словам,
Простого смертного случайной сплетне.
Поверь — немыслимо тебе поверить:
В обратном мне поклялся сам король.
Ты напугал меня — и ты ответишь:
Ведь я измучена и жертва страха;
Угнетена — и вся дрожу от страха;
Вдова — и нет защиты мне от страха;
Я женщина — и рождена для страха.
Хотя б сознался ты, что пошутил,
Смятенный дух мой не найдет покоя,
Весь день он будет маяться в тоске.
Но почему, качая головой,
На сына моего глядишь печально,
И руку горестно прижал к груди,
И проступает влага на глазах,
Как затопивший берега поток?
Ты скорбным видом подтвердить желаешь
Свои слова? О, говори! Не надо
Рассказа повторять; скажи лишь — верно ль
Все это? Солсбери Да, не меньше это верно,
Чем, — как, наверно, мыслишь ты, — обман
Содеянное теми, чьи поступки
Я передал правдиво. Констанция Если учишь
Меня ты верить горю, научи
Пусть жизнь и вера встреться в борьбе,
Как два бойца отчаянных, что оба
В кровавой схватке пасть обречены.
Дофин на Бланке женится! Мой сын,
А твой удел? Француз и англичанин
Отныне в дружбе… Что же делать мне?
Уйди, посол! Пришел ты с гнусной вестью,
И гнусным сделался мне облик твой. Солсбери Ужели было злом поведать вам
О зле, другими причиненном вам? Констанция Так мерзко это зло, что для меня
Зловреден тот, кто мне о нем поведал. Артур Утешьтесь, матушка, я вас молю! Констанция О, если б, утешающий меня,
Ты был урод, позор моей утробы,
Ходил бы в пятнах мерзких и прыщах,
Противных бородавках и наростах,
Хромой горбун, чернявый дурачок,
Я б не страдала и не огорчалась:
Ты не был бы мне дорог, недостойный
И крови королевской и венца.
Но ты красив. Природой и Фортуной
Ты словно предназначен для величья.
Дары природы сделали тебя
Нежнее роз и лилий. Но Фортуна!
Ты брошен ею, девкой совращенной,
Она блудит с твоим преступным дядей.
Маня француза ручкой золотой,
Она его заставила попрать,
Мой сын, твои священные права,
И сводней сделалось его величье:
Он свел Фортуну с королем Иоанном,
Захватчика бессовестного с девкой.
Признай, посланец, что француз — изменник
Своей же клятве; брызни на него
Отравой слов; а коли нет — уйди,
Чтоб я одна осталась мыкать горе. Солсбери Без вас, принцесса, не осмелюсь я
Предстать пред королями. Констанция Нет, предстанешь:
Я не пойду с тобой. Свое страданье
Я научу быть гордым и сама
Покорно подчинюсь веленьям скорби;
И королям явиться надлежит
Ко мне и к ней: так тяжела она,
Что лишь земля могучая смогла бы
Ее снести. Здесь трон мы обрели:
Пусть перед ним склонятся короли.
(Садится на землю.) Входят король Иоанн, король Филипп, Людовик,
Бланка, Элеонора, Бастард, эрцгерцог Австрийский
и свита. Король Филипп Да, этот день, возлюбленная дочь,
Во Франции, как праздник, будет чтиться.
Ему во славу задержало бег
Сияющее солнце, превращая,
Алхимику подобно, дивным оком
Сухую землю в царственное злато.
И этот день в круговращенье лет
Пусть празднуют всегда, как день счастливый. Констанция
(поднимаясь с земли) Как день несчастный, пусть его клянут.
Чем заслужил он главу, и за что
Его ты станешь золотом писать
В календаре средь праздников церковных?
Нет, день позора, клятвопрестулленья,
Обиды тяжкой вырви из недели;
А если он останется, пускай
Беременные молятся о том,
Чтоб им в тот день де выкинуть, не видеть
Своих надежд крученье, и пускай
В тот день страшатся бури моряки,
Все сделки неудача постигает,
Все начатое кончится бедой,
И даже верность станет черной ложью! Король Филипп Клянусь я небом, славный этот день
Вам не придется проклинать, принцесса.
Ведь я давал вам слово короля. Констанция Поддельная монета — ваше слово:
Да ней — лицо монарха, но она
Не выдержала пробы. Вы — отступник.
Вы кровь моих врагов пролить грозили,
Теперь же с ней хотите слить свою.
Могучий пыл и гневный взор войны
Остыли под личиной ложной мира.
Для нас обида злая — ваш союз.
Карай же, небо, королей-лжецов!
Тебя вдовица молит, будь ей мужем!
Не допусти, чтоб этот день безбожный
Был мирно завершен! Посей раздор
Еще до вечера между лжецами.
Услышь меня! Эрцгерцог Спокойствие, принцесса! Констанция Война, война! Спокойствие — мне смерть!
Лиможский граф, эрцгерцог! Свой трофей
Позоришь ты, раб, негодяй и трус!
В бою ничтожный, в подлости великий,
Ты — сильный только с сильными в союзе!
Фортуны рыцарь, бьешься лишь тогда,
Когда капризной госпоже угодно
Холуй при королях! Болван пустой,
Ничтожный дурень! Пыжился, грозил
Моим врагам! Ты, раб с холодной кровью,
Не громыхал ли, что стоишь за нас,
Что служишь мне, что смело я могу
Твоей звезде довериться и силе?
И вот — к врагам моим переметнулся!
Тебе ли Ричарда трофей пристал?
Сбрось шкуру льва, скорей напяль телячью! Эрцгерцог О, если б это мне сказал мужчина!.. Бастард Сбрось шкуру льва, скорей напяль телячью! Эрцгерцог Молчи, мерзавец, если хочешь жить! Бастард Сбрось шкуру льва, скорей напяль телячью. Король Иоанн Нам это не угодно. Ты забылся. Входит кардинал Пандольф. Король Филипп Преосвященнейший посланец Рима! Пандольф Помазанникам неба мой привет!
Я, папы Иннокентия легат,
Пандольф, миланский кардинал, тебя,
Король Иоанн, прошу во имя божье
Ответить мне, как посланному папой,
Зачем ты церкви, матери святой,
Нанес обиду злую, помешав
Стефану Ленгтону, что ныне избран
Архиепископом Кентерберийским,
Вступить в его права? Отцу святому,
Король английский, нужен твой ответ. Король Иоанн От имени кого из смертных можно
Допрашивать помазанников божьих?
Призвав меня к ответу, кардинал,
Не мог ты выбрать имени смешней,
Ничтожней и пустей, чем имя папы!
Так и скажи ему, от нас добавив
Еще одно: что итальянский поп
Взимать не будет во владеньях наших
Ни десятины, ни других поборов.
Но если мы под небом — властелин
Своей страны, то под защитой неба,
Его святым покровом, будем править
И не хотим поддержки смертных рук.
Так папе и скажи: отныне мы
Его захватническую власть отвергли. Король Филипп Английский брат мой, ваша речь — кощунство. Король Иоанн Пусть вас и всех монархов христианских
Нахальный поп ведет на поводу;
Пусть вам страшны проклятья, от которых
Нетрудно откупиться: ведь за деньги
Прах, мусор — покупаете прощенье
Вы у того, кто в мерзостном торгу
Прощенья сам лишается; пусть вы
И все другие хитрого волхва
Улещивать готовы щедрой данью,
Я восстаю один — да будет так!
И каждый друг его — мой смертный враг. Пандольф Тогда я облечен законной властью
Тебя проклясть и отлучить от церкви.
Благословен твой ленник, если он
Тебе, еретику, нарушит верность;
Благословен, прославлен, как святой,
Тот, чья рука открыто иди тайно
Твою отнимет мерзостную жизнь. Констанция Пусть голос мой вольется в голос Рима!
Отец наш кардинал, скажи «амен»
Моим проклятьям ярым. Больше прав,
Чем я, никто на них иметь не может. Пандольф Проклятье церкви свято и законно. Констанция Как и мое. Когда не мог закон
Встать на защиту правды, — он не должен
И незаконной мести помешать.
Закон Артуру не вернет престола:
Его занявший сам творит законы.
А если весь закон — одна неправда,
Так он и рта не может мне закрыть. Пандольф Король Филипп, страшась проклятья церкви,
Порви союз с архиеретиком
И, если он не подчинится Риму,
Обрушься на него с французским войском. Элеонора Ты побледнел, король? Не разрывай
Союза с нами. Констанция Дьявол, берегись:
Раскается Филипп, порвет союз
И ты душой его не завладеешь. Эрцгерцог Внемли, король, словам посланца папы. Бастард Сбрось шкуру льва, скорей напяль телячью. Эрцгерцог Я проглочу обиду, негодяй!
Ведь я… Бастард Широкой глоткою известен. Король Иоанн Так что же ты ответишь кардиналу? Констанция А что сказать? Одно лишь — согласиться! Людовик Отец, подумайте, что выбрать вам:
Проклятья церкви бремя или утрату
Не столь уж тяжкую английской дружбы,
Что менее опасно? Бланка Папский гнев. Констанция Смотри, дофин! Тебя с пути сбивает
Лукавый бес, наряженный невестой. Бланка Не голос правды говорит в принцессе
Нужда ее. Констанция А если признаешь
Нужду, живущую лишь смертью правды,
Так ты должна признать и то, что правда
Воскреснет, если кончится нужда!
Нужду растопчешь — правда воцарится;
Питай нужду — и правда горько сникнет. Король Иоанн Король смущен, ответа не дает. Констанция О, не внимай ему, ответь, как должно. Эрцгерцог Ответь, король, и сбрось сомнений груз. Бастард А ты набрось телячью шкуру, трус. Король Филипп Да, я смущен, и что сказать — не знаю. Пандольф А что сказать ты мог бы для того,
Чтоб худшего смущенья не изведать
В церковном отлученьи и проклятьи? Король Филипп Достойнейший отец, каким путем
Пошли бы вы, когда бы стали мною?
Мы только что с моим английским братом
Друг другу руки подали, скрепив
Согласье душ и добрый наш союз
Священной силой клятвы нерушимой.
В последних нами сказанных словах
Повеяло любовью, верой, миром
И нам самим и королевствам нашим.
Чтоб в мирной сделке по рукам ударить,
Пришлось нам вымыть их: свидетель бог,
По ним ведь только что кровавой грязью
Мазнула кисть войны, запечатлев
Раздоры распаленных королей.
И эти чисто вымытые руки,
Так крепко сжатые взаимной дружбой,
Должны расторгнуть добрый свой союз?
Позволено ли с небом нам шутить
По-детски верностью своей играя,
Беспечно вырвать руку из руки,
Нарушить клятвы, брачную постель
Улыбчивого мира растоптать
Ногами поднятых на битву ратей,
И судорогой гнева исказить
Чело сердечной дружбы? Пастырь душ,
Святой отец, да не случится это!
Ты небом вразумлен — найди, придумай,
Открой нам выход правильный, и мы
Все примем, дружбу нашу сохранив. Пандольф Согласье — видимость, порядок — смута,
Когда доволен ими англичанин.
К оружию, Филипп, в защиту церкви,
Не то изведаешь, мятежный сын,
Всю тяжесть материнского проклятья.
Король, ты лучше бы змею за жало,
И разъярившегося льва за лапу,
И тигра лютого за клык держал,
Чем руку ту, что ныне пожимаешь. Король Филипп Могу отнять я руку, но не верность. Пандольф Так, значит, верность встанет против веры;
И, как в усобицах, на клятву — клятва
И слово против слова. Но сейчас,
Филипп, исполни первый свой обет,
Что дал ты небу, — стань борцом за церковь.
В другой же клятве — ты себе изменник,
И не обязан исполнять ее.
Тот, кто поклялся злое совершить,
Творит добро, когда не верен слову;
В его неделанье — благое дело.
Свернул ты с правого пути — сверни
Но кривизна и станет выпрямленьем,
Ложь исцелится ложью — так огнем
Огонь врачи смягчают при ожогах.
Святая вера есть опора клятвы.
Твоя же клятва не согласна с ней.
Ты верою поклялся против веры
И клятвой утвердить желаешь право
Нарушить изначальный свой обет.
Так знай: ты ею связан только в том,
Что первого обета не нарушит;
Иначе клятвы — жалкая насмешка!
Ты слово дал, обету изменив,
Исполнив слово, углубишь измену.
Второю клятвой первую нарушив,
Сам на себя преступно восстаешь.
Но ты содержишь высшую победу,
С достоинством и твердостью отвергнув
Весь этот жалкий и пустой соблазн.
Иди путями правды — мы тебя
Молитвами поддержим; если ж нет
Проклятье наше ляжет на тебя
Таким необоримым, черным гнетом,
Что ты под ним в отчаяньи умрешь. Эрцгерцог Мятеж, мятеж! Бастард Ты снова за свое?
Заткнуть бы рот тебе телячьей шкурой! Людовик Отец, к оружию! Бланка В день свадьбы нашей?
И против родичей твоей жены?
Как? Мы убитых соберем на пир,
А музыкой нам будут трубный рев
И грохот барабанный, вопли ада?
Услышь меня, супруг! (Увы, как странно
Произносить: «супруг»!) Но ради слова,
Доселе чуждого моим устам,
Молю я на коленях: с нашим дядей
В сраженье не вступай. Констанция Мои колени
В мозолях от коленопреклонений,
Но я молю у ног твоих, дофин,
Не нарушай веления небес! Бланка Теперь увижу, как меня ты любишь:
Какое побужденье для тебя
Сильней призыва любящей жены? Констанция То, что ему опора, как тебе
Опора он: честь. Честь твоя, Людовик! Людовик Как холодны вы, государь, в минуту,
Когда принять решенье неизбежно!
