– А когда мы уедем?
– Припасы заготовлены, поклажа распределена. Нужно только навьючить животных, и мы можем тронуться хотя бы завтра.
– К папочкам!
– Если удастся, – ответил серьезно Стась.
XXXVII
Выехали они, однако, лишь через несколько дней после этого разговора. Тронулись с рассветом, часов в шесть утра. Во главе ехал верхом Стась, а впереди него шел только Саба. За ним торжественно выступал Кинг, шевеля ушами и неся на своей могучей спине полотняный паланкин, в котором сидели Нель и Меа. За слоном шли гуськом лошади Линде, связанные длинным пальмовым канатом и несшие разнообразную поклажу. Шествие замыкал маленький Насибу на откормившемся, как и он сам, осле.
Благодаря раннему времени зной не дал себя сразу слишком чувствовать, хотя день был ясный и из-за гор Карамойо выплыло прекрасное, не задернутое ни единой тучкой солнце. Ветерок, дувший с востока, умерял жар его лучей. По временам даже поднимался довольно сильный ветер, от дуновения которого клонилась трава и вся степь волновалась, как море. После обильных дождей растительность была так густа, что, особенно в низменных местах, трава закрывала с головой не только лошадей, но даже и Кинга, так что над колышущейся зеленой гладью виден был только белый паланкин, который подвигался вперед, точно судно, плывущее по озеру. Спустя около часу на небольшой сухой возвышенности, поднимавшейся на восток от гор Линде, они набрели на целое поле гигантских репейников, у которых стебель был толщиной с порядочный ствол дерева, а цветы – величиной с человеческую голову. На склонах некоторых холмов, издали казавшихся им совершенно бесплодными, они видели вереск вышиною в восемь метров. Иные растения, которые в Европе относятся к самым мелким, здесь были таких же размеров, как упомянутый репейник и вереск, а гигантские деревья, одиноко возвышавшиеся там и сям над степью, были похожи на огромные храмы. Особенно смоковницы (называемые «даро»), плакучие ветви которых, прикоснувшись к земле, образуют новые деревья, покрывали огромные пространства, так что каждое дерево составляло как бы особую рощу.
Все пространство представлялось издали сплошным лесом. Вблизи, однако, оказалось, что большие деревья растут в нескольких шагах, иногда даже в нескольких десятках шагов одно от другого. К югу их даже было видно очень мало, и окрестность имела вид нагорной степи, покрытой ровной травой, над которою высились только зонтовидные акации. Трава была там зеленее, не такая высокая и, по-видимому, сочнее. Нель со спины Кинга, а Стась с возвышений, на которые он поднимался, видели такие большие стада антилоп, каких нигде до тех пор не встречали. Они паслись иногда отдельно, иногда все вместе: антилопы гну, пофу, ариели, коровы, бубали, прыгуны и огромные куду. Попадалось также много зебр и жирафов. Завидев караван, стада эти переставали есть, поднимали головы и, прядая ушами, с неописуемым изумлением смотрели на белый паланкин и вдруг сразу обращались в бегство; пробежав несколько сот шагов, они снова останавливались, снова оборачивались и всматривались в незнакомый им предмет, после чего, удовлетворив свое любопытство, принимались опять спокойно за свою жвачку. Иногда перед караваном с брюзжаньем и топотом появлялся вдруг носорог, но, вопреки своей сангвинической природе и привычке нападать на все, что попадается ему на глаза, позорно обращался в бегство, завидев Кинга, которого только приказания Стася удерживали от преследования.
Африканский слон ненавидит носорога и если нападает на его свежий след, то, надеясь на превосходство своей силы, идет за ним, пока не найдет своего врага и не сразится с ним, причем жертвой почти всегда падает носорог. Кингу, у которого на совести, наверно, был уже не один такой толстокожий, нелегко приходилось отказываться от удовлетворения своей привычки; но он уже был настолько приручен и так привык смотреть на Стася как на своего властелина, что, услышав его голос и заметив грозный взгляд его глаз, опускал поднятый хобот и уши и спокойно продолжал путь. У Стася, правда, загоралось немалое желание увидеть борьбу этих двух гигантов, но он боялся за Нель. Если бы слон пустился вскачь, паланкин мог бы разбиться или, еще хуже, огромное животное могло зацепить им за первую попавшуюся ветку, и тогда жизнь Нель была бы в большой опасности. Из охотничьих рассказов, которые Стась читал еще в Порт-Саиде, он знал, что охотники за тиграми в Индии больше самих тигров боятся того, чтобы слон в испуге или во время погони не задел башенкой за дерево. Притом и самый галоп этого колосса так тяжел, что без ущерба для здоровья никто не мог бы долго выдержать такой езды.
Но, с другой стороны, присутствие Кинга устраняло много опасностей. Коварные и бесстрашные буйволы, которых они встретили в первый же день на пути к небольшому озеру, куда собирались под вечер всякие звери из окрестных мест на водопой, тоже бежали при виде его и, обойдя все озеро, пили воду с другой стороны. Ночью, привязанный к дереву за заднюю ногу, Кинг сторожил палатку, в которой спала Нель. Стража эта была настолько верная, что Стась хотя и велел развести костер, но счел лишним окружить место привала зерибой, хоть понимал, что там, где водится так много антилоп, наверно, нет недостатка и в львах. Действительно, в ту же ночь несколько львов стали рычать в огромных кустах можжевельника[41], росшего на склонах холмов. Несмотря на пылавший огонь, хищники, привлеченные лошадиным запахом, подходили близко к стоянке, но когда, наконец, Кингу надоело слушать их рев и когда вдруг среди тишины раздался похожий на гром его грозный трубящий крик, они умолкли, пристыженные, поняв, очевидно, что с такого рода экземпляром лучше не вступать ни в какие непосредственные сношения. Всю остальную часть ночи дети спали прекрасно и с рассветом пустились в дальнейший путь.
Но для Стася снова начались заботы и хлопоты. Во-первых, он рассчитал, что они едут очень медленно и не смогут проходить больше десяти километров в день. Подвигаясь таким образом, они успели бы, правда, в течение месяца достигнуть границы Абиссинии, но так как Стась решил следовать во всем совету Линде, который категорически утверждал, что в эту страну они пробраться не смогут, то оставался только путь к океану. Но, по расчету швейцарца, от океана их отделяло больше тысячи километров, да и то по прямой линии, так как до лежащей южнее Момбасы было еще дальше; таким образом, выходило, что все путешествие продолжалось бы больше трех месяцев. Стась со страхом думал о том, что это будут три месяца зноя, трудов и опасностей со стороны негритянских племен, с которыми они могли встретиться. Они были еще в пустынной стране, население которой разогнала частью оспа, частью вести о налетах дервишей. Но Африка вообще довольно населена, так что рано или поздно они должны были очутиться в местностях, обитаемых неизвестными племенами, управляемыми обыкновенно дикими и жестокими царьками. Нелегко было бы сохранить свободу и жизнь среди стольких опасностей.
Стась рассчитывал, что если им встретится по пути племя ва-химов, то он научит несколько десятков воинов стрелять, а затем большими обещаниями склонит их сопровождать его до самого океана. Но Кали не имел никакого понятия о том, где живут ва-химы; Линде же, который что-то слышал о них, тоже не мог ни указать пути к ним, ни точно определить местности, занимаемой ими. Швейцарец упоминал о каком-то Большом Озере, о котором он знал лишь из рассказов; Кали же утверждал категорически, что по одну сторону этого озера, которое он называл Бассо Нарок, живут ва-химы, а по другую – самбуру. Стася беспокоило то, что в географии Африки, которую в школе в Порт-Саиде проходили очень обстоятельно, о таком озере ничего не упоминалось. Если бы ему говорил о нем только Кали, он допустил бы, что это – Виктория-Нианца. Но не мог так ошибаться Линде, который шел именно с озера Виктории на юг, вдоль гор Карамойо, и который из сведений, собранных среди жителей этих гор, вывел заключение, что это таинственное озеро тянется на восток и юг. Стась не знал, как ему ко всему этому отнестись. Он боялся, что может на этом озере не найти племени ва-хима; он боялся также диких племен, безводных степей, непроходимых гор, мухи цеце, которая убивает животных, боялся сонной болезни, лихорадки, боялся зноя и тех неизмеримых пространств, которые еще отделяли его от океана.
Но после того, как они оставили гору Линде, ничего другого не оставалось, как идти вперед, все на восток и на восток. Линде, правда, говорил, что это путешествие свыше сил даже для опытного и энергичного путешественника. Но Стась приобрел уже большой опыт, а что касается энергии, то дело ведь шло о Нель, и он решил использовать всю свою изворотливость и находчивость. Тем временем нужно было сохранить силы девочки, и он решил путешествовать только от шести часов утра до десяти, а второй этап, – от трех до шести вечера, то есть до заката солнца, – совершать только в том случае, если бы на месте первой остановки не было воды.
Но так как во время «массики» шли очень обильные дожди, то путники пока находили воду повсюду. Озерки, образовавшиеся в долинах от проливных дождей, были еще довольно полны, а с гор то здесь, то там стекали ручьи, катившие кристальную и холодную воду, в которой было очень хорошо и совершенно безопасно купаться, потому что крокодилы живут только в больших водах, где нет недостатка в рыбе, составляющей их обычную пищу.
Стась, однако, не позволял девочке пить сырую воду, хотя в наследство от Линде у него остался прекрасный фильтр, действие которого всегда вызывало изумление Кали и Меа. Оба они, видя, как фильтр, погруженный в мутную, беловатую воду, пропускает в резервуар только чистую и прозрачную, покатывались со смеху и хлопали себя по бедрам от удивления и восторга.
Вообще, вначале путешествие было легкое. От Линде у них остались большие запасы кофе, чаю, сахару, бульону, различных консервов и всякого рода лекарств. Стасю не приходилось жалеть припасов, так как их было больше, чем они могли взять с собой. Не было недостатка также в различных инструментах, в оружии всякого рода и в ракетах, которые при встрече с неграми могли бы очень пригодиться. Страна была плодородная: дичи, а следовательно, свежего мяса и плодов, везде было в изобилии. То здесь, то там в низинах встречались болота, но они были еще покрыты водой, так что не
