этого, мистер Шеллоу. Шеллоу Ладно. Уж как сказано, так и будет сделано. Да хранит вас бог. Фальстаф Прощайте, благородные джентльмены. Сайленс и Шеллоу уходят. Бардольф, уведи солдат. Бардольф и рекруты уходят. Фальстаф На обратном пути уж я постригу этих судей! Насквозь нижу этого Шеллоу. Боже ты мой, до чего мы, старые люди, подвержены пороку лжи! Этот дохлый судья только и делал, что хвастал передо мной своей разгульной молодостью и своими подвигами на Торнбульской улице, и каждое третье слово было ложью, которую он подносил слушателю аккуратнее, чем платят дань турку. Я его помню в Климентовом колледже; он похож был на человечка, вырезанного в конце ужина из корки сыра. Голый он был точь-в-точь как раздвоенная редька с вырезанной наверху смешной рожей. Он был так тощ, что близорукому его нипочем бы не разглядеть. Это был настоящий призрак голода; и притом похотлив, как мартышка, так что женщины звали его мандрагорой. Вечно он плелся в хвосте у моды и распевал обтрепанным потаскушкам песни, которые подслушивал у извозчиков, да еще при этом клялся, что сам сочинил эти романсы и серенады. И теперь эта шутовская рапира стала эсквайром и развязно говорит о Джоне Ганте, как если бы тот был ему названым братом. А я готов поклясться, что он видел его всего раз в жизни в Тильт-Ярде, когда Гант проломил ему голову за то, что он затесался в свиту лорд-маршала, Я присутствовал при этом и сказал Джону Ганту, что он отколотил свое собственное прозвище. Ведь его со всей его одежей можно было запрятать в шкурку угря; в футляре от гобоя ему было бы просторно, как в каком-нибудь дворце. А теперь у него и поместье и рогатый скот… Непременно заведу с ним дружбу, когда вернусь, и будь я не я, если не сделаю себе из него два философских камня. Если старая щука глотает молодую плотву, то, по закону природы, у меня все основания проглотить судью. Дайте срок, и все будет в порядке. (Уходит.) АКТ IV СЦЕНА 1 Йоркшир. Лес Голтри.
Входят архиепископ Йоркский, Маубрей, Хестингс
и другие. Архиепископ Как этот лес зовется? Хестингс Голтрийский лес, коль вам угодно знать. Архиепископ Здесь остановимся и разошлем
Разведчиков — узнать число врагов. Хестингс Они уже отправлены. Архиепископ Прекрасно.
Друзья мои, собратья по оружью,
Я должен вам сказать, что получил
Письмо недавно от Нортемберленда,
Холодное по тону и по смыслу:
Хотел бы, пишет, к нам примкнуть, но с войском,
Достойным имени его и сана.
Такого не собрав, он удалился
В Шотландию, чтоб дать созреть удаче.
В конце письма возносит он молитву,
Чтоб выдержало наше начинанье
Опасности и страшный бой с врагом. Маубрей Так рухнули надежды на него,
Разбившись в прах. Входит гонец. Хестингс Ну что, какие вести? Гонец В порядке стройном с запада подходит
К нам неприятель; он от нас лишь в миле,
И, судя по пространству, что он занял,
В его рядах должно быть тысяч тридцать, Маубрей Как раз мы столько и предполагали.
Так двинемся и в поле встретим их. Входит Уэстморленд. Архиепископ Кто этот рыцарь в боевых доспехах? Маубрей Я полагаю, это Уэстморленд. Уэстморленд Вам шлет привет, желает вам здоровья
Наш полководец герцог Джон Ланкастер. Архиепископ Так с миром говорите, Уэстморленд:
Чем вызван ваш приход? Уэстморленд Я речь свою
К вам обращаю, ваше преподобье.
Когда бы в образе своем восстанье
Явилось к нам — толпой презренной, гнусной
Мальчишек, попрошаек, оборванцев,
Под предводительством юнцов свирепых,
Под знаком ярости, — я говорю,
Когда б мятеж проклятый нам предстал
В своем природном, подлинном обличье,
То вы, святой отец, и вы, милорды,
Своей прекрасной честью не прикрыли б
Уродливую наготу кровавой
И мерзкой смуты. Лорд архиепископ,
Вы, чей престол храним гражданским миром,
Чья борода в дни мира поседела,
Чью мудрость и ученость мир вскормил,
Чье облаченье белое — эмблема
И голубиной чистоты и мира,
С благословенного наречья мира
На грубый, яростный язык войны,
В могилы превращая ваши книги,
Чернила — в кровь и перья ваши — в копья,
А вдохновенный голос ваш — в трубу,
Гремящую суровый клич войны? Архиепископ Спросили вы: зачем я сделал так?
Вот краткий вам ответ; мы все больны;
Излишествами и развратной жизнью
Себя мы до горячки довели,
И нужно кровь пустить нам. Заразившись
Той хворью, Ричард, наш король, погиб.
Однако, благородный Уэстморленд,
Не а качестве врача сюда я прибыл
И не как враг спокойствия и мира
Вступил в ряды бойцов. Нет, лишь на время
Я принимаю грозный вид войны,
Чтоб воздержаньем души излечить,
Пресыщенные счастьем, от застоя
Очистить кровь, готовую свернуться.
Теперь я выскажусь яснее. Взвесил
Я справедливо, на одних весах,
Восстанья зло и зло, какое терпим,
И перевесили страданья наши
Предполагаемый ущерб. Мы видим,
Куда течет поток времен, и нас
Событий бег из мирной сферы вырвал.
Мы перечень подробный всех обид.
Нам причиненных, в должный час предъявим.
Давно его представить мы хотели,
Но не добились доступа к монарху.
Когда желали перечислить мы
Свои обиды, нас не допускали
Те лица, что чинили нам обиды.
Опасности едва минувших дней,
Чей след еще не высохшею кровью
Начертан на земле родной, примеры,
Что каждый миг встречаем в наше время,
Принудили нас меч поднять — хоть это
И чуждо нам — не с тем, чтоб мир нарушить.
Иль ветвь его хотя б одну сломить,
Но чтобы мир нам подлинно упрочить
Не только на словах, но и на деле. Уэстморленд Когда король не принял ваших жалоб?
Чем оскорбил он вас? Какие пэры
Вас обижали по его приказу?
Что побудило ваше преподобье
Восстанья свиток дерзкий и кровавый
Скрепить своей божественной печатью
И освятить раздора ярый меч? Архиепископ Хоть государство всем нам брат, — оно
Сейчас мне лютый враг из-за расправы,
Постигшей моего родного брата. Уэстморленд Во мстителе здесь нет нужды, поверьте;
А будь она, — вам не пристало мстить! Маубрей А почему бы не пристало нам?
Ведь в памяти у нас еще свежи
Удары дней былых, а в настоящем
Мы терпим гнет неправедной руки,
Что душит нашу честь! Уэстморленд Добрейший лорд,
Постигнув роковую неизбежность
Событий наших дней, вы убедитесь,
Что ваш обидчик — время, не король.
Но все ж мне кажется, что лично вам
Ни наше время, ни король не дали
Ни на волос для жалоб оснований.
Иль вам не возвратили всех владений,
Которые имел родитель ваш,
Достойный, благородный герцог Норфолк? Маубрей Да разве мой отец права утратил
И должен был я снова в них вступить?
Король, его любивший, должен был
Лишь силой обстоятельств, против воли
Его изгнать. В тот миг, когда отец
И Болингброк, привстав на стременах.
Коней ретивых шпорой горяча,
С копьем наперевес, спустив забрала,
Сверкали взорами сквозь сталь решетки
И подала труба сигнал к сраженью,
Тогда, тогда что удержать могло бы
Отца от смертоносного удара?
Но бросил жезл свой государь, не зная,
Что жизнь его на том жезле висела,
В тот миг он бросил жизнь свою и жизни
Всех тех, кто от меча иль по доносам
В правленье Болингброка принял смерть. Уэстморленд Пустое говорите вы, лорд Маубрей!
В те времена граф Херифорд считался
Одним из самых доблестных бойцов.
Как знать, кому бы счастье улыбнулось?
Но если бы отец ваш победил,
Из Ковентри не вынес бы он славы,
Затем что вся страна единодушно
Его хулила, а молитвы всех
За графа Херифорда возносились,
Которого боготворил народ
И чествовал превыше короля.
Однако отклонился я от цели.
Сюда я послан царственным вождем
Узнать, чем недовольны вы, а также
Сказать, что вас он выслушать согласен,
И, коль законны требованья ваши.
Готов он их исполнить, устранив
Все то, что возбудило в вас вражду. Маубрей Он вынужден вступить и переговоры;
И движет им расчет, а не любовь. Уэстморленд В вас говорит, лорд Маубрей, самомненье.
Не страх таится и предложенье нашем,
А милость. Вот пред вами наше войско:
Оно, готов поклясться я, надежно,
И мысль о страхе допустить нельзя.
У нас в рядах имен блестящих больше,
И воины искусней в ратном деле,
Оружье лучше, выше цель, — должны
Мы и храбрее быть. Не говорите ж,
Что вынуждено предложенье наше. Маубрей Не допустил бы я переговоров. Уэстморленд Так, значит, стыдно вам своих поступков:
Не выдержит гнилье прикосновенья. Хестингс Уполномочен ли принц Джон вести
Переговоры от лица монарха.
Принять решенье и условья мира? Уэстморленд Со званьем полководца неразлучны
Все полномочья: празден ваш вопрос. Архиепископ Тогда, милорд, возьмите этот свиток;
В нем перечень всех требований наших.
Пусть все условья по статьям исполнят,
Сторонники все наши — здесь и всюду
Оправданы пусть будут по закону,
Пускай подпишет принц свое согласье
Желанья наши выполнить — и тотчас
Мы в берега покорности вернемся,
Рукою мира мощь свою сковав. Уэстморленд Ваш свиток принцу я вручу. Милорды,
Мы на глазах у наших войск сойдемся
И, если будет воля божья, миром
Закончим это дело, если ж нет,
Тогда пускай мечи на поле брани
Решат наш спор. Архиепископ Да будет так, милорд. Уэстморленд уходит. Маубрей Мне говорит какой-то тайный голос,
Что прочным этот мир не может быть. Хестингс Не бойтесь. Если мир мы заключим
На основанье тех определенных,
Пространных требований, что мы ставим,
Мир будет каменной скалы прочней. Маубрей Да, но мы будем на таком счету,
Что всякий вздорный и ничтожный повод,
Нелепый, незначительный предлог
Напомнит государю о восстанье;
И, будь мы в верности своей готовы
Идти на жертву за него, нас будут
Провеивать таким суровым ветром,
Что легче станут зерна, чем мякина,
И в нас добра не отличат от зла. Архиепископ Нет, нет, милорд. Заметьте, государь
Устал от вздорных и досадных распрей.
Он увидал, что, умертвив врага,
В наследниках двух новых наживаешь,
И потому захочет, без сомненья,
Он со своих табличек все стереть,
Наветчиков из памяти изгнав,
Чтоб не будили в нем воспоминаний
О прежних неудачах. Он ведь знает:
В стране не выполоть всех сорных трав,
Как подозрительность его хотела б;
Его друзья с врагами так сплелись,
Что, если вырвет с корнем он врага,
Тем самым нанесет ущерб и другу.
Страна подобна женщине сварливой,
Что до побоев мужа довела,
Когда же он занес над ней кулак,
Дитя протягивает, чтобы этим
Карающую руку удержать. Хестингс К тому ж король переломал все розги
О прежних оскорбителей своих;
Теперь недостает орудий казни,
И мощь его, как лев, когтей лишенный,
Грозить лишь может, не терзать. Архиепископ Вы правы,
И потому поверьте мне, лорд-маршал,
Что если мы поладим с ним, то мир,
Как сломанная кость, что вновь срослась,
Прочней лишь будет впредь. Маубрей Да будет так!
Вот возвращается лорд Уэстморленд. Входит Уэстморленд. Уэстморленд Принц приближается. Угодно ль вам
С ним встретиться, милорды, меж войсками? Маубрей Идемте с богом, ваше преподобье. Архиепископ Привет снесите принцу. Мы идем. Уходят. СЦЕНА 2 Другая часть леса.
Входят с одной стороны — Маубрей, архиепископ, Хестингс
и другие, с другой — принц Джон Ланкастерский, Уэстморленд,
офицеры и свита. Принц Джон Добро пожаловать, кузен мой Маубрей.
Приветствую вас, лорд архиепископ,
И вас, лорд Хестингс, как и всех других.
Вам несравненно больше подобало б,
Милорд архиепископ, быть средь паствы,
Собравшейся на колокольный звон
И проповеди внемлющей смиренно,
Чем в этот грозный час в стальной броне
Воспламенять крамольников толпу
Под грохот барабанов, превращая
Слова в мечи, а жизнь благую в смерть.
Тот, кто владеет сердцем государя,
Созрев под солнцем милости его,
Коль обратит во зло его доверье,
Ах, сколько бед он может натворить
Под сенью королевской! Так и вы,
Милорд архиепископ. Как глубоко
Вы вникли в слово божье! Это было
Известно всем. И были
