становится «Богом» там, где все твари высказывают Бога: там возникает «Бог»» — Pr. 26. («Nolite timere eos qui corpus occidunt, animam autem occidere non possunt». — Matth. 10, 28). (Op. cit., S. 272 — 273. См. русск. пер.: цит. изд., с. 29).
xxii Angelius Silesius («Силезский Ангел») — псевдоним Иоганна Шеффлера, религиозного мыслителя и поэта (1624 — 1677). В 1675 г. во Вроцлаве (Бреслау) вышел ставший впоследствии широко известным сборник его афористических стихов «Херувим странник» («Cherubinischer Wandersmann»). Парадоксальность этих афоризмов тесно связана с традицией немецкой мистики Экхарта и Таулера. Стих, который имеет в виду Шестов, следующий:
Gott lebt nicht ohne mich.
Jch weis das ohne mich Gott nicht ein Nun kan leben
Werd’ ich zu nicht Er mu? von Noth den Geist auffgeben.
«Я знаю, что без меня Бог не может прожить ни мгновения ? Превратись я в ничто, он неизбежно вынужден будет испустить дух» (Angelius Silesius (Johannes Scheffler). Cherubinischer Wandersmann. Hrsg. von L.Gnadinger. Stuttgart: Philipp Reclam jun, 1984, S. 28).
xxiii Гегель Г. Философия религии, т. 1, с. 378.
xxiv (Aristot. Eth. Nic. III, 2. 1111 b20 — 22). — «Ведь из невозможностей нет выбора, и если кто-нибудь скажет, что он совершает такой выбор, его, пожалуй, сочтут глупцом». В книге «Афины и Иерусалим» Шестов переводит эту фразу так: «Человек не стремится к невозможному, и если кто станет стремиться, то все его признают слабоумным» [АИ, 195].
xxv «Частный мыслитель» Иов как образец «повторения» (см. главу 1) противопоставляется Киргегардом мыслителям классической философской традиции в сочинении «Повторение» («Wiederholung»). Жертвоприношение Авраама как образец «абсурдного» поступка рыцаря веры — центральная тема другого сочинения Киргегарда «Страх и трепет» («Furcht und Zittern»). Оба сочинения составляют 3-й том цитируемого Шестовым собрания.
xxvi Может быть, имеется в виду следующее утверждение: «Раскаяние, покаяние имеет тот смысл, что, благодаря возвышению человека к истине, преступление осознается им как в себе и для себя преодоленное, не имеющее само по себе силы.
Таким образом, совершенное делается несовершенным, но это происходит не чувственным образом, а духовно, внутренне» (Гегель Г. Философия религии, т. 2, с. 317).
xxvii Матф. 17, 20.
xxviii Евр. 11, 8.
xxix «…Я постоянно старался не осмеивать человеческих поступков, не огорчаться ими и не клясть их, а понимать» (Спиноза Б. Политический трактат, гл. I, ( 4 ?? Избр. произв. в двух томах. М.: ГИПЛ, 1957, т. 1, с. 288).
xxx «Erfahrung <...> sagt uns zwar, was da sei, aber nicht, das es notwendigerweise, so und nicht anders, sein musse. Eben darum gibt sie uns auch keine wahre Allgemeinheit, und die Vernunft, welcher nach dieser Art von Erkentnissen so begierig ist, wird durch sie mehr gereizt, als befriedigt» (Ausgabe A, 1.1 — 2.1).
xxxi В тридцатые годы, когда Киргегард изучал теологию в Копенгагенском университете, там царила немецкая романтическая философия, и философия Гегеля прежде всего. Научный руководитель Киргегарда Г.Мартенсен развивал род рациональной теологии, выработанный им в духе Шлейермахера, Гегеля и отчасти Ф.Баадера. В качестве основного принципа философии Мартенсен избрал тезис Ансельма Кентерберийского credo ut intelligam (верую, чтобы понимать). Смысл философии Мартенсен видел во всеобъемлющем духовном синтезе знания и жизни путем внутреннего соединения веры и мышления. См.: Rohde P. Soren Kierkegaard in Selbstzeugnissen und Bilddokumenten. Hamburg: Rowohlt, 1959, S. 18 — 23.
xxxii In. 130, 1 — 2.
xxxiii Авв. 2, 4; Рим. 14, 23. Ср.: Рим. 1, 17; Гал. З, 11; Евр. 10, 38.
xxxiv Wiederholung, Bd. III, S. 192.
xxxv Ibid., S. 189. У Киргегарда сказано: «пафос, страсть свободы» — «die Leidenscheft der Freiheit».
xxxvi Tagebucher, II, S. 204.
xxxvii Philosophische Brocken, Bd. VI/VII, S. 121.
xxxviii Furcht und Zittern, Bd. III, S. 45.
xxxix Ibid., S. 46.
xl Philosophische Brocken, Bd. VI/VII, S. 285.
xli Спиноза Б. Этика, ч. 1, теор. 17 ?? Избр. произв., т. 1, с. 377.
xlii Там же, теор. 33, с. 390.
xliii Die Krankheit zum Tode, Bd. VIII, S. 35.
xliv Ср.: Голосовкер Я.Э. Достоевский и Кант. Размышления читателя над романом «Братья Карамазовы» и трактатом Канта «Критика чистого разума». М.: АН СССР, 1963.
xlv Der Begriff der Angst, Bd. V, S. 56.
xlvi Ibid., S. 57.
xlvii См.: Чертков Л. Серен Киркегор в русской литературе ?? Вестник Русского Христианского Движения. Париж; Нью-Йорк; Москва, № 148, 1986, III, с. 27 — 55.
xlviii Карл Барт (10.5.1886, Базель — 10.12.1968, там же) — швейцарский протестантский теолог, один из основателей так называемой диалектической теологии. Это течение экзистенциального протестантизма (Р.Бультман, Э.Бруннер, Э.Турнхайзен, Ф.Гогартен и др.) сложилось после первой мировой войны. В период работы над комментарием к «Посланию Римлянам» ап. Павла (Romerbriefe, 1918) К.Барт читал Достоевского и Киргегарда, был под сильным влиянием последнего и впервые после долгого забвения привлек к нему внимание европейских мыслителей. В дальнейшем путь К.Барта лежал «через Киргегарда к Лютеру и Кальвину, к Павлу и Иеремии» (Barth K. Das Wort Gottes und die Theologie (Aufsatzsammlung). Munchen, 1924, S. 133, 164).
Осенью 1928 г. на пути из Берлина в Париж Шестов остановился в Мюнхене и, видимо, встречался в друзьями К.Барта в редакции журнала «Zwischen der Zeiten» — органе диалектических теологов [БШ, II, 24].
xlix К.Ясперс посвятил философии Киргегарда и Ницше специальную работу: Vernunft und Existenz. Groningen: J.B.Wolters Verlag, 1935 (2-е изд. Bremen: Storm Verlag, 1947). Завершив работу над книгой о Киргегарде, Шестов критически разобрал книгу К.Ясперса в специальной статье «Sine effusione sanguinis. О философской честности», опубликованной сначала по-голландски в журнале «Синтез»» (июль?август, 1937), а потом по-русски — «Путь», № 54 (август?декабрь, 1937). Впоследствии статья вошла в книгу [УО, 199 — 229].
Киргегардовские истоки «экзистенциальной аналитики» М.Хайдеггера указал Шестову Э.Гуссерль [BF, 114]. В письме дочери Ф.И.Ловцкой от 9.4.1929 г. Шестов говорит: «А сейчас М.Бубер сказал, что в XIX столетии было только два значительных человека: Достоевский и Киргегард. Потому школа (теологическая) Карла Барта прямо из Киргегарда исходит… Затем и M.Heidegger — 190, 235 стр. его книги «Sein und Zeit» (В книге «Бытие и время», когда Хайдеггер анализирует глубинный, изначальный страх, в котором человек в качестве человека всегда уже находится — знает он о том или не знает — и которым он изначально разомкнут, раскрыт к миру в целом, к бытию как своей сокровеннейшей возможности, он делает примечание: «В анализе феномена страха дальше других продвинулся С.Киргегард, хотя он вел его опять-таки в теологическом контексте, как «психологическую» экспозицию проблемы первородного греха». Хайдеггер ссылается на «Понятие страха» (S. 190). В другом примечании (S. 235) Хайдеггер пишет: «В XIX в. проблему экзистенции отчетливо осознал и глубоко продумал С.Киргегард, правда как экзистенциализованную проблему (психологически, эстетически, этически, религиозно. — А.А.). Экзистенциальная же проблематика (философски-онтологическая. — А.А.) столь чужда ему, что в плане онтологии он остается целиком под властью Гегеля и античной философии, которая продолжает жить в гегелевской. Поэтому по его «назидательным» сочинениям можно научиться философии больше, чем по теоретическим — за исключением «Понятия страха»». — Ред.) и в других местах. Этот особенно пользуется его книгой «Begriff der Angst», но также и его проповедями; потом K.Jaspers. Psychologie der Weltanschaungen» [БШ, II, 30]. Ученица Шестова, философ Рахиль Беспалова пишет Шестову (28.08.1933 г.): «Чем больше я занимаюсь Киргегардом, тем чаще ставлю себе вопрос: что останется от Хайдеггера, если вычесть все, чем он обязан Киргегарду и Гуссерлю. Его актив резко сужается: остаются лишь темы Welt (мир) и Welter der Welt (миры мира) (У Хайдеггера нет такого термина. Видимо, имеется в виду термин Das Welten der Welt «мирствование мира» — как мир сбывается в качестве мира. — Ред.) и его великолепная техника. Я признаю, что и тут вы правы» (пер. с нем.) [БШ, II, 120, 340]. Влияние философии Киргегарда на послевоенный немецкий экзистенциализм исследует польский иезуит Эрих Пшивара, книгу которого Шестов рекомендовал своим друзьям (Przywara E. Das Geheimnis Kierkegaards. Munchen; Berlin, 1929) [БШ, II, 46].
l Philosophische Hefte. Hrsg. von M.Beck. Berlin, 1928.
li 10 октября 1841 г., через год после помолвки, 27-летний Серен окончательно порвал отношения с Региной и уехал в Берлин. «Его разрыв с невестой — для всех нас факт второстепенный, ничтожного значения — приобрел для него размеры великого исторического события. И не будет преувеличением, если мы скажем, что характер его философии определился именно тем, что по воле судьбы ему пришлось такой незначительный факт испытать как историческое событие — как «землетрясение», выражаясь его собственными словами» (Шестов Л. Киргегард — религиозный философ ?? [УО, 235 — 236] ).
lii «Книги, большие и малые, статьи, назидательные речи, дневники следуют друг за другом с изумительной быстротой — за 15 лет, которые ему осталось жить (он умер 11 ноября 1855 г.), написанное им составило 28 томов — 14 сочинений, 14 дневников. Первая его книга называется «Все или ничего» («Entweder-Oder» [Bd. IX]. — Ред.), и уже одно заглавие свидетельствует о том направлении, какое приняла мысль Киргегарда. Столь же характерно и название его второй книги: «Страх и Трепет» и приложенного к ней небольшого полубеллетристического, полуфилософского произведения — «Повторение». В первой речь идет о жертве Авраама, во второй — о книге Иова. Через 9 лет после появления «Страха и Трепета» он сам пишет в дневнике своем: «Ужас должен охватить человека перед мрачным пафосом, пронизывающим эту книгу» (Tagebucher, II, S. 89. — Ред.). То, что он говорит о «Страхе и Трепете», можно сказать обо всех его сочинениях, обо всем, что он написал. И в книге «Что такое страх», и в «Болезни к смерти», и в «Упражнениях в христианстве», и в его речах «Жало в плоть», «Какая разница между апостолом и пророком», «В праве ли человек ради истины отдать себя на растерзание», равно как и в тех книгах, которые своим заглавием не выдают своего содержания, как «Этапы жизненного пути», «Философские крохи» и т.д., — во всем, что он писал, чувствуется тот неслыханно мрачный и тяжелый пафос, который сам Киргегард отметил в «Страхе и Трепете»» [УО, 236 — 237; АИ, 128].
liii Киргегард был отнюдь не одинок в критике гегелевской философии. В 40-е годы XIX века гегелевский дух продолжал царить в философии далеко за пределами Германии. Однако господство его обнаруживалось скорее уже в негативной форме. Интеллектуальная ситуация эпохи определялась всесторонним отталкиванием
