свой паспорт (на самом деле это был чужой паспорт, он покупал их у карманников по червонцу за штуку), а себе забирал ее. Затем в пункте проката брался холодильник. Что было дальше, думаю, понятно. На одной такой афере мошенник с двумя подельниками (они изображали грузчиков) зарабатывали по 350 рублей.
Еще одна категория мошенников — «вузовские». Эти за деньги помогали страждущим поступать в различные учебные заведения столицы. С будущего абитуриента брались деньги (по 500 рублей за поступление), после чего экзамены за него сдавал другой человек — «подставной». Затем в течение года «подставной» сдавал за своего клиента все зачеты за 1-й курс (здесь такса увеличивалась до 1 тысячи рублей), после чего брал академический отпуск и переводился в другой институт. А там уже на свет объявлялся настоящий студент, поскольку в карточке о переводе фотография не предусматривалась. За год только одна группа мошенников помогала устроиться в вузы нескольким абитуриентам, навар каждого преступника составлял 5–6 тысяч рублей.
До 70-го года довольно вольготно себя чувствовали в столице карточные шулера. Обычно у магазинов они подбирали себе доверчивого клиента, который хотел приобрести дифицитную вещь, и предлагали ему оказать помощь в покупке: дескать, на другом конце города есть магазин, где эта вещь имеется. Шулер вместе с жертвой садился в такси (водила работал на картежников) и по дороге «раскручивал» клиента на игру в «московского дурачка». Для затравки игру обычно начинали со ставки в одну копейку. Однако по прибытию к месту назначения клиент оставался гол как сокол. В начале 70-го МУР сумел разоблачить одну из шулерских шаек, которую возглавлял ни много ни мало племянник Героя Советского Союза Милитона Кантария — того самого, что был участником водружения Знамени Победы над поверженным рейхстагом.
Существовали тогда и автомобильные угонщики. В 70-м МУР разоблачил одну из таких банд, в состав которой входили исключительно водилы: двое бывших таксистов, шофер спортобщества «Спартак» и еще двое профессиональных автомобилистов. У каждого в шайке была своя специализация: одни выслеживали и угоняли со стоянок автомобили, другие делали фальшивые документы на нее, перебивали номера. Попались они случайно, когда один из пострадавших опознал свою машину, угнанную несколько месяцев назад. Еще одна группа угонщиков была разоблачена прямо на территории 11-го таксопарка. Двое его работников перебили номера на двигателе «Волги», закрасили таксистские шашечки и собирались отогнать машину в Запорожье, чтобы там ее продать. Но их задержали на выезде из Москвы.
Хватало в столице карманных и квартирных воров, разного рода воровок. Например, долгое время на столичных вокзалах промышляла миловидная девушка, которая подсаживалась к пассажирам, ожидавшим поезда, и заводила разговоры «про жизнь». Внешний вид и поведение девушки так располагали к ней собеседников, что они проникались к ней доверием и спокойно оставляли ее одну со своими вещами, а сами отлучались минут на пять. По возвращении ни вещей, ни девушки они, естественно, не обнаруживали. Повязали преступницу возле Белорусского вокзала.
Еще одна воровка специализировалась на охмурении мужчин. Прогуливаясь в одиночку по паркам, она знакомилась с представителями сильного пола и, если те приглашали ее в гости (а в большинстве случаев так и получалось), охотно соглашалась. По дороге обычно покупалась бутылка водки для распития «за знакомство». Дома женщина незаметно подсыпала в стакан кавалеру снотворное, после чего тот засыпал, а когда просыпался недосчитывался многого из своих личных вещей.
В те годы крайне строго велся учет огнестрельного оружия, поэтому преступникам приходилось искать иные пути выхода на него. Например, в столице действовало несколько групп, которые наладили выпуск самодельных пистолетов и ружей. В начале 70-го одну из таких групп удалось разоблачить, причем получилось это случайно. На станции метро «Академическая» милиционер обратил внимание на мужчину, который подозрительно держался за левый бок, как будто что-то придерживал под пальто. Страж порядка препроводил мужчину в комнату милиции, где у незнакомца был обнаружен самодельный обрез. Запираться задержанный не стал и выдал всех своих подельников, наладивших в кустарных условиях выпуск самодельного огнестрельного оружия.
Чрезвычайно популярным видом преступления в те годы были нападения на таксистов. У последних к вечеру накапливалась приличная выручка (до несколько сотен рублей) и они становились лакомой добычей для бандитов. В большинстве случаев во время нападения преступники использовали холодное оружие — финки, реже — огнестрельное оружие. Были случаи, когда таксистам удавалось не только отбиться от грабителей, но и задержать их. Один из таких случаев произошел летом 70-го. Находившийся в розыске преступник, вооруженный обрезом, захватил столичного таксиста Шломина в заложники и приказал ему вывезти его из столицы. В районе Серпухова таксист сумел привлечь к себе внимание случайных автомобилистов и с их помощью разоружил уголовника.
Не сплоховал и другой таксист, на которого в районе шоссе Энтузиастов напали двое гастролеров из Грузии (один был вооружен макетом пистолета, другой ножом): он сумел выхватить у преступника нож и нанес ему смертельное ранение. Суд его полностью оправдал.
Между тем медленно, но неуклонно поднималось благосостояние советских трудящихся, и взявшая разбег «косыгинская» реформа обещала им, что этот рост теперь не остановится. И действительно, у людей появилась надежда. Впервые в открытую заговорили о хозрасчете, о хозяйственной предприимчивости и оплате по труду. Однако тогда же и по тем же причинам зашевелились и теневики. После того как в начале 60-х годов они кооперировались между собой на нижних и верхних уровнях, то со смещением Н. Хрущева начали активную инвестицию накопленного капитала в производство. Альтернативные производственные структуры («цеха») тогда стали появляться как грибы после дождя. Укрепление бюрократической системы сулило теневикам прибавление многомиллионных доходов, открывало перед ними новые заманчивые горизонты. К этому времени советский подпольный рынок, учитывая противоречия между интересами бюрократии и общества, вынудил последнее работать на себя, исподволь прививая ему свои нравы. Спекулянты различных мастей все сильнее опутывали общество, а так как отечественная промышленность из-за своей нерасторопности не могла удовлетворить запросы рядового покупателя, то спекулянт в такой обстановке чувствовал себя как рыба в воде. Возможность купить дефицитную вещь и открыто надеть ее на себя или выставить в своей квартире (раньше, в период всеобщей бедности, люди стеснялись выделяться из общей массы) постепенно меняла и общественную атмосферу в стране. Теперь желание жить богато не осуждалось большинством населения. Люди смело въезжали в новые квартиры, покупали дорогую мебель, обзаводились личным автотранспортом. На этом фоне постепенно пропадала необходимость теневых миллионеров прятать свои богатства в кубышках. Можно сказать, что с середины 60-х воровать стали красиво и с размахом. Кто же не помнит вышедший в 1966 году фильм Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля», в котором представший перед судом Юрий Деточкин, эдакий Робин Гуд советского периода, оправдывал свои кражи словами: «Так ведь воруют, товарищи. И много воруют…»
Однако желание жить красиво на глазах у всех и не бояться своего богатства, нажитого явно нечестным путем, таило для новых советских Корейко серьезную опасность попасться на заметку не только органов МВД, но и уголовных элементов, в среде которых, так же как и во всем обществе, происходили весьма серьезные перемены.
Становление советского рэкета
Теория А. Черкасова. Банда Г. Корькова. Вячеслав Иваньков. Банда братьев Толстопятовых.
Залегшие на дно в начале 60-х воры в законе после смещения Н. Хрущева начали постепенно поднимать головы. Наряду со старыми представителями группировки обретали уверенность и более молодые, коронованные в начале 60-х годов в знаменитой Владимирке (крытая тюрьма во Владимире). Среди них были и свои знаменитости. Один из них — вор в законе Анатолий Черкасов по кличке Черкас, прославившийся тем, что в числе первых в те годы разработал новую концепцию воровского существования. Суть ее заключалась в следующем.
В связи с тем, что власть тогда явно ужесточила систему уголовного наказания и режим содержания в тюрьмах, перед авторитетами преступного мира встала проблема «отсидки». Раньше существовала система взаимопроверок («ломка»), когда ворам в законе вменялось в обязанность раз в полгода (потом раз в три года) садиться в тюрьму. Теперь подобное положение должно было измениться. Но так как «ломку» пока никто не отменял, кое-кто из воров, тот же А. Черкасов, пришел к мнению: чтобы не попасться, надо грабить прежде всего тех, кто не заявит. Под эту категорию попадали прежде всего «цеховики», наркоманы, проститутки и т. д., то есть те, у кого рыльце в пушку. Однако, развивая свою концепцию дальше, А. Черкасов учил — грабить подобную категорию лиц надо с умом, оставляя потерпевшему на жизнь и не доводя его до отчаяния (такой может и в милицию заявить). Но самое главное, идя на дело, надо всегда иметь над собой хорошую «крышу» в лице кого-нибудь из среды высокопоставленных чиновников или представителей правоохранительных органов.
Проедет совсем немного времени, и подобные идеи овладеют умами всех авторитетов уголовного мира страны. Вот тогда-то, в начале 70-х, и произойдет трансформация ордена воров в законе. В Киеве будет собрана представительная сходка, на которой в повестку дня станет основной вопрос о том, как выжить в новых условиях. После продолжительных дебатах было решено внести в воровской «кодекс законов» существенные изменения. Отныне в связи с тем, что за некоторые преступления — в частности, за карманную кражу — будут давать большие сроки, среди воров отменили такую норму, как «ломка». Далее, в связи с тем, что в начале 70-х условия в советских тюрьмах сильно ужесточились, сходка постановила разрешить ворам в законе по возможности вообще не садиться и не запрещала «невинные» контакты с работниками милиции. Если, к примеру, вор в законе попадал в тюрьму, ему отныне разрешалось давать администрации ИТУ подписку, при этом звание вора в законе с него за это не снималось.
Эта сходка в Киеве будет иметь поистине историческое значение для преступного мира страны и явно укажет на то, что на смену «идейным» ворам приходит новое, молодое поколение. И это новое поколение воров в законе в скором времени возьмет реванш у властей за позор и унижение своей группировки в конце 50-х — начале 60-х годов. В те годы власть, либерализовав режим заключения, сумела отвадить от уголовного мира многие тысячи людей, лишив профессиональных преступников той массы заключенных, из которой они черпали свои нескончаемые ресурсы. Нынешняя власть, власть 70-х, не нашла ничего лучшего в борьбе с преступностью, как ужесточить до крайности режим заключения. Что из этого получилось, можно судить по словам свидетелей тех событий. Р. Джамилев вспоминал: «В 1957 году существовала система зачетов. Один день, если ты выполнял норму выработки на 120 %, засчитывался за три дня. Людей в основном интересовали эти зачеты. И они, стараясь побыстрее освободиться, работали с
