это хорошо, но было б лучше,
Когда б он уступил.
Сициний
Не знаешь, где он?
Менений
Не знаю ничего. Вестей о нем
Входят трое или четверо горожан.
Горожане
Да охраняют боги вас обоих!
Сициний
Брут
Мы и наши семьи
Должны за вас молиться на коленях.
Сициний
Живите, благоденствуйте.
Брут
До встречи,
Соседи наши добрые. О, если б
Кориолан любил вас так, как мы!
Горожане
Пусть боги вас хранят.
Оба трибуна
До скорой встречи!
Горожане уходят.
Сициний
Теперь спокойней, легче жить, чем раньте,
Когда с мятежным криком горожане
По улицам метались.
Брут
Был Кай Марций
Отважен на войне, но слишком дерзок,
Заносчив, полон спеси непомерной
И самомненья…
Сициний
Он всегда стремился
К верховной безраздельной власти.
Менений
Вряд ли.
Сициний
Не будь он нами консульства лишен,
С прискорбием мы б убедились в этом.
Брут
Но промыслом благих богов он изгнан —
И счастлив Рим.
Входит эдил.
Эдил
Достойные трибуны.
Какой-то раб (в тюрьму он нами брошен)
Болтал, что два огромных вольских войска,
Все на пути сметая беспощадно,
Ворвались в земли Рима.
Менений
То Авфидий
Вновь высунул, узнав, что изгнан Марций,
Свои рога, которые он прятал,
Пока стоял за дело Рима Марций.
Сициний
Да что ты нам заладил — Марций, Марций?
Брут
Под розги болтуна! Нарушить мир
Не могут вольски.
Менений
Как это — не могут?
Нет, опыт учит нас, что очень могут.
Я сам тому свидетелем был трижды.
Не лучше ль, прежде чем пороть раба,
Порасспросить его, чтобы не высечь
Того, кто об опасности грозящей
Вас предостерегает?
Сициний
Что ты мелешь?
Брут
Невозможно.
Входит гонец.
Патриции стекаются к сенату.
Пришло известье, стершее румянец
С их лиц.
Сициний
Всему виною этот раб.
(Эдилу.)
Пусть высекут его перед народом,
Который он мутил.
Достойный муж,
Раб не солгал. Известье подтвердилось,
И новые пришли — еще страшнее,
Чем первое.
Сициний
Как так — еще страшнее?
Насколько это верно, я не знаю,
Но говорят открыто, будто Марций
Ведет войска с Авфидием совместно,
Всем римлянам от мала до велика
Поклявшись отомстить.
Сициний
Все это сказки!
Брут
Придуманные стороной слабейшей,
Сициний
Вот это ловко!
Менений
Не верю я! Две крайности такие,
Как Марций и Авфидий, — не сойдутся.
Сенаторами послан я за вами.
Кай Марций и Авфидий с грозным войском
Неистово в пределы наши вторглись,
Огнем себе дорогу пролагая
И грабя все, что встретится на ней.
Входит Коминий.
Коминий
Вы натворили дел!
Менений
Какие вести?
Коминий
Вы сами все устроили так мудро,
Что ваших дочерей бесчестить будут,
Что с ваших крыш, расплавленных пожаром,
Свинцовый дождь вам хлынет на башку,
Что станут ваших жен у вас под носом
Менений
Ответь: какие вести?
Коминий
…Что ваши храмы превратятся в пепел,
Что ваши вам столь милые права
В мышиной норке уместятся…
Менений
(Трибунам.)
Боюсь я, дел наделали вы славных!
(Коминию.)
Ответь: какие вести? Если Марций —
Союзник вольсков…
Коминий
Что еще за «если»!
Он их кумир. Они ему покорны,
Как будто он был создан не природой,
А более разумной высшей силой.
Они идут на все отродье наше
Не с большею опаской, чем мальчишки
За бабочкой бегут иль давит мух
Менений
Понатворили славных дел
Вы вместе с вашими мастеровыми,
Которые пропахли чесноком
И за которых вы горой стояли.
Коминий
Ваш Рим тряхнет он и на вас обрушит…
Менений
…Как Геркулес на землю спелый плод.
Наделали вы дел!
Брут
Известиям?
Коминий
Вполне. И бледным трупом
Ты станешь раньше, чем их опровергнешь.
Все земли, завоеванные Римом,
С восторгом отпадают. Все смеются
Над теми прямодушными глупцами,
Которые, дерзнув сопротивляться,
Бессмысленно, хоть и бесстрашно гибнут.
Кто Марция осудит? Ведь находят
В нем кое-что его враги и ваши!
Менений
Мы все погибли, если не добьемся
У мужа благородного пощады.
Коминий
А кто пойдет просить? Трибуны?
Им не позволит стыд. Народ? Он вправе
Ждать состраданья от него не больше,
Чем волк от пастухов. Его друзья?
Да ведь мольбою сжалиться над Римом
Они б к нему враждебность проявили
И оскорбили бы его не меньше,
Чем те, кого он ненавидит.
Менений
Стань поджигать он собственный мой дом,
И то б я не посмел просить пощады.
Да, славное вы дельце смастерили
С мастеровыми вашими!
Коминий
Вогнали
Вы Рим в такую дрожь, что не излечишь
Ее уже ничем.
Оба трибуна
При чем здесь мы?
Менений
А кто ж? Быть может, мы? Он был нам дорог,
Но, знатные трусливые скоты,
Мы вашей черни поддались, и свистом
Она его изгнала.
Коминий
Я боюсь,
Чтоб он на крик ее не возвратился.
Сам Тулл Авфидий в войске стал вторым
И повинуется, как подчиненный,
Любому знаку Марция. У Рима
Отчаянье.
Входит толпа горожан.
Менений
А вот и ваша шайка!
Так, значит, и Авфидий с ним?
(Толпе.)
На Рим
Заразу вы накликали в тот день,
Когда свои засаленные шапки
Кидали вверх и требовали с ревом
Изгнать Кориолана. Он вернулся,
Для вас бичом окажется. Заплатит
Он вам за ваши голоса и с плеч
За каждую подброшенную шапку
Снесет одну безмозглую башку.
Да что там! Пережги он нас на уголь,
Горожане
Ужасное известье!
Я-то сам,
Сказав: «Изгнать», прибавил: «Жаль».
Я тоже.
Я, конечно, тоже. Сказать по правде, не мы одни так говорили. Мы ведь думали сделать, чтобы всем было лучше, и хоть соглашались его изгнать, но в душе-то были с этим несогласны.
Коминий
И ловки ж вы голосовать!
Менений
Изрядно
Сумела отличиться ваша свора!
(Коминию.)
Идешь со мной в сенат?
Коминий
А то куда же!
Менений и Коминий уходят.
Сициний
Соседи, по домам! Не унывайте.
Ведь все они приверженцы его
И только ждут, чтоб подтвердилось то,
Чего они для виду так боятся.
Ступайте и не вешайте голов.
Да смилостивятся над нами боги! Пойдем домой, соседи. Зря мы его изгнали — я же всегда это говорил.
Все мы говорили то же самое. Идем-ка поскорей.
Горожане уходят.
Брут
Не нравится мне эта весть.
Сициний
Мне тоже.
Брут
Идем на Капитолий. — Половину
Того, чем я владею, я бы отдал,
Сициний
Ну, пойдем.
Уходят.
СЦЕНА 7
Лагерь неподалеку от Рима.
Входит Авфидий с одним из военачальников.
Авфидий
Так, значит, войско к римлянину льнет?
В нем что-то колдовское есть. Солдаты
Лишь про него толкуют. Имя Марций
Им служит предобеденной молитвой,
Питает их застольную беседу,
«Спасибо» заменяет за едой.
Да, вождь, на время этого похода
Ты отодвинут в тень.
Авфидий
А что ж мне делать?
Бороться? Это значит нашим планам
Колени перебить. Он и со мною
Надменней, чем я ждал, когда впервые
Мы обнялись. Но он всегда такой,
Его не изменить. Я извиняю
То, что исправить не могу.
Мой вождь,
Хотел бы я для твоего же блага,
Чтоб ты с ним власть над войском не делил,
Ему начальство сдал.
Авфидий
Тебя я понял.
Однако помни: он и не предвидит,
Какие обвиненья предъявлю
Ему я в день сведения всех счетов.
Хоть кажется — и сам он в это верит,
Да и толпа, наверно, так же мыслит, —
Что он походом и делами вольсков
Руководит отлично, что дерется
В сраженьях, как дракон, что стоит только
Ему взмахнуть мечом, как враг бежит,
Но то, на чем он шею в день расчета
Себе иль мне сломает, — впереди.
Ты думаешь, что Рим он взять сумеет?
Авфидий
Все города ему сдались без боя,
А в Риме и сенаторы и знать —
Его друзья. Трибуны — не солдаты.
Народ же призовет его обратно
Еще поспешней, чем изгнал. И Рим
Он схватит, как морской орел рыбешку,
Которая сама к тому всплывает,
В ком видит прирожденного владыку.12
Сперва он верно родине служил,
Но устоять не смог под грузом славы.
Быть может, в том была повинна гордость,
Которая нас портит в дни успеха,
Иль вспыльчивость, которая мешает
Использовать разумно цепь удач,
Иль то, что от рождения ему
Присущи непреклонность и упорство,
Из-за которых на скамьях сената
Он шлема не снимал и оставался
В дни мира столь же грозен, как в бою.
Из этих свойств любого (обладает
Он ими всеми, хоть не в полной мере)
Довольно, чтобы на себя навлечь
Он сам свои заслуги свел на нет,
Твердя о них кичливо. Наша слава
Лишь мнением народным создается.
Тому, кто стал у власти (пусть по праву),
Вернее нет могилы, чем трибуна,
С которой слышит он хвалу.
Гвоздь выбивается другим гвоздем,
Ломает силу сила. Ну, идем. —
О Кай, как только Рим возьмешь ты свой,
Я верх возьму, несчастный, над тобой.
Уходят.
АКТ V
СЦЕНА 1
Рим. Площадь.
Входят Менений, Коминий, Сициний, Брут и другие.
Менений
Нет, не пойду. Вы слышали, что он
Ответил своему вождю былому,
Любившему его нежней, чем сына?
Меня он тоже звал отцом. Что толку?
Идите вы, кем изгнан он, и, ниц
За милю пав перед его палаткой,
К пощаде на коленях доползите.
Уж если он Коминию не внял,
Я лучше дома посижу.
Коминий
Он даже
Узнать меня не захотел.
Менений
(трибунам)
Слыхали?
Коминий
Когда, забывшись, он сказал: «Коминий»,
Я стал о крови, пролитой совместно,
О дружбе нашей вспоминать. Он крикнул,
Что нет Кориолана, что отрекся
Он от своих прозваний и пребудет
Без имени, пока себе другого
В огне пожаров гибнущего Рима
Не выкует.
Менений
Спасибо вам, трибуны!
Вы крепко потрудились, чтобы уголь
Подешевел. Вас будут помнить в Риме.
Коминий
Сказал я, что пощаду дать тому,
Кто ждать ее не вправе, — благородно.
Ответил он, что глупо государству
Просить того, кого оно карает.
Менений
А что ж еще ему ответить было?
Коминий
Его просил я пожалеть друзей.
Он возразил, что недосуг ему
Перебирать прогнившую мякину,
Разыскивая два иль три зерна,
Что ради них трухи зловонной кучу
Не сжечь — нелепо.
Менений
Два иль три зерна!
Одно — я сам, другие — мать, жена,
Его сынок да этот храбрый воин.
А вы — мякина, гниль, чей смрад взлетает
До самых звезд. Сгорим мы из-за вас!
Сициний
Не гневайся. Уж если ты помочь
Не хочешь нам в беде неотвратимой,
Так не кори хоть ею нас. А все же,
Возьмись ты быть ходатаем за Рим,
Язык твой ловкий мог бы сделать больше,
Чем наше наспех набранное войско.
Менений
Нет, в это я мешаться не желаю.
Сициний
Молю тебя, ступай к нему!
Менений
Брут
Чтоб хоть увидеть, не пойдет ли Риму
На пользу ваша дружба.
Менений
Ну, а если
Меня он, как Коминия, прогонит,
Не выслушав, и я вернусь,
Презреньем друга тяжко оскорбленный?
Ну, что тогда?
Сициний
За добрые намеренья твои
Признательна тебе.
Менений
Что ж, попытаюсь.
Я думаю, что выслушан им буду,
Хоть на Коминия глядел он косо
И прикусив губу. Как это горько!
Но, может быть, пришел к нему Коминий,
Когда он был не в духе, не обедал?
Ведь если в жилах пусто, кровь не греет,
То нам не в радость даже солнце утром
И скупы мы на деньги и прощенье.
Но если кровеносные каналы
Наполнены у нас вином и пищей,
То мы душою кротче, чем в часы,
Когда постимся, как жрецы. Я лучше
Дождусь, пока обед его смягчит,
А уж потом примусь просить.
Брут
Путь к доброте его тебе известен,
И ты не заплутаешь.
Менений
А то, что будет, я узнаю скоро.
Попробую.
(Уходит.)
Коминий
Не станет даже слушать
Его Кориолан.
Сициний
Ты так уверен?
Коминий
Да я же видел: он сидит в палатке,
Весь раззолоченный, глаза сверкают
Так, словно Рим предать огню хотят.
Он жалость заточил в тюрьму обиды.
Когда пред ним я преклонил колени,
Он процедил мне: «Встань!» — и отослал
Меня рукой безмолвною, а после
Уведомил меня письмом о том,
Что может сделать и чего не может,
Поскольку связан клятвой, данной вольскам.13
Которые, как слышал я, решили
Молить его о жалости к отчизне.
Идем. Упросим их поторопиться.
Уходят.
СЦЕНА 2
У входа в лагерь вольсков под Римом.
На постах стоят часовые. К ним подходит Менений.
Стой! Ты откуда взялся?
Стой! Назад!
Менений
Хвалю: вы хорошо несете службу.
Но я сановник, и с Кориоланом
У нас дела.
Откуда ты?
Менений
Из Рима.
Назад! Не хочет вождь о Риме слышать.
Скорей твой Рим сгорит, чем ты с вождем
Поговоришь.
Менений
Любезные мои,
Когда ваш вождь рассказывал при вас
О Риме и своих друзьях, ручаюсь,
Меня упоминал он. Я — Менений.
А все ж — назад! И с именем таким
Тебе здесь ходу нет.
Менений
Послушай, малый,
Твой вождь меня любил. Я был той книгой,
Где летопись велась его деяньям.
Читали в ней сограждане о славе
Его бессмертной, хоть отчасти мною
Преувеличенной, затем что я
Друзьям (а он меж ними первым был)
Воздать по правде должное старался,
Но слишком уносился вдаль порой,
Как шар, который пущен по дорожке
С обманчивым
