слова не в состоянье.

Но ты, своей известный добротой,

Найдешь приют для скудного посланья.

Пока свой лик ко мне не обратят

Созвездья, управляющие мною,

И выткут для любви такой наряд,

Чтоб мог я быть замеченным тобою.

Тогда скажу, как я тебя люблю,

А до того себя не объявлю.

27

Устав от дел, спешу скорей в кровать,

Чтоб отдохнули члены от блужданья.

Но только станет тело отдыхать,

Как голова начнет свои скитанья.

Уходят мысли в страннический путь,

Спешат к тебе в усердии горячем,

И не могу я глаз своих сомкнуть,

И вижу мрак, открытый и незрячим.

Духовным зреньем вижу образ твой,

Сверкающий алмаз, слепящий очи.

Он делает прекрасным мрак ночной

И обновляет лик старухи — ночи.

Днем отдыха не нахожу ногам,

А духу нет покоя по ночам.

28

Но как бы к счастью я вернуться мог,

Коль я лишен досуга и покоя?

Не облегчает ночь дневных тревог,

А день подавлен горестью ночною.

Всегда враги, сейчас друзья они,

Сейчас друг другу протянули руки

И мучают меня: трудами дни,

А скорбью ночь — что я с тобой в разлуке.

Чтоб дню польстить, я говорю ему,

Что ты шлешь свет при пасмурной погоде;

А черной ночи льщу, что в мрак и тьму

Ты, вместо звезд, горишь на небосводе.

Но с каждым днем печаль моя сильней,

И с каждой ночью скорбь моя больней.

29

Когда людьми и счастьем обойден,

Не знаю я, что делать мне с собой,

В глухое небо тщетно рвется стон,

И горько плачу над своей судьбой.

Я завистью нещадною томим

К чужой надежде, участи, друзьям,

К уму, таланту, доблестям чужим,

Себя за это презирая сам.

Но стоит лишь мне вспомнить о тебе

С земли угрюмой сердцем я взлечу

Навстречу солнцу, благостной судьбе,

Как жаворонок, к светлому лучу.

Твоей любви, моей мечты о ней

Я не отдам за троны всех царей.

30

Когда на суд безмолвных дум своих

Воспоминанья прошлого влеку я,

Скорбя опять о горестях былых,

О дорогих утратах вновь тоскуя,

Не плакавшие ввек глаза мои

Потоки слез тогда исторгнуть в силе,

И об умершей плачу я любви,

И о друзьях, исчезнувших в могиле.

От горя к горю вновь перехожу,

Печалюсь вновь печалями былого,

Страданьям давним счеты подвожу,

За что платил, уплачиваю снова.

Но только вспомню о тебе, мой друг,

Не станет больше ни утрат, ни мук.

31

Сердца, что я умершими считал,

В твоей груди нашли себе приют.

Царит любви в ней светлый идеал,

Друзей ушедших образы живут.

О, сколько чистых надмогильных слез

Из глаз моих струил я много раз!

Но не навек любимых рок унес,

Они в тебе схоронены сейчас.

Храня в себе, ты воскрешаешь их:

Возлюбленных угасших хоровод

Мою любовь собрал в сердцах своих

И всю ее тебе передает.

В тебе я вижу всех любимых мной,

Ты — все они, и я — всегда с тобой.

32

Коль ты, мой друг, тот день, переживешь,

Когда меня зароет смерть до срока,

И вдруг, случайно, снова перечтешь

Стихов моих бесхитростные строки,

Их с лучшими, позднейшими сравни:

Пусть в новых больше славного искусства,

Мои творенья в сердце сохрани

Не ради совершенства — ради чувства.

О посвяти одну лишь думу мне:

«Когда бы мог расти он с веком вместе,

И он бы создал — с ними наравне

Достойное стоять на первом месте.

Но умер он, и превзошли его.

В нем чту любовь, а в них лишь мастерство».

33

Я видел много раз, как по утрам

Ласкает солнце взглядом царским горы,

Льнет поцелуем к бархатным лугам

И золотит, небесный маг, озера.

А после позволяет, чтоб на нем

Клубилась туч уродливая стая,

Гнала его на запад со стыдом,

От мира лик божественный скрывая.

Вот так однажды солнца своего

Я озарен был лаской животворной;

Но горе мне! На час один всего

И вновь оно покрылось тучей черной.

Но я его люблю и в этой мгле:

Что можно небу, можно и земле.

34

Зачем ты мне сулил пригожий день

И без плаща я в путь пустился свой?

Чтоб облаков ничтожных злая тень,

Меня застигнув, скрыла образ твой?

И что с того, что с тучами борясь,

Ты дождь осушишь на щеках моих,

Никто такую не похвалит мазь,

Что боли облегчает лишь на миг.

Скорбей моих не вылечит твой стыд.

Ты каешься, но горько мне теперь:

Несущему тяжелый крест обид

Твоя печаль не возместит потерь.

Но перлы слез, что их любовь лила!

Они искупят все твои дела.

35

Ты не кручинься о своей вине:

У роз шипы, в ручьях кристальных ил,

Грозят затменья солнцу и луне,

И гнусный червь бутоны осквернил.

Грешны все люди, грешен я и сам:

Я оправдал поэзией своей

Твои проступки, и твоим грехам

Нашел отвод, самих грехов сильней.

Я отвращаю от тебя беду

(Защитником твоим стал прокурор),

И привлекаю сам себя к суду.

Меж ненавистью и любовью спор

Кипит во мне. Но я пособник твой,

Любимый вор, обидчик милый мой.

36

С тобою врозь мы будем с этих пор,

Хоть нераздельны, как и встарь, сердца:

Внезапно павший на меня позор

Перенесу один я до конца.

Любовь у нас и честь у нас одна.

Пусть злая доля разлучила нас,

Любви взаимной не убьет она,

Похитит лишь блаженства краткий час.

Не смею впредь я узнавать тебя,

Своей виной срамить тебя боясь;

И ты не можешь быть со мной, любя,

Дабы на честь твою не пала грязь.

Не делай так! Ведь для моей любви

И честь твоя, и ты — свои, свои!

37

Как радуется немощный отец,

Увидя сына юного успехи,

Так я, судьбой измученный вконец,

В тебе найду отраду и утехи.

Богатство, знатность, ум и красоту

Все, чем гордится доблесть молодая,

Я от тебя теперь приобрету,

Свою любовь ко всем им прививая.

И я не беден, не презрен, не хил,

Ведь даже тенью осенен твоею,

Себя с твоею славою я слил,

Богатствами твоими богатея.

Что лучшее есть в мире, — все тебе!

Так я хочу, и рад своей судьбе.

38

Как может не хватить у музы тем,

Когда себя вдыхаешь ты в мой стих,

Даря ей столько мыслей, чувств, поэм,

Что не запишешь на бумаге их?

Благодари же самого себя,

Достоинства найдя в моих стихах;

Кто ж будет нем, не воспоет тебя,

Когда твой свет горит в его мечтах?!

Десятой музой, в десять раз славней,

Чем прежних девять, для поэта будь,

Стихи такие с ним создать сумей,

Чтоб проложить в века смогли свой путь.

И если угожу потомкам я,

То мой — лишь труд, а слава вся — твоя!

39

О, как же я могу воспеть тебя,

Когда ты часть меня же самого?

Кого б хвалил я, как не сам себя?

И самохвальство это для чего?

Так лучше врозь мы будем жить с тобой,

Любовь единством звать мы прекратим,

Тогда, в разлуке, сможет голос мой

Воздать хвалу достоинствам твоим.

О, сколько б ты несла, разлука, мук,

Коль времени не оставляла б ты

Мечтами о любви занять досуг,

Обманывая время и мечты,

И не двоила б нас, чтоб вознесли

Оставшиеся тех, кто там вдали.

40

Бери ее хоть всю, мою любовь!

Что нового приобретешь ты с нею?

Твоим я был, твоим я буду вновь,

И нет любви, моей любви вернее.

Коль ты берешь любовь мою любя,

За это осуждать тебя не стану,

Но осужу, коль, обманув себя,

Берешь ее, доверившись обману.

Я все тебе прощаю, милый вор,

Хотя меня ты грабишь без стесненья:

Ведь горше нам снести любви укор,

Чем ненависти злые оскорбленья.

О ты, что можешь зло облечь красой,

Убей меня, но не казни враждой.

41

Когда из сердца твоего порой

Я отлучусь, — ты платишь дань грешкам.

Оправдан ты летами и красой:

Соблазн за ними ходит по пятам.

Ты мил — и все хотят тебя иметь;

Пленителен — и всеми осажден.

А женщины прельстительную сеть

Прорвет ли тот, кто женщиной рожден!

Увы! Ко мне ты мог бы стать добрей,

Мог совладать с разгульной красотой,

Сдержать беспутство юности своей,

Чтоб не нарушить верности двойной:

Ее ко мне — собой ее пленя,

Твоей ко мне — отринувши меня.

42

Не в этом горе, что она твоя,

Хоть, видит бог, ее любил я свято;

Но ты — ее, и этим мучусь я:

Мне тяжела твоей любви утрата.

Но ваша мной оправдана вина:

Ты любишь в ней возлюбленную друга,

Тебе ж любить позволила она,

Любя меня как нежная подруга.

Ее теряю — радуется друг;

Теряю друга — к ней приходит счастье.

Вы с ней вдвоем — а я лишаюсь вдруг

Обоих вас во имя вашей страсти.

Но друг и я — о счастье! — мы одно:

Любим я буду ею все равно.

43

Сомкну глаза — и все виднее мне…

Весь день пред ними низкие предметы,

Но лишь засну — приходишь ты во сне

И в темноту струишь потоки света.

О ты, кто тенью освещаешь тень,

Невидящим глазам во тьме сияя,

Как был бы ты прекрасен в ясный день,

Его своим сияньем озаряя.

Средь бела дня увидеть образ твой

Какою это было бы усладой,

Когда и ночью, тяжкой и глухой,

Ты наполняешь сны мои отрадой.

Ты не со мной — и день покрыла мгла;

Придешь во сне — и ночь, как день, светла.

44

Когда бы мыслью плоть была, — тогда

Ничто не стало б на моем пути.

Стремясь к тебе, я мог бы без труда

Любое расстояние пройти.

И что с того, что где-то далеко,

За тридевять земель скитаюсь я,

Чрез земли и моря к тебе легко

Домчит меня живая мысль моя.

Но я не мысль, и тщетны все труды

Пространство мне преодолеть невмочь.

Я из земли составлен и воды,

И только время сможет мне помочь.

Смогли стихии низшие мне дать

Лишь тяжесть слез — покорности печать.

45

Но высших две — признаюсь, не тая,

Огонь и воздух — круглый день с тобой:

Желание мое и мысль моя

Скользят, мелькают, легкой чередой.

Когда ж к тебе они помчатся вдруг

Посланцами святой любви моей,

Из четырех стихий лишившись двух,

Скудеет