акту, восхваляющим единство короля и солдат, дается приведенный выше разговор переодетого короля с солдатами. После победы Генриха следует комический диалог Флюэллена и Гоуэра, в котором Генрих сравнивается с Александром Великим (IV, 7); валлиец Флюэллен говорит с акцентом, оглушая начальные согласные, кроме того, он употребляет неверный эпитет и вместо «великий» произносит «большой» (big), оглушая первый звук (pig), получается вместо «Александр Великий» — «Александр-свинья». Сравнение Генриха с Александром Македонским производит комическое впечатление. Один родился в Македонии, другой — в Монмуте, но это все равно, ведь в обоих местах есть река. Правда, реки называются по-разному, но это неважно, в обеих водятся лососи. Наконец, самое главное сходство, по мнению Флюэллена, заключается в том, что Александр в состоянии опьянения, раздражения и гнева убил своего друга. Когда Гоуэр возражает: «но Генрих не убивал своих друзей», его собеседник напоминает, как Генрих прогнал толстого рыцаря с его шутками, насмешками и плутовством. «Прославление» Генриха с помощью исторических параллелей оказывается нелепым.
Можно сделать вывод, что изображение войны с Францией во многом отличается от господствовавшего в современной Шекспиру историографии взгляда на войны Генриха V. Сочувственный призыв к миру выражен в словах герцога Бургундского (V, 2). Герцог рисует картину запустенья, заброшенных полей и лугов, всеобщей разрухи и одичания. Война несет с собой ужас, разорение, страдания невинных людей, бессмысленные жестокости и болезни — о всех этих несчастиях постоянно говорится в пьесе. Ни речи Генриха о славе, ни его призывы к войску не смогли придать его победам героическую окраску. В этой драме, как и в хрониках о короле Генрихе IV, снова сталкиваются два враждебных друг другу мира — на этот раз в их различном отношении к войне. В хронике нашло отражение трагическое противопоставление героического описания войны ее ужасному облику.
В столкновении с мрачной действительностью советы Элиота и других гуманистов оказываются всего лишь добрыми пожеланиями, осуществить которые мешает реальная политическая борьба, и для успеха в этой борьбе правителю требуются совершенно иные качества, чем те, которые восхваляли Платон и его многочисленные последователи. Для понимания авторского замысла в хронике «Король Генрих V» необходимо, как нам кажется, учесть влияние политической обстановки 1598-1599 гг. и особенно ирландских событий, о которых Шекспир мог знать из первых рук, так как Саутгемптон был одним из участников похода Эссекса в Ирландию.
До Эссекса усмирителем восстания в Ирландии был лорд Грей, известный среди современников тем, что подавлял мятеж с необычайной жестокостью. В частности, ему ставили в вину уничтожение гарнизона в Смервике, но Грей оправдывался тем, что среди солдат гарнизона укрывались испанцы. Не этот ли момент побудил Шекспира сохранить найденный в источнике рассказ о том, как Генрих приказал убить всех пленных, но при этом опустить все смягчающие обстоятельства, которые могли оправдать эту жестокость?
В 1591 г. было опубликовано сочинение Эдмунда Спенсера «Взгляд на современное состояние Ирландии», в котором Спенсер затрагивает вопрос о жестоких мерах по усмирению ирландского восстания. Положение Ирландии рисуется в самых мрачных красках, и вина за это отчасти возлагается на англичан. Однако Спенсер делает попытку, хотя и явно неудачную, защитить своего покровителя — лорда Грея от обвинений в жестокости. Он пишет о том, что по натуре лорд Грей отличался мягкостью и умеренностью, но обстоятельства вынудили его прибегнуть к насилию и изменили его природный нрав {См.: «The Works of Edmund Spenser». London, 1893, p. 655; H. S. V. Jones. Spenser’s defence of Lord Grey. Urbana. 1919, p. 11-12.}.
Комментаторы уже давно отметили, что в Прологе к V акту Шекспир предсказывает победное возвращение Эссекса из Ирландии. Похвалы Эссексу в 1599 г. не означали желания польстить фавориту королевы. Напротив, эти похвалы говорят о смелости драматурга, так как Эссекс был в немилости. К 1599 г. весь королевский совет состоял из его врагов {См.: Е. A. Abbott. Bacon and Essex. London, 1877, p. 110-111.}. Эссекс был почти насильно отправлен в Ирландию не для того, чтобы стяжать славу. Подобное назначение погубило уже многих его предшественников, и хитрый Роберт Сесиль предвидел, что этот поход будет концом карьеры популярного в Лондоне военачальника. В 1599 г. вся Ирландия была охвачена восстаниями, с которыми английские войска не могли справиться.
Еще до этого похода Эссекс утратил расположение королевы. Однажды во время спора он повернулся к ней спиной и королева наградила его пощечиной. По рассказу одного из его друзей, Эссекс дерзко отзывался о королеве: «Разве государи не могут ошибаться? Разве они не могут быть несправедливы к своим подданным?» {W. Camden. The History of the most renowned and victorious princess Elizabeth, late queen England. 3 ed. London, 1675, p. 535, 556.} Эссекс неохотно принял назначение в Ирландию, убеждая членов королевского совета, что ему не по плечу ведение такой войны: «Я не сумею справиться с трудной кампанией, подчинить недисциплинированную, разложившуюся армию» {W. В. Devereux. Lives and letters of the Devereux, earls of Essex in the reigns of Elizabeth, James I and Charles I. 1540-1646, vols 1-2, vol. 2. London, 1853, p. 20.}. Королевский совет как будто нарочно старался поступать наперекор Эссексу, а королева назвала его друзей, которых он поторопился произвести в рыцари, бездельниками и негодяями. В Ирландии он действовал нерешительно, рассчитывая на переговоры, хотя от него требовали беспощадного подавления мятежа. А в это же время в Лондоне на разных сборищах превозносили Эссекса, пишет Кемден, и эти же люди распространяли пасквили на королевский совет, задевающие королеву {W. Camden. Op. cit, p. 576.}. Поэтому восхваление Эссекса в такой обстановке требовало от драматурга немалого мужества. Некоторые детали, связанные с бедственным положением английского войска, соответствуют сведениям о походах Эссекса, которые Шекспир мог получить из первых рук. В Прологе к IV акту Хор упоминает о том, что у английских солдат изможденный вид и потертая одежда, французский коннетабль называет их «голодным и нищим отрядом» (IV, 2). Гранд-пре сравнивает их с «падалью»: ветер презрительно треплет лохмотья на их костях, а у жалких кляч, понуривших головы, свисает кожа и слезятся глаза. «Наша одежда в грязи, — говорит Генрих французскому послу, — время потрепало нас, превратило в нерях, но мы не побежим с поля битвы» (IV, 3).
Некоторые сцены в пьесе соответствуют описанию войска в посланиях Эссекса, где он сообщал, что солдаты творят бесчинства, так как не получают жалования, что его войско состоит из людей самого низшего сорта, которые разбегаются по большим дорогам и грабят {См.: W. B. Devereux. Op. cit., vol. I, p. 247.}.
В хронике Шекспира выведен ирландец Макморрис, который, по характеристике Гоуэра, практически руководит осадой города. Когда Флюэллен затевает с ним обсуждение вопроса о военном искусстве древних римлян, Макморрис объявляет, что теперь не время болтать: идет жаркий бой, город осажден, а мы болтаем и ничего не делаем, говорит он, повторяя несколько раз «позор нам всем» (’tis shame for us all: so God sa’me, ’tis shame to stand still; it is shame, by my hand: and there is throats to be cut, and works to be done; and there ish nothing done, so Chrish sa’me, la! — III, 2). Призыв к действию становится трагикомическим, потому что Макморрис упоминает о необходимости резать людям глотки как о какой-то обычной работе.
Обиженный Флюэллен, обращаясь к ирландцу, начинает фразу: «немногие из вашей нации», но едва Макморрис услышал «ваша нация», как он кипит от негодования, что понятно, если вспомнить об отношении к ирландцам в Англии в годы их постоянных мятежей против английского владычества. Его протест на первый взгляд комичен: Флюэллен еще не сказал ничего обидного, но обостренное национальное чувство заставляет Макморриса броситься на защиту своей нации. При этом его речь грамматически так построена, что ей можно придать противоположный смысл — как будто «нация» обругана им в самых резких выражениях, хотя, разумеется, ругательства адресованы Флюэллену (MacMorris. Of my nation! What ish my nation? Ish a villain, and a bastrad, and a knave, and a rascal. What ish my nation? Who talks of my nation? — III, 2).
Флюэллен пытается оправдаться, уверяя, что его не так поняли, и упрекая Макморриса в недостатке «любезности» по отношению к офицеру, который ни по рождению, ни по знанию «военного искусства» ничем не уступает ему. Однако Макморрис, не желая слушать врага своей нации, угрожает, что отсечет Флюэллену голову, и только вмешательство Гоуэра предотвращает столкновение. В этой сцене Шекспир очень искусно намекает на современные ему отношения между ирландцами и англичанами, при этом избегая высказывать собственное мнение, ибо только на первый взгляд поведение Макморриса может показаться нелепым. В дальнейшем при освещении более безопасного вопроса об отношении к Уэльсу, авторская позиция проясняется: когда Пистоль пробует насмехаться над пореем, служившим национальной эмблемой Уэльса, обижается Флюэллен, который избивает Пистоля и заставляет его съесть порей. Насмешка над национальным достоинством осуждена в данном случае открыто, потому что Пистоль не вызывает симпатий. Можно предполагать, что и по отношению к ирландцам Шекспир в этой драме не высказывал пренебрежения.
Иногда в исследованиях о хронике «Король Генрих V» встречаются упреки Шекспиру в предвзятости в связи с изображением французов. Однако насмешливое отношение вызывают не вообще французы, а трусливая французская знать. Французский посол после поражения обеспокоен тем, что на поле сражения кровь «благородных пэров» смешивается с «подлой» кровью крестьян, и он просит у победителей позволения рассортировать убитых. Этот эпизод не придуман Шекспиром, а взят из источника — после битвы при Агинкуре тела дворян были увезены и преданы земле, а трупы простых солдат еще долго лежали на поле битвы.
В хронике есть сцена, противостоящая вражде Англии и Франции, — сцена сватовства Генриха к французской принцессе. Король становится похож на принца Генриха, человека прямого и честного, с искренним, верным сердцем. Хотя пьеса заканчивается пожеланием, чтобы вражда двух королевств прекратилась навсегда, в эпилоге содержится напоминание о старой пьесе «Генрих VI», напоминание, омрачающее торжественный конец. Зрители хорошо знали, что в царствование Генриха VI Англия утратила все свои владения во Франции, и надежды на прочный мир были похоронены в междоусобных войнах.
В хронике «Король Генрих V», как и в более ранних хрониках, показаны отношения короля и народа. На этот раз перед нами хороший король доблестный военачальник, умный политик, знающий жизнь и нужды своих подданных, покорный закону, парламенту и совету, заботящийся об интересах государства. Однако исторические условия определяют его политику. Он ведет несправедливую войну, произнося
