Да уж это видно, парень отличный! А есть у него хорошие товары?
У него ленты всех цветов радуги, такие хитрые кружева, что ни одному судейскому крючку их не расплести, тесемки, галуны, полотно, батисты — он их так воспевает, словно это боги или богини. Можно подумать, что он поет не о рубашке, а об ангеле небесном, так он восхваляет вышивку на рукавах и вырезе.
Тащи его сюда скорее; пускай поет здесь.
Но предупреди, чтобы никаких гадостей не пел.
Работник уходит.
У этих разносчиков имеется такое, сестрица, такое, чего ты и вообразить не можешь.
Да и не хочу воображать, мой добрый братец.
Автолик
(входит и поет)
Шаль, перчатки мягче роз,
Маски на лицо и нос.
Пудру, щипчики для дам
Верным рыцарям отдам.
Ленты, шпильки, банты, бусы
На все платья, на все вкусы.
Эй, давай, давай, давай,
Приценяйся, не зевай,
Денег, денег, денег надо.
Не торгуйся, не глупи,
Эй, купи, купи, купи!
Не будь я влюблен в Мопсу, не видать бы тебе от меня ни гроша. Но я попал к ней в рабство, и моей данью будут ленты и перчатки.
Мопса
Ты мне обещал их еще к празднику. Но лучше поздно…
Доркас
То ли еще он тебе обещал, если люди не лгут.
Мопса
Зато с тобой он уже расквитался, и даже с надбавкой. Будешь отдавать излишки — не красней.
Неужели девки в наше время всякий стыд потеряли? Скоро они начнут носить юбки на голове. Обо всем этом можно шушукаться в коровнике, в спальне или на кухне, а зачем тары-бары при гостях разводить? Хорошо бы еще говорили шепотом. Да будет вам трещать!
Мопса
Идем, ты обещал мне ожерелье и душистые перчатки. Я кончила.
Разве я тебе не рассказывал, как меня облапошили на дороге, — у меня не осталось ни гроша.
Автолик
Это точно, сударь, на здешних дорогах много мошенников. Ох как надо быть осторожным!
Здесь тебя не обчистят, старина, можешь быть спокоен.
Автолик
Да уж только на это, сударь, я и рассчитываю: товар у меня дорогой.
А это что у тебя? Песни?
Мопса
Умоляю, купи мне несколько. Страх как люблю печатные песни. Уж если напечатано — значит, правда.
Автолик
Вот одна, очень хорошая, — на самый жалостный голос: о том, как жена ростовщика родила двадцать мешков золота, а потом захотела поесть гадючьих голов и жареных лягушек.
Мопса
А это правда?
Автолик
Истинная правда, и случилось месяц тому назад.
Доркас
Вот ни за что не пошла бы за ростовщика.
Автолик
Тут названа и повивальная бабка, которая принимала мешки, — госпожа Сплетня, и пять или шесть свидетельниц, самые порядочные женщины. Уж вы поверьте, я вздором не торгую.
Мопса
Пожалуйста, купи мне эту песню.
Хорошо, отложи ее. Сначала посмотрим еще какие-нибудь песни, а потом другие товары разберем.
Автолик
Вот тоже хорошая песня: о рыбе, которая в среду восьмидесятого апреля поднялась на сорок тысяч футов над водой и спела балладу о жестокосердных девушках. Говорят, это была женщина, обращенная в холодную рыбу за то, что не пожалела человека, который ее любил. Песня очень жалостная, а главное, достоверная.
Доркас
Ты думаешь, это правда?
Автолик
За нее ручаются пять судейских подписей, а остальных свидетельств не вместит мой короб.
Эту тоже отложи. Дай еще какую-нибудь.
Автолик
Вот веселая песня, и притом отличная.
Мопса
Купи веселую.
Автолик
Веселее не найти, а поется на голос: «Две влюбились в одного». Во всей округе нет девицы, которая ее не распевала бы. Нарасхват берут, честное слово!
Мопса
Мы с Доркас можем ее спеть, если ты присоединишься. Ведь она на три голоса.
Доркас
Мы ее еще месяц назад слышали.
Автолик
Споем, споем, еще бы не спеть! Ведь это мое ремесло. Валяйте! (Запевает.)
Прочь вы, девки, надоело!
Девушки
Ты куда?
Автолик
Не ваше дело.
Девушки
(Наперебой.)
Кто теперь твоя зазноба?
Ты клялся в любви до гроба
И налгал, налгал, налгал.
Автолик
Что ж, иль я у вас в неволе?
Девушки
Он удрал, удрал, удрал.
(Наперебой.)
Звал меня своей женою,
Но смеялся надо мною,
Довольно, мы потом будем песни распевать. Отец толкует с этим господином о каких-то важных делах, не надо мешать. Идем, тащи свой короб. Девушки, я куплю подарки вам обеим. Разносчик, первый выбор мне! Пойдем, красотки! (Уходит с Мопсой и Доркасом.)
Автолик
Ну, теперь я с него сдеру.
(Поет.)
Подари мне, мой дружок,
Ленты, пудру, гребешок,
Или кружев на подушку,
Или юбку, или шаль;
Подари хоть безделушку,
В деньгах толку ни на грош,
Если в ларчик их запрешь,
Не порадовав подружку.
Возвращается работник.
Хозяин, там пришли три козлопаса, три свинопаса, три волопаса и три овчара — нарядились козлищами и называют себя как-то чудно: сатиры, что ли, или сартиры. Какой-то у них особый танец. Девки говорят, что это окрошка из прыжков и скачков, — ну, да это они злы оттого, что без девушек танцуется. А свинопасы клянутся, что пляска их понравится, хоть она и диковата для тех, кто в танце только кружиться да кланяться привык.
Не надо, гони их прочь! Тут и без них довольно всяких мужицких забав. Господа, верно, обижаются на нас.
Поликсен
Ты обижаешь тех, кто хочет нас повеселить. Мы просим, дайте нам взглянуть на этих плясунов.
Они говорят, что тройка свинопасов плясала перед самим королем и даже худший из этих сартиров прыгает вверх на двенадцать с половиной футов.
Если почтенные господа согласны, зови плясунов, живее!
Да они тут за воротами.
Работник уходит и возвращается с плясунами.
Пляска двенадцати сатиров.
Поликсен
(пастуху)
Ты кой-чего еще не знаешь, друг!
(К Камилло.)
Не слишком ли мы тянем? Надо кончить.
Старик болтлив и глуп.
(Флоризелю.)
Ну что, красавец?
Ты так влюблен, что праздник позабыл.
Когда б я был, как ты, влюблен и молод,
Я милую осыпал бы дарами,
Я перерыл бы все тюки торговца,
А ты и безделушки не купил ей.
О, если бы желанная твоя
Подумала об этом, то сказала б,
Что ты ее не любишь, и, пожалуй,
Ты не нашел бы, что ответить ей.
Флоризель
Достойный гость, мою любовь Утрата
Не станет пустяками измерять.
Мой лучший дар ношу я скрытым в сердце,
И он обещан ей уже давно. —
О жизнь моя, тебе пред этим старцем,
Который знал в былые дни любовь,
Излить хочу я душу. Дай коснуться
Руки твоей, она нежнее пуха
Голубки молодой, она белее,
Чем зубы мавра, чем полярный снег,
Провеянный жестоким зимним ветром.
Поликсен
И что же дальше? Как белишь ты руку,
Которая и без того бела!
Я перебил? О, продолжай, мы просим, —
Ты будешь клясться?
Флоризель
Вас просить я буду
В свидетели.
Поликсен
И друга моего?
Флоризель
Да, и его! И небеса, и землю! —
Когда б я был красавцем первым в мире,
Когда б я был сильнейшим из царей,
Когда б я был умнее самых мудрых,
Я б это отдал за твою любовь. —
Лишь ей служить, все принести ей в жертву,
Или погибнуть!
Поликсен
Что за щедрый дар!
Камилло
Он страстно любит!
Что ты скажешь, дочка?
Так хорошо сказать я не сумею,
А лучше и придумать не смогу.
Лишь по своей любви судить могу я,
Как любит он.
Ну вот и по рукам.
В свидетели друзей мы просим новых,
Я дочь свою отдам ему с приданым,
Которое не посрамит невесты.
Флоризель
Пусть будут лишь достоинства Утраты
Ее приданым. А когда умрет
Один вам неизвестный человек,
Я стану так богат, как вам не снилось. —
Старик, благослови нас при друзьях.
Давайте руки!
Поликсен
Подожди, любезный!
Не торопись. — Есть у тебя отец?
Флоризель
Да, есть, а что?
Поликсен
Об этом знает он?
Флоризель
Не знает и не должен.
Поликсен
Мне казалось,
Что лучший гость на брачном пире сына —
Его отец. Прошу тебя, скажи мне —
Отец твой, верно, выжил из ума,
Так одряхлел, что потерял рассудок?
Еще он может говорить и слушать,
Вести свой дом? Распознавать людей?
Иль в детство впал и не встает с постели?
Флоризель
О нет, мой господин, отец не стар,
Он крепче многих сверстников здоровьем.
Поликсен
Клянусь моей седою бородой,
Плохой ты сын, отца ты оскорбляешь.
Сын вправе выбирать себе жену,
Но для отца все счастье — в счастье сына,
В хороших внуках. Он имеет право
В подобном деле сыну дать совет.
Флоризель
Мой добрый друг, не буду спорить с вами,
Но есть причины — все равно какие, —
Чтоб от отца мою женитьбу скрыть.
Поликсен
Скажи отцу!
Флоризель
Нет, нет!
Поликсен
Скажи отцу!
Флоризель
Я не могу.
Поликсен
Ты не рассердишь этим старика.
Флоризель
Но я клянусь вам, это невозможно.
Довольно будет, если вы скрепите
Наш договор.
Поликсен
(Является в своем настоящем виде.)
Ах ты, мальчишка! Это ли мой сын!
Ты слишком низко пал для принца крови.
На посох ты державу променял! —
А ты, предатель старый! Жаль, что петля
Уж ненадолго век твой сократит. —
А ты, колдунья, наглая девчонка!
Так моего наследника решила
Ты соблазнить!
О боги, мое сердце!
Поликсен
Я выбью дурь из красоты твоей,
Ее поставят розгами на место!
(Флоризелю.)
Вперед попробуй к ней ходить, повеса,
Посмей вздохнуть, когда тебя навеки
С ней разлучат, — тогда прощайся с троном!
Запомни это! И ступай за нами! —
А ты, старик, ты мог бы только смертью
Свою вину пред нами искупить. —
Ты, чародейка, ты была б достойна
Любого, даже этого безумца,
Когда б себя он не унизил так,
Что стал девчонки нищей недостойным.
Но если ты открыть ему посмеешь
Свою лачугу иль обнять его, —
О, я клянусь, насколько ты прекрасна,
Настолько будет казнь твоя страшна.
(Уходит.)
Я все равно погибла — и без казни.
Но, право, он не испугал меня.
Я раз иль два хотела вставить слово,
Сказать, что над лачугой и дворцом
Одно и то же солнце светит в небе.
Прошу вас, принц, оставьте нас, я знала,
Что так случится. Будьте осторожны.
А я спала и вот теперь проснулась.
И горько плакать…
Камилло
Говори, отец.
Пока ты жив, хоть пораскинь мозгами.
Я не могу ни говорить, ни думать.
А ты-то, принц! Из-за твоей причуды
Погиб старик восьмидесяти лет,
Мечтавший умереть в своей постели,
В том домике, где умер дед, отец,
Лежать в могиле рядом с их костями.
Что сделал ты со мной! Теперь палач
Оденет в саван труп мой неомытый
И выбросит его без погребенья.
Проклятая! Уж ты, наверно, знала,
Что это принц. Куда ж ты занеслась?
О горе! Если б умереть до казни!
(Уходит.)
Флоризель
Зачем так странно на меня ты смотришь?
Мне тяжело, но я не испугался.
Преграды закаляют, и решенья
Не изменю я ни за что на свете.
Отцу не покорюсь и только буду
Упорнее стремиться к той же цели.
Камилло
Любезный принц, вам нрав отца известен.
Он сгоряча и слушать не захочет.
Да вы к нему пока и не пойдете,
Боюсь, он вас не пустит на глаза.
Дождитесь, принц, покуда он остынет.
Флоризель
И я дождусь. Камилло, это вы?
Камилло
Да, принц.
Ведь сколько раз я говорила,
Что кончится бедой и счастье рухнет,
Едва о нем узнает кто-нибудь.
Флоризель
Нет, милая, твое не рухнет счастье,
Пока я верен, — если ж изменю,
Иссякнет жизнь и рухнет свод вселенной.
О, посмотри в глаза мне! Пусть отец
Отнимет трон! Что в нем? Моя держава —
Твоя любовь.
Камилло
Благоразумье, принц!
Флоризель
Моя любовь — мое благоразумье.
А если разум не в ладу с любовью,
Отраду я в безумии найду.
Камилло
В вас говорит отчаянье, мой принц.
Флоризель
Мне все равно — отчаянье иль доблесть
То, что поможет клятву мне сдержать.
Ни честь, ни слава, верьте мне, Камилло,
Ни древний трон Богемии великой,
Ни все богатства гор, земли, морей
Меня нарушить клятву не заставят,
Любимой изменить не соблазнят.
А потому, Камилло, вас прошу я,
Прошу как друга моего отца,
С которым ныне расстаюсь надолго:
Когда начнет о сыне он грустить,
Его утешьте дружбой и советом,
Смягчайте мудро гнев его неправый.
Я твердо верю, что дорогу в жизни
Мы для себя
