холмик, посмотрел на Родионова и сказал:
– Товарищи!… От нас ушел большой души и совести человек, наш дорогой друг и товарищ Родионов Кузьма Николаич. Он был верный сын партии и народа. Всю жизнь свою, не жалея сил, отдал он день за днем нашему общему делу. И пусть прямая и ясная жизнь твоя, Кузьма Николаич, будет служить нам примером. Память о тебе мы сохраним. Память о тебе светлая… кхах… Спасибо тебе за все. Спи спокойно.
Клавдия Николаевна заревела в голос.
Ивлев остервенело шаркнул ладонью по глазам.
Гроб накрыли крышкой, заколотили, опустили на веревках в могилу. Иван, Степан Воронцов и Николай Попов взялись за лопаты… Через пятнадцать минут все было кончено.
Весь остаток дня Иван не находил себе места. Хотел было заняться машиной, бросил, ушел в дом и стал ждать вечера. А вечером пошел на кладбище… Что-то не додумал он давеча днем. Хотелось одному постоять над двумя могилами – матери и Родионова, хотелось понять что-то для себя.
Могила была вся обложена венками. На кладбище тихо.
Иван навалился грудью на железную оградку, долго смотрел на могилы… Он ждал, что тут сейчас много будет думаться, а тут ни о чем не думалось. Просто хотелось стоять и смотреть.
Стал накрапывать дождик. Шуршал по бумажным цветам венков… Свежая глина могилы быстро темнела.
Сзади зашелестели чьи-то осторожные шаги… Иван обернулся – шла Мария. Подошла, стала рядом…
Большой дождь так и не собрался; туча сползла за гору. Потянул сырой теплый ветерок; крепко запахло прошлогодней полынью и молодой травой.
