Высокую оценку получил роман «Без догмата» в русской критике того времени. Он заслужил одобрительные отзывы многих русских писателей. Р. Левенфельд в своей книге «Беседы с Львом Толстым» рассказывает, как он в доме Толстого наблюдал чтение номера журнала «Русская мысль», где печаталось продолжение «Без догмата»: «Сейчас же дочери Толстого набросились на этот номер, поскольку все, не исключая Толстого, этот роман читали… Толстой сказал: роман… нравится мне чрезвычайно. Судя по нему – Сенкевич превосходный писатель». 18 марта 1890 г. Толстой записывает в дневнике: «Вечером читал Сенкевича. Очень блестящ».
Русскому писателю особенно понравилось в этом романе описание любви. В записной книжке Толстого за 1890 год читаем: «По случаю „Без догмата“, славянского толкования любви к женщине думал: хорошо бы написать историю чистой любви, не могущей перейти в чувственную». И еще одна запись. В дневнике от 23 июня 1890 года Толстой пишет: «Вчера читал „Без догмата“. Очень тонко описана любовь к женщине – нежно, гораздо тоньше, чем у французов, где чувственно, у англичан, где фарисейно, и у немцев – напыщенно, и думал: написать роман любви целомудренной… Хорошо написать это».
А. П. Чехов, который впоследствии критически отнесся к «Семье Поланецких», высказал некоторые замечания и по поводу «Без догмата», однако высоко оценил пластичность описаний Сенкевича. Он писал В. М. Лаврову: «Прочел „Без догмата“ с большим удовольствием. Вещь умная и интересная, но в ней такое множество рассуждений, афоризмов, ссылок на Гамлета и Эмпедокла, повторений и подчеркиваний, что мостами утомляешься, точно читаешь поэму в стихах. Много кокетства и мало простоты. Но все-таки красиво, тепло и ярко, и когда читаешь, хочется жениться на Анельке и позавтракать в Плошове».
Роман «Без догмата» произвел большое впечатление на А. И. Эртеля. Он находил это произведение глубоко выдающимся. По его мнению, Сенкевич ничего лучшего не написал, да и в других литературах такие романы редкость.
А. И. Куприн высоко оцепил мастерство психологического анализа в «Без догмата». «Едва уловимые, крайне сложные и капризные оттенки душевных движений, – писал он, – переданы тут с тонкостью и отчетливостью поистине изумительными. Вообще по мастерству выполнения и по отступлениям, часто глубоким и оригинальным, этот психологический роман ставит автора наряду с наиболее выдающимися писателями нашего времени».
«Образ Леона Плошовского оказался родственным целой галерее так называемых „лишних людей“ в русской литературе, – писал о романе Сенкевича критик М. Протопопов, – из наших стариков разверните Тургенева, а из нашей молодежи Чехова, и вы сразу почувствуете, что между ними и Сенкевичем очень много общего». Русская критика увидела в Плошовском черты, родственные Онегину, Печорину, Рудину. При этом некоторые критики упрекали писателя в том, что он лишил своего героя общественных интересов и стремлений, считая это отличием Плошовского от «лишних людей» в русской литературе. «Рудины будили мысль общества и тем делали свое дело, – писала Мария Цебрикова. – Тургеневский герой оказался несостоятельным как практик, несостоятельным перед любовью девушки, но Рудины умели умирать не как маньяки эротизма. Плошовский же даже не искатель исполинского дела…»
Вместе с тем русские критики не учитывали в то время, что в своем романе Сенкевич отразил другой, более поздний этап общественного развития, когда «лишний человек» претерпел значительную эволюцию и начал вырождаться. На эту эволюцию позднее обратил внимание А. М. Горький в работе «Разрушение личности» (1909). Он отметил постепенное вырождение героя-индивидуалиста, увидев в Плошовском промежуточную стадию между героем «Исповеди сына века» Альфреда де Мюссе, с одной стороны, и Саниным Арцыбашева, а также Фальком Пшибышевского – с другой.
Русские критики конца XIX века назвали «Без догмата» лучшим произведением польского писателя. «Истинной твердыней славы Сенкевича среди интеллигентных читателей и основой его значения в современной всемирной литературе является, несомненно, его знаменитый психологический роман „Без догмата“, – писал И. А. Гофштеттер, – он дал самую тонкую, самую изящную разработку психологии современного скептицизма, современного безверия».
1
…как имена Цешковского, Либельта и других. – Цешковский Август (1814—1894) – польский философ и экономист, создатель системы так называемой «национальной философии», пытался критически осмыслить ряд положений гегельянства, разделял идеи польского мессианизма. Либельт Кароль (1807—1875) – польский философ и эстетик, литературный критик и публицист, сторонник «национальной философии» и мессианизма, участник патриотического движения в Великопольше.
2
Непобедимый Леон (фр.)
3
…удивительная мешанина идей Гегеля с идеями Гене-Вронского. – Гене-Вронский Юзеф Мария (1776—1853) – польский философ, математик, астроном (с 1800 г. жил во Франции), один из основных представителей польского мессианизма.
4
знатная дама (фр.)
5
«жестокой благодетельницей» (фр.)
6
славянское бесплодие, пассивность (фр.)
7
Книжечка, в которой дама на балу записывает, с кем обещала танцевать и какой танец (фр.)
9
неотесанные глыбы (лат.)
10
…«заблудшая птица», как выражается Словацкий… – Словацкий Юлиуш (1809—1849) – великий польский поэт, революционный романтик. …в питомцев Эвмея… – то есть в свиней. Эвмей – свинопас, раб Одиссея.
11
почем я знаю? (фр.)
12
Мир (лат.)
14
Соната скорби (ит.)
15
суета сует (лат.)
16
все в одном (греч.)
17
светильники (греч.)
18
В конце концов, женщина – это самое прекрасное, что есть в мире (фр.)
19
«Римские беседы» (фр.)
20
произведение искусства (фр.)
21
«Дух его» и «Вечный покой» (лат.)
22
Очень интересно (англ.)
23
черт побери! (ит.)
24
Утро вечера мудренее! (фр.)
25
извещение о свадьбе, смерти и проч. (фр.)
26
как равного (ит.)
27
Она красива, но вдвое превышает нормальные человеческие размеры (фр.)
28
это убьет то (фр.)
31
«ради чистоты своих перышек» (фр.)
32
«Да, да, перышек!» (фр.)
33
Я за самого себя (англ.)
35
прикреплены к земле (лат.)
36
«помни о смерти» (лат.)
37
Вы поняли меня? (нем.)
38
Да. И я чувствовал себя очень несчастным (нем.)
39
…тетя, схватив лоретанский звонок… – освященный звонок, звон которого якобы предотвращает грозу (слово это произошло от названия итальянского города Лорето).
40
Иллюстрированный альбом (англ.)
41
…стал декламировать… отрывок из «Венецианского купца»… – Цитата из пьесы У. Шекспира дана в переводе Т. Л. Щепкиной-Куперник.
42
капризный, своенравный (англ.)
43
Быть может, она вспомнит строки из «Кордиана». – «Кордиан» – драма Ю. Словацкого.
44
положение обязывает (фр.)
45
Все в порядке (англ.)
46
чистая доска (лат.)
47
Еще! Еще! (фр.)
48
надежный человек (англ.)
49
вечное молчание (ит.)
50
Ах, вот когда два сердца вместе плачут… – Строки из поэмы Ю. Словацкого «В Швейцарии». (Перевод Л. Мартынова.)
51
с любовью (ит.)
52
чрезмерно стыдлива (фр.)
53 …оставим по себе только молчание. – Парафраза из «Гамлета» У. Шекспира (The rest is silence).
54 «Я уже кончаю первый том, – пишет Сенкевич Ядвиге Янчевской, сестре своей первой жены, в январе 1890 г., – пришли мне Амьеля… Ты знаешь, что я его еще не читал, и это меня успокаивает, но в любом случае я хочу его прочитать, чтобы хоть на будущее избежать сходства, если оно есть».
