— Знаю, — сказал Лихтенштейн и надменно выпятил губы, хотя страшно побледнел при этом, — но теперь я твой пленник, и ты покрыл бы себя позором, когда бы поднял на меня меч.

Лицо у Мацька зловеще сжалось, и старый рыцарь стал похож на волка.

— Куно Лихтенштейн, — сказал он, — я не подниму меча на безоружного, но вот что я тебе скажу: коли ты откажешься биться со мной, я велю повесить тебя на веревке, как собаку.

— У меня нет выбора, становись! — воскликнул великий комтур.

— Не на неволю, а на смерть! — ещё раз предупредил Мацько.

— На смерть!

И через минуту они схватились при немецких и польских рыцарях. Куно был моложе и проворней, но руки и ноги у Мацька были гораздо сильнее, и он в мгновение ока повалил крестоносца на землю и коленом прижал ему живот.

Глаза у комтура от страха вышли из орбит.

— Пощади! — простонал он, брызгая слюною и пеной.

— Нет! — ответил непреклонный Мацько.

И он дважды вонзил мизерикордию в горло врагу; Лихтенштейн страшно захрипел, изо рта у него ручьем хлынула кровь, по телу прошла смертельная судорога, затем он вытянулся, и великая упокоительница рыцарей упокоила его навеки.

Битва кончилась, началась резня и преследование. Кто не хотел сдаваться, погибал. Много бывало в те времена битв и поединков, но люди не помнили такого страшного побоища. К ногам великого короля пал не только орден крестоносцев, но и вся Германия, прославленное рыцарство которой поддерживало тевтонский «форпост», всё глубже проникавший в земли славян.

Из семисот «белых плащей», предводительствовавших в этом германском нашествии, остались в живых едва ли пятнадцать. Свыше сорока тысяч[56] спали вечным сном на кровавом побоище.

Все хоругви, которые ещё в полдень развевались над неисчислимым тевтонским войском, попали в обагренные кровью победоносные руки поляков. Ни одна не осталась в руках крестоносцев, ни одна не была спасена, и теперь польские и литовские рыцари повергали их к ногам Ягайла, который, молитвенно поднимая очи горе, всё повторял в волнении: «Такова была воля Божья!» К королю привели также знатных пленников. Абданк Скарбек из Гур привел щецинского князя Казимира, чешский рыцарь Троцновский[57] — олесницкого князя Конрада,[58] а Пшедпелко Копидловский герба Дрыя — изнемогшего от ран Георга Герсдорфа, который под хоругвью Георгия Победоносца предводительствовал всеми иноземными рыцарями.

Двадцать два народа участвовали в этой битве ордена против поляков, а теперь королевские писцы записывали имена пленников, которые, преклоняя колена перед Ягайлом, молили о пощаде и просили позволить им вернуться домой за выкупом.

Войско крестоносцев перестало существовать. Польская погоня захватила огромный обоз ордена, в котором, кроме уцелевших крестоносцев, оказалось неисчислимое множество повозок, груженных цепями для поляков и вином, приготовленным для великого победного пиршества.

Солнце клонилось к закату. Прошел короткий, но обильный дождь и прибил пыль. Король, Витовт и Зындрам из Машковиц собирались ехать на побоище, когда начали свозить тела павших вождей. Литвины принесли исколотое сулицами, покрытое пылью и кровью тело великого магистра Ульриха фон Юнгингена и положили его перед королем, который вздохнул с сожалением и, глядя на огромный труп, лежавший навзничь на земле, произнес:

— Это тот, кто ещё сегодня утром мнил себя превыше всех властителей мира.

И слезы, как жемчужины, покатились по его щекам; помолчав, король продолжал:

— Но он погиб смертью храбрых, и потому мы будем славить его отвагу и похороним его с почестями, по-христиански.

И король тотчас повелел обмыть тело в озере, обрядить в лучшие одежды и, пока не будет сколочен гроб, прикрыть белым плащом.

А тем временем слуги несли всё новые и новые трупы, которых опознавали пленники. Принесли тело великого комтура Куно Лихтенштейна, у которого горло было страшно рассечено мизерикордией, маршала ордена Фридриха Валленрода, великого ризничего графа Альберта Шварцберга, великого казначея Томаша Мерхейма, графа Венде, который пал от руки Повалы из Тачева, и более шестисот прославленных комтуров и братьев. Слуги укладывали их в ряд, и трупы лежали, словно срубленные стволы, обратив к небу белые, как их плащи, лица с открытыми остекленевшими глазами, в которых застыли гнев и гордыня, боевая ярость и страх.

В голове у них водрузили захваченные хоругви — все до единой!! Вечерний ветерок то свивал, то развивал цветные полотнища, и они шумели, словно навевая павшим сон. Вдали, в отблесках зари, было видно, как литовские отряды тащат отбитые пушки, которые крестоносцы впервые применили в открытом сражении, но которые не причинили победителям никакого урона.

На холме короля окружили славнейшие рыцари; тяжело дыша от утомления, смотрели они на хоругви и трупы, лежавшие у их ног, как усталые жнецы смотрят на сжатые и связанные снопы. Тяжел был этот день, и страшна была эта жатва, но наступал великий, благословенный, радостный вечер.

И от неизъяснимого счастья посветлели лица победителей; все поняли, что это вечер, который кладет предел бедствиям и мукам не только этого дня, но целых столетий.

А король, хоть и постигал умом, сколь тяжкое поражение нанесено немцам, всё же глядел изумлённо и наконец воскликнул:

— Ужели здесь лежит весь орден?

Подканцлер Миколай, который знал пророчество святой Бригитты, произнес в ответ:

— Пришло время, и выбиты зубы их и отсечена правая рука!!

Затем он поднял руку и стал благословлять и тех, что лежали поближе, и всё поле битвы между Грюнвальдом и Танненбергом. Пылала заря; воздух стал прозрачен после дождя, и кровавое побоище было видно как на ладони, необъятное, дымящееся; повсюду виднелись горы конских и человеческих трупов, торчали обломки копий, рогатин и кос, руки, ноги, копыта; усеянное десятками тысяч тел, скорбное поле смерти простиралось далеко-далеко, исчезая на горизонте из глаз.

По необозримому этому кладбищу сновали слуги, собирая оружие и снимая с убитых доспехи.

А вверху, в румяном небе, уже кружили орлы, и стаи воронья громко каркали, радуясь добыче.

Не только вероломный орден крестоносцев лежал поверженный у ног короля: в этот день искупления о польскую грудь разбилось всё немецкое могущество, доныне заливавшее, как волна, несчастные славянские земли.

Честь и хвала тебе во веки веков, великое, священное прошлое, и тебе, жертвенная кровь!

LII
Мацько и Збышко вернулись в Богданец. Старый рыцарь жил ещё долгие годы, а Збышко в расцвете сил и здоровья[59] дождался той счастливой минуты, когда в одни ворота выезжал из Мальборка со слезами на глазах магистр крестоносцев,[60] а в другие во главе войска въезжал польский воевода, дабы именем короля и королевства принять под свою руку город и весь край до седых волн Балтики.

Честь и хвала тебе во веки веков, великое, священное прошлое, и тебе, жертвенная кровь!

Примечания
1
Падербон — город в Вестфалии, в соборе которого (ХI — ХIII вв.) хранились мощи святого Либерия.

2
Иисус! (нем.)

3
герцогстве Анжу во Франции.

4
Ян (Иоганн) Люксембургский (1296 — 1346), чешский король с 1310 г. (был женат на дочери Вацлава II из династии Пшемысловичей и соперничал одно время с Локотком в борьбе за польский престол), участвовал во многих сражениях и турнирах, погиб в битве при Креси во время Столетней войны.

5
Господи Иисусе! (нем.)

6
февраль.

7
Пшемысл (из силезской ветви Пястов), князь освенцимский, погиб в 1406 г., а его отец, цешинский князь Пшемысл Носак, жил до 1409 г.

8
Ясько — Януш II (1375 — 1424), князь рациборский, женатый на племяннице Ягелло, был союзником Сигизмунда Люксембургского.

9
В марте 1401 г. в Жемайтии вспыхнуло восстание, которое приобрело всенародный характер, сопровождалось уничтожением орденских замков и было поддержано Витовтом. Крестоносцы предприняли опустошительные походы на литовские земли.

10
Руины этой виселицы сохранялись до 1818 года. (Примеч. автора.)

11
Ульрих в 1397 — 1407 гг. был великим маршалом.

12
конгресс, съезд (лат.).

13
Рагнета (до 1946 г. Рагнит) — ныне г. Неман административный центр Неманского городского округа Калининградской области РФ.

14
Господи, помилуй! (греч.)

15
Христе, помилуй! (греч.)

16
Петровин — герой житийного рассказа (ХIII в.) о чудесах святого Станислава. Он продал епископу, согласно легенде, свою деревню и вскоре умер. Спустя три года понадобилось подтвердить акт продажи, а свидетелей у Станислава не было. Тогда, по его молитве, Петровин воскрес и дал нужное свидетельство.

17
«По розам может он узнать, где покоилась моя голова» (нем.) — строки из любовной лирики немецкого поэта-миннезингера Вальтера фон дер Фогельвейде (ок. 1170 — ок. 1230).

18
Вечный покой (лат.).

19
Скиргайла к тому времени не было в живых. Имеется в виду Свидригайло.

20
Визна — тогда укрепление на берегу Нарева, ныне деревня в Ломжинском воеводстве ПНР. В XV в. окончательно отошла к Мазовии.

21
Рыцарский орден тамплиеров (или храмовников), существовавший в XII в. и накопивший огромные богатства и земли, был уничтожен в начале XIV в. французским королем Филиппом IV Красивым после процесса, в ходе которого были выдвинуты обвинения в ереси,служении сатане и т. д.

22
В результате переговоров в Раценже на Висле (между Нешавой и Цехоцинком, в нынешнем Влоцлавском воеводстве), состоявшихся в мае 1404 г., был заключен мирный договор, которым предусматривался выкуп польским королем Добжинской земли. (Для этой цели шляхта согласилась на выплату специального налога.) Жемайтию Витовт снова должен был уступить Ордену. Такая уступчивость связана была с тем, что Витовт (хотя он, как и король, не собирался навечно оставлять Жемайтию крестоносцам) не отказался от военных планов на востоке и начал в 1404 г. поход на Смоленск и Псков. Заключение в 1408 г. на реке Угре мира с Московским государством позволило Литве мобилизовать силы на борьбу с Орденом.

23
В булле 1403 г. Бонифаций IX запретил Ордену вести против Литвы войну, которую счел наносящей ущерб христианству, и призвал отдать спор на решение папского суда. Крестоносцы пренебрегли запретом.

24
Винрих фон Книпроде был великим магистром в 1351 — 1382 гг. Это было время наибольшего могущества Ордена.

25
Мальборк был разрушен до основания прусским королем Фридрихом Вторым после падения Речи Посполитой. (Примеч. автора.)

26
Мариенбург — немецкое название Мальборка.

27
Предзамковое укрепление (нем.).

28
Хундсфельд (Песье поле) — деревня под Вроцлавом (ныне часть города), где в 1109 г. Болеслав Кривоустый, как сообщается в хронике Винцентия Кадлубека, разбил осаждавшие город войска германского императора Генриха III. Недостоверно, однако, приводимое в романе объяснение названия деревни.

29
Ею стала Анна (ок. 1380 — 1416), внучка Казимира III, выдавшего дочь, тоже Анну, за Вильгельма, графа цельского. Она была повенчана с Владиславом II Ягелло 29 января 1402 г., а коронована годом позже.

30
Солтыс — староста. В описываемые времена солтысы деревень и городов имели значительные