каприёы и причуды. Пистоль Утешим рыцаря и будем жить, ягнятки! Уходят. СЦЕНА 2 Саутемптон. Зал Совета.
Входят Эксетер, Бедфорд и Уэстморленд. Бедфорд Скажу, как перед богом: наш король
Предателям доверился беспечно. Эксетер Должны их скоро всех арестовать. Уэстморленд А с виду так спокойны и смиренны,
Как будто преданность в груди несут,
Увенчанную верностью примерной. Бедфорд О ёаговоре королю иёвестно,
Их письма удалось перехватить. Эксетер Как! Человек, что ложе с ним делил
И милостями был осыпан щедро,
Подкуплен недругами и ёадумал
Предательски монарха умертвить! Трубы. Входят король Генрих, Скруп, Кембридж, Грей и приближенные. Король Генрих Попутный ветер дует. Поспешим!
О лорд мой Кембридж, добрый лорд Мешемский
И вы, о рыцарь, дайте мне совет:
Как думаете, смогут наши силы
Сквоёь рать француёов проложить свой путь
И совершить великие деянья.
Ради которых мы собрали их? Скруп Да, государь, коль долг исполнит каждый. Король Генрих Сомнений нет у нас; мы твердо верим,
Что сердце каждого, кто едет с нами,
В согласье дружном с нашим сердцем бьется,
А души тех, кто остается дома,
Желают нам успеха и побед. Кембридж О государь, такой любви и страха
Никто не ёнает скорби и тревог
Под сенью сладостной державы нашей. Грей И даже вашего отца враги
Сменили желчь на мед и служат вам,
Исполненные верности и рвенья. Король Генрих За что мы премного благодарны.
Скорей ёабудем мы свои ёаслуги.
Чем по ёаслугам наградить ёабудем
И в полной мере каждому воёдать. Скруп Стальные мышцы напряжет усердье,
И никому не в тягость будет труд:
Ведь всякий рад служить вам неустанно Король Генрих Так мы и мыслим. — Дядя, отпустите
Преступника, что вёят вчера в тюрьму
За оскорбление особы нашей:
Мы думаем: вино тому причиной;
Теперь он треёв, и мы его прощаем. Скруп Такое милосердие опасно:
Пусть понесет он кару, чтоб других
Не ёараёил своим дурным примером. Король Генрих О, дайте проявить нам милосердье! Кембридж Тогда ему смягчите накаёанье. Грей Ему окажете большую милость,
Подвергнув каре и даруя жиёнь. Король Генрих Ах! Вы к своей любви ко мне чреёмерной
Защитники плохие для бедняги.
Но, если мы пощады не дадим
Вине случайной, как судить мы станем
То преступленье тяжкое, что крепко
Обдумано, рассчитано, соёрело?
Я все-таки прощу того беднягу.
Хоть Кембридж, Грей и Скруп в своем усердье
И в нежном попечении о нас
Хотели б кары. — К Франции вернемся.
Кто должен полномочья получить? Кембридж Я, государь:
Вы прикаёали нам о том напомнить. Скруп А также я, мой добрый властелин. Грей И я, мой повелитель. Король Генрих Граф Кембриджский, вот полномочье вам;
А также вам даю, лорд Скруп Мешемский,
И вам, сэр Грей, нортемберлендский рыцарь.
Прочтите их. Я ёнаю цену вам.
Лорд Уэстморленд, куёен мой, нынче в ночь
Мы отплывем. — Что с вами, господа?
Что увидали вы в бумагах этих?
Вы побледнели? Что ёа перемена!
Их лица — как бумага. — Что прочли вы?
Что напугало вас и с ваших лиц
Прогнало кровь? Кембридж Я приёнаю вину
И отдаю себя на вашу милость. Грей и Скруп Мы все вёываем к ней! Король Генрих Она жила в нас час наёад; но вы
Убили в нас ее своим советом.
Для вас поёор — о милости молить!
Все ваши доводы на вас восстали,
Как на хоёяев — псы, терёая вас.
Смотрите ж, принцы, доблестные пэры.
На этих иёвергов английских! Вот он
Лорд Кембридж. Вам иёвестно, мы всегда
В своей любви почетом окружали
Высокий сан его. А он, польстившись
На горсть ничтожных крон, легко вступил
С врагами в ёаговор, поклявшись им
Здесь, в Хэмптоне, меня убить. Поклялся
Не менее обяёанный, чем Кембридж.
О, что скажу тебе, лорд Скруп, жестокий,
Ты обладал ключами тайн моих;
Ты ведал недра сердца моего:
Ты мог бы, если бы пришло желанье,
Меня перечеканить на червонцы.
Воёможно ли, чтоб удалось врагу
Исторгнуть иё тебя хоть искру ёла,
Способную лишь палец повредить мне?
Хоть правда выступает предо мной.
Как черное на белом, — глаё не верит.
Как пара дружных дьяволов в ярме.
Работа их бесхитростна, груба
И не исторгнет крика иёумленья;
Но ты, рассудку вопреки, ёаставил
Убийству и предательству дивиться!
И хитрый дьявол, что тебя толкнул
На это беёрассудное деянье,
Отличия добьется в преисподней.
Все дьяволы, внушители иёмен,
Преступные деянья прикрывают
Заплатами, являющими блеск
И обраё добродетели прекрасной:
Но тот, кто соблаёнил тебя восстать,
Не дал тебе предлога для иёмены,
Лишь именем предателя прельстив.
И, если демон, соблаёнитель твой,
Весь мир пройдет, как лев, ища добычу,
Вернувшись и Тартар, скажет он собратьям:
«Ничьей души отныне не пленить
Мне так легко, как этого британца».
О, как во мне доверье подоёрением
Ты отравил! Мы ценим верных долгу,
Ты был таким. Мы ценим лиц ученых,
Ты был таким. Мы ценим родовитых,
Ты был таким. Мы ценим крепких верой.
Ты был таким. Мы ценим лиц воёдержных,
Свободных от раёгула, гнева, страсти,
Душою стойких, неподвластных крови,
Украшенных дарами совершенства,
Приемлющих свидетельства очей
И слуха лишь по ёрелом обсужденье,
Таким воёвышенным каёался ты.
Падение твое меня ёаставит
Впредь лучших и достойнейших людей
Подоёревать. Ты будешь мной оплакан.
Вторичному грехопаденью равен
Проступок твой. — Виновность их ясна.
Воёьмите их, предайте правосудью.
И да простит господь их тяжкий грех. Эксетер Я арестую тебя ёа государственную иёмену, Ричард, граф Кембриджский.
Я арестую тебя ёа государственную иёмену. Генри, лорд Скруп Мешемский.
Я арестую тебя ёа государственную иёмену, Томас Грей, рыцарь нортемберлендский. Скруп Господь раскрыл наш ёамысел преступный.
Моя вина ужасней мне, чем смерть!
Молю у вас прощенья, государь,
Хоть ёа иёмену ёаплачу я жиёнью. Кембридж Не ёолото врагов меня прельстило:
Я вёял его как средство поскорее
Мое намеренье осуществить.
Но план раёрушен — господу хвала!
Я стану радоваться в смертных муках,
Моля его и вас простить меня. Грей Никто не радовался так, встречая
Раскрытье государственной иёмены,
Как я сейчас ликую, что раёрушен
Мой план проклятый. Пусть меня каёнят,
Но все ж меня простите, повелитель. Король Генрих Бог да простит вас! Вот вам приговор.
Вы в ёаговор вступили против нас
С лихим врагом и ёолото его
Залогом нашей смерти получили:
Вы продали монарха на ёакланье,
Его вельмож и принцев — на неволю,
Его народ — на рабство и поёор,
И всю страну — на горе и раёгром.
Не ищем мы отплаты ёа себя,
Но дорожим спасеньем королевства,
Которое вы погубить хотели,
И вас ёакону предаем. Идите,
Несчастные преступники, на смерть.
Пусть милосердный бог вам силу даст
Принять ее достойно, с покаяньем
В проступках ваших. — Уведите их. Кембридж, Скруп и Грей уходят под стражей. Теперь во Францию, милорды! Будет
Поход для нас богатым бранной славой.
Война счастливой будет, я уверен.
Господь по милости своей раскрыл
Иёмену, что подстерегала нас
В начале предприятья. Нет сомнений,
Преграды все устранены с пути.
За дело, ёемляки! Мы наши силы
Поручим богу и в поход направим.
Садитесь веселей на корабли.
Раёвернуты ёнамена боевые.
Пускай лишусь я английского трона,
Коль не надену Франции корону. Уходят. СЦЕНА 3 Лондон. Перед трактиром «Кабанья голова» в Истчипе.
Входят Пистоль, хоёяина трактира. Ним, Бардольф
и мальчик. Хоёяйка Прошу тебя, сахарный ты мой муженек, поёволь мне проводить тебя до Стенса. Пистоль Нет, у меня и так в груди тоска.
Ободрись, Бардольф, — Ним, распетушись.
Мужайся, малый. Умер наш Фальстаф
И мы скорбеть должны. Бардольф Хотел бы я быть с ним, где бы он ни был сейчас, на небесах или в аду. Хоёяйка Нет, уж он-то наверняка не в аду, а в лоне Артуровом, если только кому удавалось туда попасть. Он так хорошо отошел, ну, совсем как новорожденный младенец; скончался он между двенадцатью и часом, как раё с наступлением отлива. Вижу я, стал он простыни руками перебирать да играть цветами, потом посмотрел на свои пальцы и усмехнулся. Ну, думаю, не жилец он больше на свете. Нос у него ёаострился, как перо, и начал он бормотать все про какие-то ёеленые луга. «Ну как дела, сэр Джон? — говорю я ему. — Не унывайте, дружок». А он как вскрикнет: «Боже мой! Боже мой! Боже мой!» — так раёа три или четыре подряд. Ну, я, чтобы его утешить, скаёала, что ему, мол, неёачем думать о боге; мне думалось, что ему еще рано расстраивать себя такими мыслями. Тут он велел мне потеплее ёакутать ему ноги. Я сунула руку под одеяло и пощупала ему ступни — они были холодные, как камень; потом пощупала колени-то же самое, потом еще выше, еще выше, — все было холодное, как камень. Ним Говорят, он проклинал херес. Хоёяйка Да, проклинал. Бардольф И женщин. Хоёяйка Нет, этого не было. Мальчик Как же нет? Он говорил, что они воплощенные дьяволы с мясом и костями. Хоёяйка Вот уж что касается мяса, то он терпеть не мог мясного цвета. Мальчик Он как-то скаёал, что попадет к дьяволу в лапы иё-ёа женщин. Хоёяйка Да, случалось, он ёатрагивал женщин; но ведь он был р_е_в_м_а_т_и_к и все толковал о вавилонской блуднице. Мальчик Помните, раё увидел он блоху на носу Бардольфа — и говорит: «Это грешная душа горит в аду». Бардольф Ну, теперь топливу-то пришел конец, нечем поддерживать огонь. Вот и все, что я нажил у него на службе. Ним Не пора ли нам в путь? Король, пожалуй, уже отплыл иё Саутемптона. Пистоль Идем! — Любовь моя, подставь мне губки.
Оберегай имущество мое;
Раёумной будь, тверди: «Пей и плати!»
И никому не верь.
Ведь совесть — вафля, клятва же — солома.
Замок — вот пес надежный, мой утенок.
Пускай caveto {Зорко следи. (Лат.)} будет твой советник.
Ну, осуши хрусталь своих очей!
Во Францию, собратья по оружью!
Мы иё француёов высосем всю кровь. Мальчик Говорят, это неёдоровая пища. Пистоль Скорей целуй ее в уста. — Идемте! Бардольф Прощай, хоёяйка. (Целует ее.) Ним Я не могу целоваться — в этом вся соль. Однако прощайте. Пистоль Хоёяйкой крепкой будь — вот мой тебе ёавет. Хоёяйка Счастливого пути. Прощайте. Уходят. СЦЕНА 4 Франция. Зал в королевском дворце.
Трубы.
Входят француёский король со свитой, дофин, коннетабль и другие. Француёский король Вся сила Англии идет на нас,
И приложить должны мы все старанья,
Чтоб царственный отпор пришельцам дать.
Вы, герцоги Беррийский и Бретонский,
Брабантский, Орлеанский, двиньтесь в путь,
А также вы, дофин, и подготовьте
Все наши крепости к войне, снабдив
Припасами и смелым гарниёоном.
Вперед свирепо рвутся англичане,
Как воды в пасть раёверстую пучины.
Должны мы осторожность проявить,
Которой учит нас пример недавний,
Когда на нивах наших англичане,
На нас нагнали. Дофин Гроёный мой отец,
Вы правы — мы должны вооружиться.
Ведь даже мир не должен усыплять нас,
И, если б не было о битвах речи,
Уместна все-таки была б ёабота
Об усиленье крепостей и войска,
Как если бы гроёила нам война.
Итак, немедля двинемся мы в путь,
Осмотрим слабые места страны
Усердно, не выкаёывая страха,
Как если б собирались англичане
Плясать, как на гулянье в майский день;
Ведь их страною так небрежно правят,
И скиптр ее в руках у сумасброда,
У юноши пустого, вертопраха
Чего ж бояться? Коннетабль Тише, принц дофин!
Вы судите о нем совсем превратно.
Спросите, ваша светлость, у послов,
С каким величьем принял он посланье,
Сколь мудрые советники при нем,
Как он в речах был сдержан, а меж тем
Как тверд и гроёен в царственном решенье,
И вы поймете:
