Запомни, как он примет эту смерть,
И мне расскажешь. А теперь в гробницу.
Уходят.
Сцена четырнадцатая
Там же. Другая комната.
Входят Антоний и Эрос.
Антоний
По-прежнему ль я, Эрос, пред тобой?
Да, государь.
Антоний
Бывают испаренья
С фигурою дракона, или льва,
Или медведя, или замка с башней,
Или обрыва, или ледника
С зубцами, или голубого мыса
С деревьями, дрожащими вдали.
Они — цветы вечерней мглы. Их формы
Обманывают глаз. Ты их видал?
Да, государь.
Антоний
То, что конем казалось,
Внезапно растворяется во мгле,
Сливаясь с нею, как вода с водою.
Да, государь.
Антоний
Такой же самый призрак, милый Эрос.
Я все еще Антоний, но с трудом
Удерживаю эту оболочку.
Я воевал ведь только для нее
И думал, что она, по крайней мере,
Хоть тут со мной, как я всегда был с ней
И шедшие за мною миллионы,
Которые утрачены сейчас.
Так думал я. Она же, милый Эрос,
Держала руку Цезаря. Она
Сбыла к его триумфу за бесценок
Меня с моею славой. Но не плачь.
Мы сами устраним себя из жизни.
Входит Мардиан.
Назад к своей проклятой госпоже!
По милости ее я без оружья.
Мардиан
Антоний, нет, владычица тебя
Любила и судьбу соединила
С тобой.
Антоний
Предательница и умрет за это.
Мардиан
Долг смерти платят только раз, и он
Уже уплачен ей. Твое желанье
Исполнено. Последние слова
Царицы были: «Доблестный Антоний!
Антоний!» Восклицанье прервалось
На полпути меж сердцем и губами,
И с ним в груди царица умерла.
Антоний
Как, Клеопатра умерла?
Мардиан
Скончалась.
Антоний (Эросу)
Сними с меня доспехи. Кончен труд
Большого дня. Пора на отдых, Эрос.
(Мардиану.)
Благодари, что ты уходишь цел.
Тебе и это — щедрая награда.
Мардиан уходит.
Долой все это. Семеричный щит
Аякса[161] — не защита от крушенья.
Раздвиньтесь, ребра! Сердце, изнутри
Разрушь свой плен и вырвись из темницы!
Проворней, Эрос. Я отвоевал
И больше не солдат. Прощайте, латы!
Вы погнуты. Я с честью вас носил.
Эрос уходит.
Клеопатра!
Я догоню тебя и попрошу
В слезах прощенья. Так мне будет легче.
Отсрочка — пытка. Факел догорел.
Я лягу. Полно по углам шататься.
Отныне все усилья — лишний труд
И всякий шаг — топтание на месте.
Ну что ж, осталось приложить печать,
А то — конец, все ясно. Эрос! Эрос!
Иду, царица! — Эрос! — Там, в садах,
В толпе теней мы будем выделяться
Из всех других и отобьем друзей
У бедного Энея и Дидоны.
Эй, Эрос, Эрос! Воротись назад.
Эрос возвращается.
Что, государь, прикажешь мне?
Антоний
С тех пор,
Как Клеопатры нет, я прозябаю
Так недостойно, что стыжу богов.
Я мир кроил мечом и на зеленых
Плечах Нептуна строил города
Из кораблей, и вот мне не хватает
Отваги женщины. Я хуже той,
Которая своею смертью скажет:
«Я, Цезарь, справилась сама с собой».
Ты обещал мне, Эрос, если в жизни
Убить меня по первому желанью.
Ну вот, такая надобность пришла.
Пойми одно: ты не меня уложишь,
А Цезаря расстроишь торжество.
Ты побледнел? Бодрей, дружок.
О боги!
Мне сделать то, что тучи вражьих стрел
Парфянских не могли?
Антоний
Ты б господина
Хотел увидеть в Риме из окна
С закрученными за спину руками,
С ярмом на шее, с краской на лице,
Средь пленников, в обозе, за квадригой
Смеющегося Цезаря?
О нет!
Антоний
Вот видишь. Уберечься можно только
Смертельной раной. Размахнись мечом,
Которым ты принес так много пользы.
Прости меня.
Антоний
Я волю дал тебе.
Ты клялся сослужить мне эту службу
По первой просьбе. Действуй же. А то
