Пойнс Значит, Джек, ты угодишь в ад за то, что сдержал слово, данное черту. Принц Генрих Или же он угодит в ад за то, что обманул черта. Пойнс Слушайте, братцы мои, завтра в четыре часа утра всем быть у Гедсхила; в Кентербери направляются паломники с богатыми дарами, а в Лондон едут купцы-толстосумы. Маски припасены у меня для всех, а лошади у вас свои. Гедсхил ночует нынче в Рочестере. Я заказал на завтрашний вечер ужин в Истчипе. Мы все это обделаем, как за каменной стеной. Если вы поедете со мной, я набью ваши кошельки кронами, а не желаете, так сидите себе дома, и чтоб вас всех повесили! Фальстаф Слушай ты, Эдуард, если я не поеду с вами и останусь дома, я повешу вас всех за то, что вы поехали. Пойнс Да неужели, мясная туша? Фальстаф Ты едешь с нами, Хел? Принц Генрих Как! Чтобы я стал грабить? Чтобы я стал разбойником? Да ни за что на свете! Фальстаф Нет в тебе ни на грош ни честности, ни мужества, ни товарищеских чувств, и вовсе ты не королевский сын, если не умеешь раздобыть и десятка шиллингов. Принц Генрих Ну ладно, быть мне раз в жизни сумасбродом! Фальстаф Здорово сказано! Принц Генрих Ну, будь что будет, а я остаюсь дома. Фальстаф Ей-ей, когда ты взойдешь на престол, я стану изменником. Принц Генрих А мне наплевать. Пойнс Сэр Джон, дай мне, пожалуйста, поговорить с принцем с глазу на глаз. Я ему приведу такие доводы в пользу нашей затеи, что он согласится. Фальстаф Хорошо. И да пошлет тебе господь дух вразумления, а ему — слух, отверстый к поучениям, дабы сказанное тобой подвигло его, а услышанное им вызвало в нем доверие и настоящий принц ради помехи стал бы мнимым вором, ибо в наше скучное время надо же чем-нибудь позабавиться. Продайте. Мы встретимся в Истчипе. Принц Генрих Прощай, запоздалая весна! Прощай, бабье лето! Фальстаф уходит. Пойнс Слушайте, мой милый, драгоценный принц, поедемте завтра с нами. Я придумал славную шутку, но одному мне ее не разыграть. Фальстаф, Бардольф, Гедсхил и Пето ограбят людей, которых мы уже выследили; ни вас, ни меня при этом не будет; но даю вам голову на отсечение, что, как только они захватят добычу, мы ограбим их самих. Принц Генрих А как нам удастся отстать от них по дороге? Пойнс Мы им назначим место встречи, а сами выедем либо раньше, либо позже их. От нас будет зависеть не приехать вовремя, и тогда они отважатся одни на этот подвиг. Но не успеют они его совершить, как мы нагрянем на них. Принц Генрих Да, но они сразу узнают нас по коням, по костюму и по другим приметам. Пойнс Полноте! Наших коней они не увидят — я привяжу их в лесу; маски мы переменим, когда расстанемся с ними; и к тому же, дружище, у меня припасены на этот случай клеенчатые плащи: они прикроют наше платье, которое им хорошо знакомо. Принц Генрих Все так, но я боюсь, что нам с ними не сладить. Пойнс Чего там! Двое из них чистокровные трусы, у них пятки всегда смазаны салом, а что до третьего, то не носить мне больше оружия, если он будет драться хоть на минуту дольше, чем следует. Вот будет потеха: какой невообразимый вздор станет молоть этот жирный плут, когда мы встретимся за ужином, — как он сражался по меньшей мере с тридцатью противниками, какие выпады делал, какие удары наносил, каким опасностям подвергался; мы с вами уличим его во вранье — и в этом вся соль шутки. Принц Генрих Ладно, я поеду с тобой. Приготовь все необходимое и завтра вечером приходи за мной в Истчип, я буду там ужинать. Прощай. Пойнс Прощайте, милорд. (Уходит.) Принц Генрих Я знаю всех вас, но до срока стану
Потворствовать беспутному разгулу;
И в этом буду подражать я солнцу,
Которое зловещим, мрачным тучам
Свою красу дает скрывать от мира,
Чтоб встретили его с восторгом новым,
Когда захочет в славе воссиять,
Прорвав завесу безобразных туч,
Старавшихся затмить его напрасно.
Когда б весь год веселый праздник длился,
Скучней работы стали б развлеченья;
Но редки празднества — и в радость всем.
Лишь необычное бывает мило.
Так я, распутные повадки бросив
И уплатив нежданно старый долг,
Все обману дурные ожиданья,
Являя людям светлый образ свой;
И, как в породе темной яркий камень,
Мой новый лик, блеснув над тьмой греховной,
Величьем больше взоров привлечет,
Чем не усиленная фольгой доблесть.
И, всем на диво, искуплю былое.
(Уходит.) СЦЕНА 3 Лондон. Дворец.
Входят король Генрих, Нортемберленд, Вустер, Хотспер,
сэр Уолтер Блент и другие. Король Генрих Была чрезмерно кровь моя спокойной,
Холодной, не вскипала от обид,
И вы постигли нрав мой и попрали
Мое терпенье. Но предупреждаю:
Я буду впредь, как требует мой сан,
Суровым, грозным, вопреки природе.
Я был нежней елея, мягче пуха
И потому утратил уваженье,
Что гордый дух лишь к гордому питает. Вустер Мой государь, наш дом не заслужил
Таких угроз от королевской власти
Той самой власти, чье величье он
Своей рукою создал. Нортемберленд Государь… Король Генрих Уйди отсюда, Вустер. Вижу я
В твоих глазах вражду и непокорство.
О сэр, вы дерзки и высокомерны,
А государь не может потерпеть,
Чтоб хмурил брови перед ним вассал.
Покиньте ж нас; коль помощь и совет ваш
Потребуются, мы вас призовем. Вустер уходит. (Нортемберленду.)
Сказать вы что-то собирались? Нортемберленд Да,
Мой государь. На ваше приказанье
Вам выдать пленных, взятых Гарри Перси
Под Холмдоном, им не было дано,
Он говорит, столь резкого отказа,
Как это было передано вам.
Итак, во всем повинны кривотолки
Иль чья-то злая зависть, но не сын мой. Хотспер Я, государь, не отказал вам в пленных.
Но, помнится, по окончанье боя,
Когда, в крови, разгорячен резней,
Без сил, едва переводя дыханье,
Я, опершись на меч, стоял, — подходит
Какой-то лорд, опрятен, расфранчен,
Свеж, как жених; на ниву после жатвы
Был подбородок выбритый похож;
Как продавец духов, благоухал он;
Меж средним пальцем и большим держал
Он табакерку с порошком душистым
И то и дело подносил к ноздрям,
А нос чихал сердито всякий раз;
Болтал, смеялся франт; когда ж солдаты
Убитых проносили мимо, он
Мерзавцами, невежами бранил их
За то, что скверный, грязный труп тащили
Под носом его светлости при ветре.
Изысканно, по-дамски выражаясь,
Он стал расспрашивать меня и вдруг
Потребовал для вас, король, всех пленных.
А я, от ран запекшихся страдая,
Болтливым попугаем раздраженный,
Терпенье потеряв, в досаде крайней,
Небрежно отвечал не помню что:
Отдам иль не отдам; меня бесил
Его блестящий вид, и запах сладкий,
И то, что он, как фрейлина, болтал
О пушках, ранах, рвах — помилуй бог!
И уверял, что от ушибов тяжких
Божественное средство — спермацет;
И крайне жаль, твердил он, в самом деле,
Что из утробы благостной земли
Противную селитру извлекают,
Которой столько славных рослых малых
Погублено коварно, и, не будь
Проклятых пушек, он бы стал солдатом.
На дерзкую, пустую болтовню
Уклончиво ему ответил я,
И вас прошу — не придавайте веры
Доносу лживому, чтоб он не встал
Меж верностью моей и вашей властью. Блент При данной обстановке, государь,
Все, что тогда ответил Гарри Перси
В такое время и в подобном месте
Подобному лицу, — все, что сказал он,
Пускай умрет и не воскреснет вновь
Ему во вред; он взял слова обратно. Король Генрих Но все ж готов он пленников отдать
Лишь с оговоркою и при условье,
Чтоб выкуплен на средства наши был
Клянусь, умышленно тот предал на смерть
Своих людей, которых в бой повел
С Глендауром, этим колдуном проклятым.
Чью дочь недавно, говорили нам,
В супруги взял граф Марч. Ужели мы
Свою казну опустошим на выкуп
Предателя? Заплатим за измену?
И сделку с трусом заключим, спасая
Тех, кто сгубил и предал сам себя?
Нет, пусть в горах бесплодных голодает!
Мне никогда не будет другом тот,
Кто у меня на выкуп Мортимера
Крамольника — просить хоть пенни станет. Хотспер Крамольник Мортимер!..
Он, государь, от вас бы не отпал,
Когда бы не превратности войны.
Об этом говорят красноречиво
Уста зияющие ран кровавых,
Тех ран, что принял на брегах Северна,
Поросших тростником, когда грудь с грудью
Он в поединке бился добрый час
С Глендауром славным, в храбрости с ним споря.
Бой трижды прерывался, трижды пили
Противники из быстрых струй Северна,
Что, кровожадным взором их испуган,
Бежал средь камышей дрожащих, пряча
Взлохмаченную голову под берег,
Борцов горячей кровью обагренный.
Нет, низменная хитрость никогда
Не прикрывалась ранами такими,
Себя бы не изранил так для виду.
Так не корите же его крамолой! Король Генрих Солгал ты, Перси, про него, солгал:
С Глендауром никогда он не сражался.
Я говорю тебе:
Скорее станет с дьяволом он биться,
Чем с Оуэном Глендауром в поединке.
Не стыдно ли тебе? Но слушай, впредь
Не смей мне говорить о Мортимере!
Пришли своих мне пленных поскорей,
Не то к таким крутым прибегну мерам,
Что рад не будешь! — Лорд Нортемберленд,
Вам разрешаю удалиться с сыном.
Скорее пленных шли — иль берегись! Король Генрих, Блент и другие
приближенные короля уходят. Хотспер Когда б, рыча, стал требовать их черт,
Я не прислал бы их! Пойду к нему
И выскажусь. Все ж облегчу я сердце,
Хотя своей рискую головой. Нортемберленд Ты гневом пьян! Постой и обожди.
Вот дядя твой. Возвращается Вустер. Хотспер Молчать о Мортимере?
Проклятье! Буду говорить о нем!
Пусть не видать мне рая, если я
Его не поддержу! Да, для него
Всю кровь из этих жил за каплей каплю
Пролью на пыль дорог, но подниму
Растоптанного в прахе Мортимера
На высоту, где блещет Болингброк,
Король неблагодарный и порочный! Нортемберленд Брат, королем взбешен племянник твой. Вустер Что без меня зажгло такой пожар? Хотспер Он, черт возьми, потребовал всех пленных!
Когда же я заговорил опять
Про выкуп шурина, он побледнел
И на меня метнул взор, полный гнева,
При имени его одном дрожа. Вустер Я не браню его: ведь Мортимера
Наследником признал покойный Ричард. Нортемберленд Признал, я был тому свидетель сам;
То было в день, когда король несчастный
(Господь нам да отпустит грех пред ним!)
В Ирландию с войсками отправлялся,
Откуда возвратился он внезапно,
Чтоб, трон утратив, пасть от рук убийц. Вустер В убийстве том винят нас и порочат
С тех пор широкие уста молвы. Хотспер Постойте! Говорите вы, что Ричард
Признал своим наследником законным
Эдмунда Мортимера? Нортемберленд Да, при мне. Хотспер Так не браню я короля, что смерти
Ему желает средь бесплодных гор.
Но вы-то, что корону возложили
На голову забывчивому пэру
И до сих пор из-за него несете
Клеймо зачинщиков убийства, — вы-то
Ужель терпеть согласны тьму проклятий.
Пособниками преступленья слыть
Иль низшими орудьями его
Веревкой, лестницей иль палачом?
Простите, что прибег к сравненьям грубым,
Изображая ваше положенье
И место при лукавом короле.
Ужели — о позор! — в дни наши скажут
Или потомки в хрониках прочтут,
Что два таких могучих, знатных лорда
Пошли на столь неправедный поступок
Низвергли Ричарда — прости, господь!
И, вырвав с корнем сладостную розу,
Терн, язву Болингброка посадили?
И скажут ли еще — о верх позора!
Что одурачил нас, отверг, прогнал
Тот, для кого позору мы подверглись?
Нет, время не ушло; еще возможно
Вам возвратить утраченную
