XL
Четыре дня спустя Стась остановился на продолжительный отдых на возвышенности, напоминавшей немного гору Линде, но только поменьше размерами. В тот же вечер Саба напал на большого павиана в тот самый момент, когда тот играл обрывками змея, – уже второго из тех, которых дети выпустили перед тем, как тронулись к океану. Пользуясь остановкой, Стась и Нель решили продолжать клеить новых змеев, но пускать их только тогда, когда сильный муссон будет дуть с запада на восток. Стась рассчитывал, что если хоть один из них попадет в руки европейцам или арабам, то, несомненно, обратит на себя особенное внимание и заставит выслать для их спасения специальную экспедицию. Для большей верности он, наряду с английскими и французскими словами, приписывал и арабские, что ему было нетрудно, так как арабский язык он знал превосходно.
Вскоре после того, как они покинули последнюю стоянку, Кали заявил, что в цепи гор, которая виднеется на востоке, он узнает некоторые вершины, окружающие Большую Черную Воду, то есть Бассо Нарок. Когда Стась услышал это, у него спала с сердца огромная тяжесть и в душе у него родилась новая надежда. Как-никак они были уже почти у порога страны ва-химов.
Как пойдет путь дальше, трудно было, конечно, предсказать. Во всяком случае, мальчик мог надеяться, что он не будет ни труднее, ни длиннее всего их ужасного путешествия с берегов Нила, которое как-никак он выдержал благодаря своей исключительной отваге и находчивости, сохранив Нель от гибели. Он не сомневался, что благодаря Кали люди племени ва-хима примут их с полным гостеприимством и окажут им всякую помощь. К тому же он успел хорошо познакомиться с неграми, знал, как следует с ними поступать, и был почти уверен, что даже без Кали он мог бы с ними как-нибудь сладить.
– Знаешь, – сказал он Нель, – мы прошли уже больше чем полпути от Фашоды, а на той половине, что нам еще осталась, мы, может быть, встретим даже очень диких негров, но не встретим больше дервишей.
– Я больше предпочитаю негров, – ответила девочка.
– Да, пока они считают тебя божком. Меня похитили из Файюма вместе с девочкой, которую звали Нель, а назад я привезу какое-то Мзиму. Я скажу папе и мистеру Роулайсону, чтоб тебя никогда не называли иначе.
У Нель засветились глазенки, и она начала смеяться.
– Может быть, мы увидим в Момбасе папочек?
– Может быть. Если бы не эта война на берегах Бассо Нарока, мы бы там были скорее. И надо же было Фумбе впутаться в эту историю!
Он подозвал к себе Кали и спросил у него:
– Что же будет? Как же мы пройдем через страну самбуру?
– Самбуру убежать перед Великим Господином, перед Кингом и перед Кали.
– И перед тобой?
– И перед Кали, потому что у Кали есть ружье, которое греметь и убивать.
Стась задумался над тем, какую роль придется ему взять на себя в борьбе между племенами ва-хима и самбуру, и решил повести дело, конечно, так, чтобы война не помешала движению каравана вперед. Он понимал, что их появление будет совершенно новым событием, которое сразу обеспечит Фумбе превосходство. Нужно будет только как следует использовать ожидаемую победу.
В деревушках Стась получал новые сведения о войне. Они были подробнее, но мало благоприятны для Фумбы. Маленькие путешественники узнали, что он ведет оборонительную войну и что самбуру под предводительством своего царька, по имени Мамба, заняли уже значительную часть области ва-хима и отняли множество коров. Рассказывали, что война кипит, главным образом, на южной окраине Большой Воды, где на высокой и широкой скале расположена большая «бома»[43] Фумбы.
Сведения эти очень опечалили Кали. Он стал просить Стася, чтоб они поскорее перешли через гору, отделявшую их от областей, охваченных пожаром войны, уверяя, что сумеет найти дорогу, по которой проведет не только лошадей, но и Кинга. Он находился уже в стране, которую знал хорошо, и с полной уверенностью различал знакомые с детства вершины.
Переход через гору оказался, однако, нелегким. Если бы не содействие задобренных подарками жителей последней деревушки, пришлось бы искать для Кинга другого пути. Но местные жители знали еще лучше, чем Кали, все ущелья, расположенные по эту сторону горы, и после двух дней трудного путешествия, в течение которого ночью приходилось страдать от сильного холода, проводники благополучно вывели, наконец, караван на горный перевал, а с перевала – в долину, расположенную уже в стране ва-хима.
Стась остановился утром биваком в этой окруженной зарослями и никем не населенной долине. Кали попросил, чтоб ему разрешили отправиться верхом на разведку по направлению к отцовской «боме», расположенной на расстоянии одного дня пути, и уехал в ту же ночь. Стась и Нель ждали его с большим беспокойством до утра и думали уже, что он погиб или попал в руки врагов, как вдруг он явился на измученной и покрытой пеной лошади, сам тоже измученный и такой печальный, что на него было жалко смотреть.
Он сразу бросился к ногам Стася и стал молить его о спасении.
– О Великий Господин! – говорил он. – Самбуру победить воинов Фумбы, убить их много и разогнать тех, кого не убить, а Фумбу осадить в большой боме, на горе Боко. У Фумбы и его воинов нечего кушать в боме, и они погибнут, если Великий Господин не убить Мамбу и всех самбуру вместе с Мамбой.
Не переставая молить, он обнимал колени Стася. Мальчик нахмурил брови и глубоко задумался над тем, что ему следует делать, заботясь, как всегда и везде, прежде всего о Нель.
– Где находятся, – спросил он наконец, – те воины Фумбы, которых разогнали самбуру?
– Кали нашел их, и они сейчас сюда прийти.
– Сколько их?
Молодой негр несколько раз сжал и разжал пальцы обеих рук и ног, но, по-видимому, не мог точно обозначить числа по той простой причине, что не умел считать больше чем до десяти, и всякое большое число представлялось ему только как «венги», то есть множество.
– Так вот, если они придут сюда, прими над ними начальство и пойди на помощь отцу, – сказал Стась.
– Они бояться самбуру и не пойти с Кали, а с Великим Господином пойти и убить «венги, венги» самбуру.
Стась опять задумался.
– Нет, – сказал он наконец, – я не могу ни взять мисс на войну, ни оставить ее одну. Я ни за что на свете этого не сделаю.
В ответ на это Кали встал и, сложив руки, стал повторять:
– Луэла! Луэла! Луэла!
– Что такое Луэла? – спросил Стась.
– Большая бома для женщин ва-химов и самбуру, – ответил молодой негр.
И он стал рассказывать удивительные вещи. Фумба и Мамба, заявил он, с давних пор ведут между собой постоянные войны. Они вечно уничтожали друг у друга плантации и похищали скот. Но на южном берегу озера находилась местность, называемая Луэла, куда даже во время самых ожесточенных войн женщины обоих племен сходились торговать с полной безопасностью. Место это считалось священным. Война велась только между мужчинами, и никакие поражения или победы не влияли на судьбу женщин, которые в Луэле, за глиняной оградой, окружавшей большую базарную площадь, находили вполне безопасный приют. Многие спасались туда во время неурядиц вместе с детьми и скарбом. Другие приходили из отдаленных деревень и приносили копченое мясо, бобы, просо, маниоку и разные другие припасы. Воины не имели права сражаться вблизи Луэлы на расстоянии менее петушиного крика. Никто из них не имел права переступать через глиняный вал, которым была окружена площадь; они могли останавливаться только перед валом, и тогда женщины передавали им на длинных бамбуковых палках припасы.
Обычай этот был освящен глубокой древностью, и не было случая, чтобы та или другая сторона когда-нибудь нарушила его. Победители всегда старались отрезать побежденным путь к Луэле и не давать им возможности приблизиться к священному месту на расстояние, с какого можно было расслышать крик петуха.
– О Великий Господин! – молвил Кали, снова обнимая колени Стася. – Великий Господин отвезти мисс в Луэлу, а сам взять Кинга, взять Кали, взять ружья, взять огненных змей и разбить злых самбуру.
Стась поверил рассказу молодого негра, так как и раньше ему случалось слышать, что во многих местностях Африки война не касается женщин. Существование этого обычая на берегах Бассо Нарока очень обрадовало Стася, так как он мог быть уверен, что Нель не угрожает от войны никакая опасность. Он решил немедленно отправляться с девочкой к Луэле, тем более что до окончания войны все равно нельзя было думать о продолжении путешествия, для которого нужна была помощь не только ва-химов, но и самбуру.
Привыкнув к быстрым решениям, он знал уже, как ему поступить. Освободить Фамбу, разбить самбуру, но не допускать жестокой мести со стороны ва-химов, а потом заставить обе стороны заключить мир и жить в дружбе; это казалось ему безусловно необходимым и наиболее полезным не только для него, но и для самих негров.
«Так должно быть – и так будет!» – решил он про себя. А пока, чтоб утешить Кали, которого ему было жаль, он заявил ему, что не отказывает ему в помощи.
– Как далеко отсюда до Луэлы? – спросил он.
– Полдня пути.
– Так слушай же: мы отвезем туда немедля мисс, а потом я поеду на Кинге и прогоню самбуру от бомы твоего отца. Ты поедешь со мной и будешь тоже сражаться с ними.
– Кали будет убивать их из ружья!
И, перейдя сразу от отчаяния к радости, негр начал прыгать, смеяться и благодарить Стася с таким жаром, точно победа была уже одержана. Но дальнейшие излияния его благодарности и веселья были прерваны появлением воинов, которых он собрал во время своих разведок и которым велел явиться перед лицом белого господина. Их было человек триста. Они были вооружены щитами из кожи гиппопотамов, дротиками, луками и ножами. Головы у них разукрашены перьями, гривами павианов и листьями папоротника. При виде слона, покорного человеку, при виде белых лиц,
