пенред ней. Все реже и реже думалось о матери последнее время, она перестала сниться ночами… И вот оттуда, где была мать, замаячила черная беда.
Было воскресенье. Максим надел выходной костюм и пошел в ближайшую аптеку.
В аптеке было мало народа. Максим выбрал за прилавнком молодую хорошенькую девушку, подошел к ней.
– У вас змеиный яд есть?
Девушка считала какие-то порошки. Приостановилась на секунду, еще раз шепотом повторила последнее число, чтобы не сбиться, мельком глянула на Максима, сказала «нет» и снова принялась считать. Максим постоял немного, хотел спросить, как называется змеиный яд по-научному, но не спросил – девушка была очень занята.
В следующей аптеке произошел такой разговор:
– У вас есть змеиный яд?
– Нет.
– А бывает?
– Бывает, но редко.
– А может, вы знаете, где его можно достать?
– Нет, я не знаю, где его можно достать.
Отвечала сухопарая женщина лет сорока, с острым нонсом, с низеньким лбом. Кожа на лбу была до того тонкая и белая, что, кажется, сквозь нее просвечивала кость. Максиму показалось, что женщине доставляет удовольствие отвечать «нет» и «не знаю». Он уставился на нее.
– Что? – спросила она.
– А где же он бывает-то? Неужели в целом городе нет?!
– Не знаю, – опять с каким-то странным удовольствием сказала женщина.
Максимом стала овладевать злость. Он не двигался с места.
– Еще что? – спросила женщина. Они были в стороне от других, разговор их никто не слышал.
– А отчего вы такая худая? – спросил Максим. Он сам не знал, что так спросит, и не знал, зачем спросил, – вылетенло. Очень уж недобрая была женщина.
Женщина от неожиданности заморгала глазами.
Максим повернулся и пошел из аптеки.
«Что же делать?» – думал он.
Аптека следовала за аптекой, разные люди отвечали одиннаково: «Нет», «Нету».
В одной аптеке Максим увидел за стеклянным прилавнком парня.
– Нет, – сказал парень.
– Слушай, а как он называется по-научному? – спросил Максим.
Парень решил почему-то, что и ему пришла пора поканзать себя «шибко умным», – застоялся, наверное, на одном месте.
– По научному-то? – переспросил он, улыбаясь. – А как в рецепте написано? Как написано, так и называется.
– У меня нет рецепта.
– А что же вы тогда спрашиваете? Так ведь и живую воду можно спрашивать.
– А что, не дадут без рецепта? – негромко спросил Макнсим, чувствуя, что его начинает слегка трясти.
– Нет, молодой человек, не дадут.
Это снисходительное «молодой человек» доконало Макнсима.
– До чего же ты умница! – тихо воскликнул он. – Это же надо такому уродиться!.. – Максим, должно быть, изменнился в лице, ибо парень перестал улыбаться.
– Что вы хотите? – серьезно спросил он.
– Хочу тебе клизму поставить, молодой человек.
– Что вам надо?! – опять очень громко спросил парень, явно желая привлечь внимание других людей в аптеке.
Максим вышел на улицу, закурил. В душу вкралось отнчаяние.
В одной очень большой аптеке Максим решительно нанправился к пышной, красивой женщине. Она выглядела принветливее других.
– Мне нужен змеиный яд, – сказал он.
– Нету, – ответствовала женщина.
– Тогда позовите вашего начальника.
Женщина удивленно посмотрела на него.
– Зачем?
– Я с ним потолкую.
– Не буду я его звать – незачем. Он вам не сможет понмочь. Нет у нас такого лекарства.
Максим засмотрелся в ее ясные глаза. Ему захотелось вдруг обидеть женщину, сказать в ее лицо какую-нибудь тяжнкую грубость, чтобы ясные глаза ее помутились от ужаса. И не то вконец обозлило Максима, что яда опять нет, а то, с какой легкостью, отвратительно просто все они отвечают это свое «нет».
– Позовите начальника! – потребовал Максим.
И тут, вместо того, чтобы грубо оскорбить женщину, Максим жалобным голосом вдруг сказал:
– У меня мать болеет.
Женщина оставила официальный тон.
– Ну нет у нас сейчас змеиного яда, я серьезно говорю. Я могу дать вам пчелиный. У нее что, радикулит?
– Ага.
– Возьмите пчелиный. Змеиный не всегда и нужен.
– Давайте. – Максиму было стыдно за свой жалобный тон. – Он тоже помогает?
– Нету.
– А как же?…
– Что?
– Без рецепта нельзя, не могу.
У Максима упало сердце.
– Это такой ма-аленький рецептик, да? Бумажечка такая…
Женщина невольно улыбнулась.
– Да, да. Рецепт выписывает врач, а мы…
– Дайте мне так, а… А я завтра принесу вам рецепт. Дайнте, а?
– Не могу, молодой человек, не могу.
На улице Максим долго соображал, что делать. Даже если он и наткнется где-нибудь на змеиный яд, то без рецепта все равно не дадут. Это ясно. Надо сперва добыть рецепт.
По дороге домой зашел на почту и дал матери телеграмму:
«А пчелиный яд надо? Максим».
Долго в ту ночь не мог заснуть Максим – думал о матери. Представил вдруг ее мертвой, да так ясно – гроб на столе, белая простыня, руки белые на груди… Он вскочил и сидя выкурил подряд две сигареты. Кое-как отвязался от страшнного наваждения.
Занималось утро. Спокойно, все шире и вольнее растенкался над городом свет, и как-то ближе и роднее стали канзаться люди, которых очень много в этих каменных домах… И все-таки никому нет никакого дела, что у Максима болеет мать.
Он оделся и пошел на вокзал – к людям.
На вокзале выбрал себе местечко на диване, сел и стал наблюдать за пассажирами. И самому тоже захотелось вдруг ехать. И показалось, что он едет. За окном – поля, леса, деревеньки, все мелькает. А в деревнях – тоже люди. И так хонрошо сделалось на душе, спокойно.
…Неожиданно прямо перед собой Максим увидел стекнлянную дверь, завешенную изнутри марлей, а над дверью – табличка: «Медпункт». Он встал и пошел туда.
На белом стульчике, за белым столом, облокотившись, сидела белая старушка и дремала. Когда вошел Максим, она подняла голову.
– Здравствуйте, – сказал Максим.
– Ну, – ответила старушка. – Чего?
– На змеиный яд.
Старушка не поняла.
– На какой змеиный яд?
Максима толкнула в грудь надежда: старушка хочет спать и, чтобы отвязаться, подмахнет рецептик.
– На змеиный яд – лекарство такое.
– Я не выписываю рецептов.
– А кто выписывает?
– Врач.
– А когда он будет?
– В девять. – Старушка начала терять терпение. – А для чего те рецепт-то?
– А вы не врач?
– В больницу надо идти за рецептом. А мы не лечим.
– Так это ж медпункт?
– Ну и что, что медпункт. Мы – по травмам. Или сердце у кого… В больницу надо идти.
– А у вас печать есть? Больничная…
Старушка рассердилась.
– Тебе чего надо-то? Что ты привязался ко мне?
– Ладно, спи.
Максим вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
В девять часов он пошел на стройку, отпросился с работы и направился в поликлинику.
В бедой стеклянной стенке – окошечко за окошечком – белая девушка. Она долго «заводила» на Максима карточку, потом подала ему талончик. Максим посмотрел – четырнадцатая очередь, на тринадцать тридцать.
– А поближе нету?
– Нет.
– Девушка, милая… – Максим почувствовал, что опять начинает говорить жалостливым тоном, но остановиться не мог. – Девушка, дайте мне поближе, а? Мне шибко надо. Пожалуйста.
Девушка не глядя на него порылась в талончиках, выбранла один, подала Максиму. И тогда только посмотрела на него. Максиму показалось, что она усмехнулась.
«Милая ты моя, – думал растроганный Максим. – Смейся, смейся – талончик-то вот он». Его очередь была шестой, на одиннадцать часов. У кабинета врача сидело ченловек десять больных; Максим присел рядом с пожилым мужчиной, у которого была такая застойная тоска в глазах, что, глядя на него, невольно думалось: «Все равно помрем все».
«Прижало мужика», – подумал Максим. И опять вспомннил о матери и стал с нетерпением ждать доктора.
Доктор пришел. Мужчина, еще молодой.
Вышла из кабинета женщина и спросила:
– У кого первая очередь? Никто не встал.
– У меня, – сказал Максим и почувствовал, как его поднняла какая-то сила и повела в кабинет.
– У вас первая очередь? – спросил его мужчина с тоской в глазах.
– Да, – твердо сказал Максим и вошел в кабинет совсем веселым и, как ему показалось, очень ловким парнем.
– Что? – спросил доктор, не глядя на него.
– Рецепт, – сказал Максим, присаживаясь к столу.
Доктор чего-то хмурился, не хотел подымать глаза.
– Какой рецепт? – Доктор все перебирал какие-то бунмажки.
– На змеиный яд.
– А что болит-то? – Доктор поднял глаза.
– Не у меня. У меня мать болеет, у нее радикулит. Ей врачи посоветовали змеиным ядом.
– Ну, так?..
– Ну а рецепта нету. А без рецепта, вы сами понимаете, никто не даст. – Максиму казалось, что он очень толково все объясняет. – Поэтому я прошу: дайте мне рецепт.
Доктора что-то заинтересовало в Максиме.
– А где мать живет?
– В Сибири. В деревне.
– Ну?.. И нужен, значит, рецепт?
– Нужен. – Максиму было легко с доктором: доктор нравился ему.
Доктор посмотрел на сестру.
– Раз нужен, значит, дадим. А, Клавдия Николаевна?
– Он ведь редко бывает, – сказал он. – Съезди в дваднцать седьмую. Знаешь где? Против кинотеатра «Прибой». Там может быть.
– Спасибо. – Максим пожал руку доктору и чуть не вынлетел на крыльях из кабинета – так легко и радостно сделанлось.
В двадцать седьмой яда не было.
Максим подал рецепт и затаив дыхание смотрел на аптенкаря.
– Нет, – сказал тот и качнул седой головой.
– Как «нет»?
– Так, нет.
– Так у меня же рецепт… Вот же он, рецепт… Вот же он, рецепт-то!
– Я вижу.
– Да ты что, батя? – с таким отчаянием сказал Макнсим. – Мне нужен этот яд.
– Так нет же его, нет – где же я его возьму? Вы же моженте соображать – нет змеиного яда.
Максим вышел на улицу, прислонился спиной к стене, бессмысленно стал смотреть в лица прохожих. Прохожие все шли и шли нескончаемым потоком… А Максим все смотрел и смотрел на них и никак о них не думал.
Потом еще одна мысль пришла в голову Максиму. Он резко качнулся от стены и направился к центру города, где жил его брат.
Квартира у Игната премиленькая. На стенах множество фотографий Игната; и так и эдак сидит Игнаха – самодонвольный, здоровый, – напряженно улыбается.
Максима встретила жена Игната, молодая крупная женщина с красивым, ничего не выражающим лицом. Привстала с тахты…
– Здравствуй, Тамара, – поздоровался Максим.
– Здравствуй.
Максим сел в кресло, на краешек.
– Ты что, не работаешь сегодня? – спросила Тамара.
– Отпросился, – откликнулся Максим, доставая сигаренты. – Можно я закурю?
С улицы в затхленький уют квартиры ворвался шум города.
Максим склонился руками на колени.
– Нет. – Максим распрямился. – У тебя знакомых апнтекарей нет? Или врач, может?..
– Н-нет… А зачем тебе?
– Мать у нас
