– Посмотри, Глен! – крикнул ему доктор, указывая рукой вверх.
Капитан, в свою очередь, поднял кверху голову, приложил руку к глазам и удивился не меньше, чем доктор.
– Змей! – воскликнул он.
– Да. Но ведь негры не пускают змеев. Откуда же он сюда попал?
– Наверно, где-нибудь поблизости находится поселение белых. Может быть, какая-нибудь миссия?..
– Третий день ветер дует с запада, из стран совершенно неведомых и, вероятно, так же не заселенных, как и эта степь. К тому же разве ты не знаешь, что здесь нет ни поселений, ни миссий?
– Это действительно любопытно…
– Непременно. Может быть, мы узнаем, откуда он взялся.
Капитан отдал приказ. Дерево имело в высоту несколько десятков метров. Но негры быстро вскарабкались на верхушку, осторожно сняли зацепившегося змея и отдали его в руки доктору, который, взглянув на него, проговорил:
– На нем какие-то надписи… Посмотрим…
И, прищурив глаза, он стал читать. Вдруг он изменился в лице, и руки у него задрожали.
– Глен, – проговорил он, – на, возьми, прочти и уверь меня, что со мной не солнечный удар и что я еще в своем уме!
Капитан взял бамбуковую раму, к которой был прикреплен бумажный лист, и прочел следующее:
«Нелли Роулайсон и Станислав Тарковский, высланные из Хартума в Фашоду, а из Фашоды дальше, на восток от Нила, вырвались из рук дервишей. После многих месяцев пути достигли озера, расположенного на юг от Абиссинии. Идут к океану. Просят поскорее оказать им помощь».
Сбоку на листе было еще приписано более мелким почерком:
«Этот змей, пятьдесят четвертый по счету, пущен с гор, окружающих неизвестное в географии озеро. Кто найдет его, пусть даст знать в Управление каналов в Порт-Саиде или капитану Глену в Момбасе. Станислав Тарковский».
Когда капитан окончил читать, оба друга молча переглянулись между собой.
– Что это значит? – спросил наконец доктор Клэри.
– Я не верю своим глазам, – ответил капитан.
– Но это не обман зрения?
– Нет.
– Ясно написано: «Нелли Роулайсон и Станислав Тарковский».
– И, может быть, они где-нибудь здесь, в этих краях?
– Если они еще живы, можно тогда поверить и этому.
– Какое счастье! Какое счастье! – с жаром воскликнул доктор.
– Но где их искать?
– Больше ничего не написано на змее?
– Есть еще несколько слов, но это место разорвано ветками. Трудно прочесть.
Капитан и доктор оба наклонили головы над листом и, после долгих попыток, наконец прочли по складам:
– «Период дождей давно миновал».
– Что мальчик потерял счет времени.
– И этими словами он хочет приблизительно обозначить время, когда был выпущен змей. Пожалуй, ты прав. Значит, этот змей выпущен не слишком давно.
– Если так, то возможно, что они не очень далеко.
Капитан и доктор обменялись еще несколькими лихорадочными и отрывистыми фразами, после чего оба начали опять рассматривать документ и отдельно раздумывать над каждым его словом. Все это казалось, однако, настолько невероятным, что если бы это происходило не в стране, где совершенно не было европейцев, с лишком в шестистах километров от ближайшего побережья, то доктор и капитан предположили бы, что это – неуместная шутка каких-нибудь европейских детей, прочитавших в газетах описание похищения. Но все-таки трудно было не верить глазам: змей был у них в руках, а полустертая надпись ясно чернела перед ними.
Но и помимо этого, многого они никак не могли понять. Откуда дети взяли бумагу для змеев? Если бы они получили ее от какого-нибудь каравана, то они примкнули бы к нему и не звали бы на помощь. Почему мальчик не пытался убежать вместе с маленькой спутницей в Абиссинию? Почему дервиши отправили их на восток от Нила в неведомые края? Как удалось им вырваться из-под стражи? Куда они скрылись? Каким чудом они за столько месяцев пути не умерли с голоду, не стали добычей диких зверей? Каким образом их не убили дикари? На все эти вопросы не было никакого ответа.
– Ничего не понимаю! Ничего не понимаю! – повторял доктор Клэри. – Это положительно какое-то чудо!
– Безусловно! – ответил капитан.
– Ну и мальчик, однако! Ведь это все его дело!
– И не оставил малютки. Молодец!
– Стэнли, даже Стэнли не прожил бы в этих условиях и трех дней!
– А они, как видишь, живы.
– Да, но они просят помощи. Конец стоянке! В путь немедленно!
Так и было решено. Караван тотчас же снялся с места. По пути оба друга продолжали изучать документ, пытаясь найти в нем указания, в каком направлении спешить на помощь. Но указаний не было. Капитан вел караван зигзагами в расчете напасть на какой-нибудь след, на остатки костра или на дерево с какими-нибудь насечками на коре. Так подвигались они вперед в течение нескольких дней. К несчастью, им пришлось выйти потом на равнину, совершенно лишенную деревьев и покрытую лишь высоким вереском да кустами иссохшей травы. Обоих друзей стала охватывать тревога. Как легко было разойтись среди такого необозримого пространства даже с целым караваном, а что же говорить о двоих детях, которые, как они представляли себе, ползли где-нибудь там, как два маленьких червячка, среди вереска, покрывавшего их с головой. Прошел еще день. Не помогли ни жестянки с записками внутри, которые они оставляли на кочках, ни огни ночью. Капитан и доктор начали по временам терять надежду, удастся ли им отыскать детей, а главное, найдут ли они их живыми?
Тем не менее они не прекращали своих поисков. Разведочные отряды, которые Глен отправлял направо и налево, сообщили, наконец, что дальше начинается совершенно безводная пустыня, и когда случайно удалось открыть в одной расселине воду, пришлось остановиться у нее, чтоб запастись питьем для дальнейшего пути.
Расселина оказалась довольно узкой щелью, глубиной метров в пятнадцать или двадцать. На дне ее был теплый ключ, насыщенный углекислым газом и бурлящий, как кипяток. Остуженная вода оказалась вкусной и здоровой. Источник бил настолько обильно, что триста человек каравана не исчерпали его. Напротив, чем больше черпали, тем выше он бил и заполнял расселину.
– Когда-нибудь, пожалуй, – заявил доктор Клэри, – здесь будет курорт, а пока вода недоступна для животных вследствие глубины расселины.
– Могут ли дети набрести на подобный источник? – спросил капитан.
– Не знаю. Может быть, там, где они находятся, таких источников больше; но если нет, тогда без воды они должны умереть.
Наступила ночь. Развели скудные огни, но бомы не строили, потому что не было из чего. После ужина доктор и капитан уселись на складных стульях и, закурив трубки, продолжали беседу о том, что их единственно теперь занимало.
– Никаких следов, – проговорил Клэри.
– У меня была мысль, – ответил Глен, – послать десять человек из нашего каравана на берег океана с телеграммой, что есть сведения о детях. Но я рад, что не сделал этого; люди, наверно, погибли бы в пути, а если бы даже дошли, то зачем напрасно будить надежду.
– И сызнова растравлять раны…
Доктор снял с головы белый шлем и вытер вспотевший лоб.
– Послушай, – проговорил он, – а если бы мы вернулись назад к озеру, велели нарубить деревьев и стали жечь по ночам большой костер? Может быть, дети увидали бы…
– Если бы они были близко, мы нашли бы их и так, а если они далеко, то неровности почвы все равно заслонят огонь. Эта степь кажется ровной только на вид, – на самом же деле она вся в складках; а притом, если бы мы шли назад, мы потеряли бы последнюю возможность найти хотя бы их следы.
– Скажи откровенно: у тебя нет никакой надежды?
– Дорогой мой, мы – взрослые, сильные и неробкие мужчины, но подумай, что было бы с нами, если бы мы очутились здесь только вдвоем, хотя бы даже с оружием, но без припасов и без людей…
– Да, к сожалению, это так. Я представляю себе, как двое детей бредут в такую ночь через пустыню.
– А все-таки мальчик пишет, что они шли так много месяцев.
– Да, и во всем этом есть что-то такое, что для моего, по крайней мере, ума остается непостижимым.
В течение нескольких минут в тишине был слышен только треск сухого табака в трубках. Доктор загляделся в бледную глубину ночи. Немного погодя он промолвил вполголоса:
– Уже поздно, но мне все же не хочется спать… Подумать только, что они, если живы, блуждают где-то там при лунном свете, среди этого сухого вереска… одни… бедные дети!.. Я дал бы отсечь себе руку, если бы…
Он не докончил… Капитан Глен вскочил как обожженный.
– Ракета вдали! – закричал он. – Ракета!
– Какой-нибудь караван вблизи.
– Вперед!
Распоряжения капитана в одно мгновение облетели весь лагерь. Занзибарцы повскакали на ноги. Немедленно были зажжены факелы, в ответ на далекий сигнал Глен приказал выпустить, одну за другой, несколько ракет, а затем с короткими промежутками давать ружейные залпы. Не прошло и четверти часа, как караван двигался уже вперед.
Издали послышались в ответ выстрелы. Не оставалось больше никакого сомнения, что это какой-нибудь европейский караван призывает неизвестно почему на помощь.
Капитан и доктор мчались вперегонки, сгорая то надеждой, то тревогой. Найдут они детей или не найдут? Доктор думал про себя, что если не найдут, то дальше им придется искать разве только их трупы среди этого ужасного вереска.
Спустя полчаса одна из неровностей почвы, о которых упоминал один из англичан, закрыла все перед глазами капитана и доктора. Но они были уже так близко, что ясно слышали топот конских копыт…
Еще несколько минут – и на гребне возвышения показался всадник, державший перед собой большой белый предмет.
– Факелы выше! – скомандовал Глен.
В ту же минуту всадник остановил коня в кругу огней.
– Воды! Воды!
– Дети! – воскликнул доктор Клэри.
– Воды! – повторил Стась.
И он почти бросил Нель на руки капитану, а сам спрыгнул с седла.
Но тут же он зашатался и упал как мертвый на землю.
XLVII
Радость в лагере капитана Глена и доктора Клэри не имела границ. Но любопытству обоих англичан пришлось выдержать тяжелое испытание. Если раньше они никак не могли представить себе, чтоб дети могли одни пройти необозримые степи, пустыни и дебри, отделявшие эти края от Нила и Фашоды, то теперь они уж совсем никак не могли понять, каким образом «маленький поляк», как они называли Стася,
