Гамлет
Ах, мне и в этом небо помогло.
Со мной была отцовская, с которой
Теперешняя датская снята.
Я лист сложил, Как тот, скрепил печатью
И положил за подписью назад,
Как тайно подмененного ребенка.
На следующий день был бой морской.
Что было дальше, хорошо известно.
Горацио
Так Гильденстерн и Розенкранц плывут
Гамлет
Сами добивались.
Меня не мучит совесть. Их конец —
Награда за пронырство. Подчиненный
Не суйся между высшими в момент,
Когда они друг с другом сводят счеты.
Горацио
Гамлет
Вот и посуди,
Как я взбешен. Ему, как видишь, мало,
Убив отца и опозорив мать,
Быть мне преградой на пути к престолу.
Еще он должен удочку с крючком
На жизнь мою закидывать украдкой.
Так разве это не прямой мой долг
С ним рассчитаться этою рукою
Въедаться глубже?
Горацио
Скоро он узнает,
Что в Англии случилось.
Гамлет
А пока
Остаток дней в моем распоряженье.
Хоть человеческая жизнь и вся
Не долее, чем сосчитать до разу.
Но я стыжусь, Горацио, что так
С Лаэртом нашумел. В его несчастьях
Я вижу отражение своих
И помирюсь с ним. Но зачем наружу
Так громко выставлять свою печаль?
Я этим возмутился.
Горацио
Тише. Кто там?
Входит Озрик.
Озрик. Со счастливым возвращением в Данию, ваше высочество!
Гамлет. Благодарю покорно, сэр. (Вполголоса Горацио.) Знаешь ты эту мошку?
Горацио (вполголоса Гамлету). Нет, милорд.
Гамлет (вполголоса Горацио). Твое счастье. Знать его не заслуга. У него много земли, и вдобавок плодородной. Поставь скотину царем скотов, — его ясли будут рядом с королевскими. Это сущая галка, но, как я сказал, по количеству грязи в ее владении — крупнопоместная.
Озрик. Милейший принц, если бы у вашего высочества нашлось время, я бы вам передал что-то от его величества.
Гамлет. Сэр, я это запечатлею глубоко в душе. Но пользуйтесь шляпой по назначенью. Ее место на голове.
Озрик. Ваше высочество, благодарю вас. Очень жарко.
Гамлет. Нет, поверьте, очень холодно. Ветер с севера.
Озрик. Действительно, несколько холодновато, ваша правда.
Гамлет. И все же, я бы сказал, страшная жара и духота для моей комплекции.
Озрик. Принц, — неописуемая. Такая духота, что просто не подберу слов. Однако, принц, по приказу его величества довожу до вашего сведения, что он держит за вас пари на большую сумму.
Гамлет. Тем не менее прошу вас… (Принуждает его надеть шляпу.)
Озрик. Нет, оставьте, уверяю вас. Мне так лучше, уверяю вас. Сэр, на днях к здешнему двору прибыл Лаэрт, настоящий джентльмен, полный самых законченных достоинств, обаятельный в обращении и прекрасной наружности. Не шутя, если говорить картинно, это справочник и указатель благородства, ибо в нем заключено все, что может нравиться светскому человеку.
Гамлет. Сэр, он ничего не потерял в вашем изображении. Хотя, думаю я, описанье его по частям затруднило бы память, заставив ее едва тащиться за его достоинствами, однако скажу с искренностью прославителя, я считаю его существом высшей породы и таким редким, что, по совести, с ним сравнимо только его собственное отраженье, а его подражатели — его жалкие тени, не больше.
Озрик. Ваше высочество говорите о нем очень верно.
Гамлет. Куда вы гнете, сэр? Зачем оскверняем мы этого джентльмена своим грубым дыханьем.
Озрик. Сэр?
Горацио. Что у вам в мыслях? Нельзя ли сказать это попрямее. Право, постарайтесь, милостивый государь.
Гамлет. К чему приплели вы этого джентльмена?
Озрик. Лаэрта?
Горацио (вполголоса Гамлету). Запас его красноречья иссяк. Все золотые слова истрачены.
Гамлет. Да, Лаэрта, сэр.
Озрик. Я знаю, от вас не скрыто…
Гамлет. Я хотел бы, чтобы это не было скрыто от вас. Хотя и в таком случае я б ничего не выиграл. Итак, сэр?
Озрик. Я знаю, от вас не скрыто совершенство, с каким Лаэрт…
Гамлет. Не смею судить, чтобы не быть вынужденным с ним мериться. Знать хорошо другого, значит, знать самого себя.
Озрик. Речь, сударь, о совершенстве, с каким он владеет оружием. По общему убеждению, ему в этом нет равных.
Гамлет. Какое у него оружие?
Гамлет. Оружие двойное. Что же дальше?
Озрик. Король, сэр, держит с ним пари на шесть арабских коней, против которых тот, как я слышал, прозакладывал шесть французских рапир и кинжалов, с их принадлежностями, как-то: кушаками, портупеями и так далее. Три пары гужей, действительно, сказочной красоты и очень подходят к рукоятям. Чрезвычайно изящные гужи, с остроумными украшениями.
Гамлет. Что вы называете гужами?
Горацио (вполголоса Гамлету). Я предчувствовал, что дело не обойдется без пояснений.
Озрик. Гужи, сэр, — это ремешки к портупеям.
Гамлет. Выраженье было бы более подходящим, если бы вместо шпаг мы носили пушки. До тех пор пусть это будут портупеи. Но не будем отвлекаться. Итак, шесть арабских коней против шести французских шпаг, их принадлежностей и трех пар гужей с остроумными украшеньями. За что же все это прозакладовано, как вы сказали?
Озрик. Король, сэр, утверждает, что из двенадцати схваток его перевес над вами не превысит трех ударов. Он ставит на девять из двенадцати. Это можно было бы немедленно проверить, если бы ваше высочество соблаговолили ответить.
Гамлет. А если я отвечу: нет?
Озрик. Я хотел сказать, милорд: если вы ответите принятьем вызова на состязанье.
Гамлет. Сэр, я буду прогуливаться по залу. Если его величеству угодно, сейчас время моего отдыха. Пусть принесут рапиры. Если молодой человек согласен и король останется при своем намеренье, я постараюсь, если смогу, выиграть его пари. Если же нет, мне достанутся только стыд и неотбитые удары противника.
Озрик. Можно ли именно так передать ваши слова?
Гамлет. Именно так, сэр, с прикрасами, какие вам заблагорассудится прибавить.
Озрик. Поручаю себя в своей преданности вашему высочеству.
Гамлет. Честь имею, честь имею…
Озрик уходит.
Хорошо делает, что поручает. Никто другой за него бы не поручился.
Горацио. Побежал, нововылупленный, со скорлупой на головке.
Гамлет. Он, верно, и материнской груди не брал иначе как с комплиментами. Таковы все они, нынешние кривляки. Они подхватили общий тон и преобладающую внешность, род бродильного начала, которое выносит их на поверхность среди невообразимого водоворота вкусов. А подуть на поверку, пузырей как не бывало.
