о Шекспире. Памела, будучи невестой, обсуждает в своих письмах достоинства комедии Р. Стала «Нежный муж» и трагедии Э. Филипса «Страдающая мать»; многие страницы «Клариссы» посвящены рассуждениям о пьесе Николаса Роу «Красивая грешница». Что же касается автора «Тома Джонса», то он в 5-й главе XVI книги романа отправляет своих героев на представление «Гамлета» с Гарриком в главной роли, воспроизведя затем их беседу о великой трагедии Шекспира и ее сценической интерпретации.
Особенно много интересных замечаний Филдинга о Шекспире рассыпано в 18-ти главах-пролегоменах «Истории Тома Джонса, найденыша» и в ряде номеров «Ковент-гарденского журнала». Во вступительной главе XIII книги «Тома Джонса» писатель знакомит читателя со своими главными литературными авторитетами: этот ряд гениальных писателей составляют Аристофан, Лукиан, Сервантес, Рабле, Мольер, Шекспир, Свифт, Мариво.
«В дальнейшем акценты изменятся, — пишет в своем фундаментальном труде об английском романе XVIII в. А. А. Елистратова. — В «Ковент-гарденском журнале» 1752 г., пересматривая свои прежние литературные увлечения, Филдинг отвергнет Аристофана и Рабле, отодвинет на второе место Шекспира и Мольера, но останется верен… «великому триумвирату» — Лукиану, Сервантесу и Свифту…» {Елистратова А. А. Английский роман эпохи Просвещения. М.: Наука, 1966, с. 76.} Это указание А. А. Елистратовой нуждается, на наш взгляд, в некотором уточнении.
Иерархизация литературных авторитетов, о которой упоминает исследователь, предпринята Филдингом в той части 33-го номера «Журнала», где речь идет исключительно об остроумии и о писателях, чьи произведения способны вызвать смех у читателей. Глядя на любимых писателей под таким углом зрения и рассуждая о различной содержательности производимого ими комического эффекта, Филдинг, действительно, оставляет на первом плане «великий триумвират» — Лукиана, Сервантеса и Свифта (кстати говоря, не драматургов, а прозаиков), поместив вслед за ними Шекспира {Нетрудно заметить, что Шекспир — создатель трагедий — в этом «конкурсе» участия не принимает.} и Мольера.
В других же номерах «Ковент-гарденского журнала» есть упоминания о «великом квадрумвирате» драматургов (Шекспир, Бен Джонсон, Бомонт и Флетчер) и о «самом великом Шекспире» — упоминания, позволяющие смело утверждать, что в отношении Филдинга к Шекспиру за три года не произошло переоценки ценностей. И в конце своего жизненного пути Филдинг мог бы воскликнуть так же, как в 8-й главе X книги «Истории Тома Джонса»: «О Шекспир, если бы владел я пером твоим!».
Любовь Филдинга к шекспировской драматургии нашла свое яркое выражение и в его критике как некоторых эссе о Шекспире, так и эдиционной практики современников — издателей Шекспира. Особенно доставалось Джону Деннису (автору «Эссе о гении и сочинениях Шекспира»), Л. Теоболду и У. Уорбертону.
Иронические замечания по их адресу встречаются и в журнале Филдинга «Борец», и в предисловии к осуществленному им в соавторстве с. Э. Юнгом переводу комедии Аристофана «Плутус», и в «Истории Тома Джонса, найденыша», и в «Ковент-гарденском журнале».
Особого внимания заслуживает один из эпизодов написанной в лукиановских традициях {См.: Соколянский М.Г. Творчество Генри Филдинга. Киев: Вища школа, 1975, с. 51-62.} повести Филдинга «Путешествие в иной мир». Попавший в Элизиум рассказчик встречает там среди прочих выдающихся писателей Шекспира, беседующего с Беттертоном и Бутом — крупнейшими актерами времен Реставрации. Актеры спорят о смысле знаменитой строки из V акта трагедии «Отелло»:
Put out the light, and then put out the light…
(Задую свет. Сперва свечу задую…)
(V, 2; перевод Б. Пастернака)
В поисках «истинного» смысла собеседники предлагают разные варианты «реконструкции» шекспировского текста:
Put out the light, and then put out the light,
Put out the light, and then put out thy light,
Put out the light, and then put out thee light,
и, наконец:
Put out thy light, and then put out thy sight.
Впрочем, и на этом варианте «поиск» не заканчивается. Беттертон считает, что не с меньшим правом, чем буква, может быть изменено и слово, предлагая такое решение:
Put out thy eyes, and then put out thy sight.
Призванный в арбитры Шекспир отвечает спорящим весьма выразительно: «Право, джентльмены, я так давно написал эту строчку, что уже забыл, какой смысл вложил в нее. Если б я мог себе представить, как много чепухи будет сказано и написано о ней, я бы вычеркнул ее из своих произведений, ибо я уверен, что любое из предложенных значений, будь оно моим, сделало бы мне мало чести…». На вопросы о смысле иных спорных мест в его произведениях Шекспир отвечает, что «если уж и мистер Теоболд не дал исчерпывающего ответа на этот вопрос, то появились три или четыре более новых издания моих пьес, которые, как он надеется, удовлетворят всякого…» {Fielding Henry. The complete works, v. 1-16. London, 1967, v. 2, p. 247-248.}.
Насмешки» над Л. Теоболдом {Разумеется, насмешки Филдинга не умаляют заслуг Л. Теоболда перед шекспирологией и почитателями Шекспира. Кстати, Филдинт был подписчиком семитомного собрания сочинений Шекспира, изданного Л. Теоболдом.} и другими издателями и комментаторами, содержащиеся в этом эпизоде, вряд ли нуждаются в пояснениях. Филдинг выступает здесь прежде всего против безмерного педантизма, приводящего подчас к абсурдным решениям, и против недоверия к шекспировскому поэтическому слову.
В связи с этим эпизодом из «Путешествия» нельзя не вспомнить 31-й номер «Ковент-гарденского журнала», хотя эти два произведения Филдинга и отделяет друг от друга десятилетняя дистанция.
«…Нет в наш век более модного занятия, чем критиковать Шекспира, такими словами открывается эссе, помещенное в этом номере. — Мне сообщили, что в настоящее время готовятся к изданию не менее 200 собраний сочинений этого автора с комментариями, ссылками, наблюдениями и т. п.» {Fielding H. The criticism of Henry Fielding, p. 70.} Уже в этой фразе обнаруживается едкая ирония Филдинга; а далее читателю предлагается реконструкция, откровенно пародийная, знаменитого монолога Гамлета из 1-й сцены III акта.
Сомнению подвергается аутентичность первой же строки:
То be or not to be, that is the question.
Автор эссе предлагает с помощью «незначительных изменений» основательно «улучшить смысл». Его вариант выглядит так:
То be, or not. To be! That is the bastion.
В последующих стихах монолога:
Whether ’tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous Fortune,
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing end them?
предлагает заменить «suffer» на «более подходящее» по смыслу слово «buffet», a «slings and arrows» — «winged arrows». Две последние строки после реконструкции приобретают такой вид:
Or tack against an Arm’oth’sea of troubles,
And by composing end them… {Ibid., p. 71.}
Пересмотру подвергается почти каждый стих монолога. Многие изменения, введенные для «исправления и улучшения смысла», производят комический эффект. Вместо слов «to die, to sleep» предлагается «to lie to sleep»; вместо «whips and scorns of time» — «whips and spurs of time»; вместо «cast of thought» — «cask of salt» и т. д. Заявляя, что он не собирается предпринимать очередное издание пьес Шекспира, автор эссе предлагает редакторам и комментаторам всех 200 готовящихся изданий воспользоваться его «реконструкцией».
Пафос этого иронического эссе вполне ясен. Филдинг смеется не только над Теоболдом или, допустим, явно уступавшим Теоболду в знании Шекспира Уорбертоном {У. Кросс полагал, что основной мишенью насмешек Филдинга в этом эссе был Уорбертон. См.: Cross W. L. The history of Henry Fielding. New Haven, 1918, v. 2, p. 432.}, эссе направлено против самой тенденции исправлять и «улучшать» шекспировские тексты. В этом отношении Филдинг противостоит не только критикам и комментаторам первой половины века, но и тем знатокам Шекспира последовавшего периода, включая самого Семюэла Джонсона, которые по традиции выискивали слабые места в шекспировских пьесах. Еще более резко обрушивался Филдинг на тех авторов, которые, исходя из классицистских представлений о драме, «адаптировали» произведения Шекспира для постановки их в театре той поры.
Переделки и адаптации шекспировских пьес с учетом классицистских законов драмы начались еще в период Реставрации и продолжались в XVIII в. Еще А. Поуп, находивший у Шекспира множество «недостатков», неодобрительно отзывался о такой практике. Тем не менее в репертуаре английских театров эти переделки заняли значительное место. Можно вспомнить трагедию Драйдена «Все за любовь» и «Джейн Шор» Н. Роу, пьесу К. Сиббера «Папская тирания при короле Джоне» и драму Э. Филипса «Хамфри, герцог Глостер», как, впрочем, и много других {См.: Branam George C. Eighteenth century adaptations of Shakespearean tragedy. Berkeley; Los Angeles, 1956.}.
Переделывая Шекспира, драматурги XVIII в. стремились сделать его пьесы «правдоподобнее», добиться хотя бы единства действия (коль уж невозможно было уложить их в рамки единств времени и места), «очистить» трагедии от элементов комического, а комедии, от трагического и, наконец, усилить дидактический момент. Для этих целей хороши были многие средства. К примеру, Колли Сиббер, адаптируя «Короля Лира», ради единства действия опустил I акт, а Н. Тейт в той же трагедии вовсе убрал такого значительного персонажа, как шут.
Во времена Филдинга обращение не к Шекспиру, но к адаптациям стало нормой для театральных трупп. Даже друг Филдинга — величайший актер эпохи и большой почитатель шекспировской драматургии Дэвид Гаррик предпочитал ставить переработки и сам занимался адаптацией Шекспира.
Автор «Истории Тома Джонса» был принципиальным противником переработки шекспировских произведений. Критическое суждение о такого рода переработках и о деятельности Роу — адаптатора Шекспира, в частности, встречаем мы в 1-й главе IX книги знаменитого романа. Однако и до того, в пору своей драматургической деятельности, Филдинг занимал в этом вопросе такую же позицию.
В ранней его пьесе «Фарс сочинителя» писатель вывел сатирические фигуры отца и сына Марплеев, целя прежде всего в Колли и Теофила Сибберов. Марплей-старший, драмодел и театральный директор, излагает сыну свое кредо: «Искусство писать, мальчик, — это искусство присваивать старые пьесы, меняя их названия, или — новые пьесы, меняя имя автора» {Fielding Henry. The author’s farce/ed. by Charles B. Woods. Lincoln, 1966, p. 43.}. Полностью созвучно этой декларации и признание Марплея о том, что случалось ему переделывать и Шекспира.
В своем драматическом памфлете «Исторический ежегодник за 1736 год» Филдинг снова зло посмеялся над отцом и сыном Сибберами, карикатурами на которых являются фигуры драматурга Граунд-Айви и актера Пистоля. В III действии этой пьесы обсуждается проблема «приспособления» Шекспира — и в частности «Короля Джона» — для сцены, чем занимается Граунд-Айви. «…Шекспир был славный малый, — говорит этот персонаж, — и кое-что из написанного им для театра сойдет, если только я это немножко приглажу…» {Филдинг Генри. Избр. произв.: В 2-х т. М.: ГИХЛ, 1954, т. 1, с. 254.} А преклоняющийся
