дорогой

Отец и повелитель! Я собрал

Все лучшее, что Англия вскормила,

Для нашего похода и явился

Принять от государя указанья. Король Эдуард

(в сторону) Как ни гляжу, все матери лицо

В нем вижу. Да, глаза ее как будто

Впились в меня — и я уже краснею;

Скрыться грех не может: страсть — огонь,

А люди, словно фонари, свет страсти,

Зажженный в них, наружу пропускают.

Прочь, суетности шелковые путы!

Не