июле — августе 1980 года. По официальным данным, в период подготовки к Олимпиаде было конфисковано и добровольно сдано в Москве и области 155 тысяч стволов незаконно хранившегося оружия, задержано 1262 преступника, 254 из них находились в розыске, обнаружено и изъято около тонны взрывчатки. При службе безопасности создается лаборатория, занявшаяся изучением взрывчатых веществ. Московские взрывы января 77-го года не должны были повториться, и они не повторились. В то же время количество грабежей в Москве сократилось на 43 %, краж личного имущества — почти на 30 %, случаев нанесения тяжких телесных повреждений почти на 34 %, автоаварий — на 37 %, число погибших в них — на 59 %.
В Москву на Олимпиаду прибыли 18 тысяч спортсменов и 200 тысяч туристов. За их безопасность отвечала московская милиция, которая со своими обязанностями справилась на «отлично». Ни одного серьезного ЧП не было зарегистрировано в городе за все 14 дней Олимпиады. Даже день 28 июля, когда Москва хоронила своего кумира Владимира Высоцкого, прошел под неусыпным контролем многотысячного контингента московской милиции.
Одно из самых громких преступлений 1980 года произошло в Москве уже после Олимпиады. Случилось оно 14 ноября. В тот день в самом центре города трое вооруженных преступников под видом сотрудников МВД проникли в квартиру Алексея Толстого и совершили одно из самых крупных хищений вещей, драгоценностей и предметов изобразительного искусства (в 1967 г. квартира А.Толстого уже подвергалась подобному налету). Фабула похищения 1980-го выглядела следующим образом.
У истоков преступления стоял профессиональный фотограф, работавший в Литературном музее и приглашенный в особняк графа, чтобы сделать цветные фотографии имевшихся в доме картин, гобеленов и другой утвари, представлявшей большую ценность. Именно в процессе этой работы у фотографа и зародилась мысль обокрасть квартиру.
В одном из московских ресторанов он встретил свою давнюю знакомую, которая теперь была замужем за гражданином Франции. Однако пока муж-француз проживал в Париже, она крутила амуры с молодым одесситом, имеющим весьма широкие связи в среде иностранцев, коммерсантов и, главное, в среде спекулянтов произведениями искусства. Этого человека и решил использовать в своих целях пронырливый фотограф.
В тот же вечер они с девушкой пошли к одесситу и изложили свой план ограбления квартиры именитого писателя. Одессит с планом согласился без всяких оговорок, и троица приступила к активным действиям. Первым делом в доверие к хозяйке дома, вдове писателя Людмиле Ильиничне, вошла жена французского подданного. Вскоре доверие стало настолько крепким, что вдова показала девушке богатую коллекцию фамильных драгоценностей, среди которых самой дорогой вещью была французская брошь в виде королевской лилии с крупным рубином в середине и множеством бриллиантов, образующих силуэты лепестков. Устоять пред соблазном овладеть таким богатством ни девушка, ни ее друзья не могли.
Ограбление квартиры, находившейся под охраной государства, дело довольно сложное. И одессит решил воспользоваться услугами знаменитого в те времена квартирного вора Анатолия Петкова по прозвищу Котовский, которое он получил еще в 70-х годах, когда по примеру легендарного молдавского разбойника, а позже красного командира Котовского совершил побег из здания кишиневского суда через окно. И вот теперь его востребовали в Москву. Петков прибыл в столицу не один, а со своей «бригадой» в составе еще двух специалистов по квартирным кражам.
14 ноября 1980 года Петков с напарниками под видом сотрудников милиции проникли в квартиру графа А. Толстого, закрыли вдову писателя и ее прислугу в ванной комнате, перерезали шнур телефона и приступили к ограблению. Надо сказать, к тому времени одессит отказался от участия в этом деле, но машина преступления была уже пущена в ход и повернуть вспять ее было невозможно.
Тем временем Петков, раздарив друзьям награбленное, оставил у себя только брошь — королевскую лилию, можно сказать, самую ценную вещь из всего похищенного (как говорится, «губа не дура»). Между тем «раскаявшийся» одессит и его приятель (тоже бывший житель Одессы) решают подбросить часть похищенных вещей милиции. В химчистке на улице Гарибальди они специально оставляют сумку с частью награбленного.
Это уголовное дело, ввиду именитой пострадавшей и стоимости похищенного, было выделено в категорию особых и расследованием его занялся опытный следователь московской прокуратуры Александр Шпеер. Вскоре вся компания грабителей была схвачена. Почти все похищенные вещи возвратили их законной хозяйке. За исключением одной — той самой знаменитой броши лилии. Петков наотрез отказывался ее выдавать. Но была у этого талантливого авантюриста ахиллесова пята — беременная невеста, и именно на это и попытался воздействовать Шпеер. В конце концов Петков сломался и сообщил: за свидание со своей невестой он готов съездить в Баку и через посредника указать человека, у которого и находилась та злополучная брошь. После этого сообщения в МУРе была создана спецбригада из спортсменов для поездки в Баку. Однако в столице Азербайджана произошло непредвиденное. Туда внезапно примчалась невеста Петкова и слезно стала умолять о новом, последнем свидании со своим возлюбленным. Ее мольбы можно было бы проигнорировать, если бы не сам Петков, который вновь выдвинул условие: даете свидание получаете брошь. Сыщики решили уступить. И вот во время этого свидания невеста внезапно имитирует обморок, оперативники бросаются ей помогать, а Петков, памятуя о своей легендарной кличке Котовский, совершает уникальный побег из-под самого носа у нескольких опытных милиционеров, среди которых находился даже мастер спорта по бегу.
Сразу после этого на Петкова был объявлен всесоюзный розыск. Его «пасли» через невесту, несколько раз нападали на след, но он каждый раз умело избегал всех ловушек. Так продолжалось несколько лет, пока Петкова не выследила тбилисская милиция. К тому времени, по агентурным данным, он уже стал наемным убийцей, и встреча с ним не обещала ничего хорошего. Поэтому, как только была получена информация о том, что Петкова перевозят из Тбилиси в багажнике «волги», милиционеры без предупреждения открыли огонь на поражение и убили Анатолия Петкова по прозвищу Котовский. А уникальная брошь так и осталась ненайденной.
«Перестройка» воров в законе — Загадочные смерти высокопоставленных деятелей
Загадочные смерти высокопоставленных деятелей. «Белый лебедь». Смерть П. Машерова. Убийство С. Ибрагимова.
Между тем после кисловодской сходки 79-го года уголовный мир страны начал свою очередную перестройку применительно к реалиям того времени. В исправительно-трудовых колониях страны возрождались старые и создавались новые уголовные традиции. Во главе перестройки стояли, как и положено, воры в законе, которые через своих «ответственных» активно пропагандировали уголовные традиции среди молодежи, привлекая ее в свои ряды. «Казанский феномен» продолжал жить, несмотря на то, что в самой Казани в 1980 году основные группировки были разгромлены (14 апреля 1980 года было закрыто дело группировки «Тяп-Ляп»: четверо ее главарей были приговорены к расстрелу).
В ответ на активизацию воров в законе власть предприняла со своей стороны специальные меры. Инициатором их стал генерал МВД Василий Сныцерев, который в 1980 году возглавил исправительно-трудовую колонию в Соликамске (Пермская область). Именно в этом ИТУ Сныцерев и предложил руководству МВД создать профилактический центр для изоляции в нем уголовных авторитетов и проведения среди них так называемой разложенческой работы. По идее Сныцерева именно в его заведении воры в законе должны были начать работать на самых постыдных для них работах — строительстве общежитий для осужденных, ремонте и благоустройстве жилых зон и охранных сооружений и в конце концов письменно отказаться от своих воровских традиций. Подобные мероприятия по развенчанию воров в законе уже проводились МВД в конце 50-х — начале 60-х годов. В 80-х годах эти «традиции» решено было возродить.
Кстати, упоминаемого нами знаменитого вора в законе А. Черкасова «поймали» подобным образом. Зная о его «гулянках» в баньке на Таганке, однажды «повязали» там, применив к нему позорную статью о распространении порнографии (под эту статью можно было тогда попасть, имея в собственной фильмотеке фильм типа «Эммануэль»).
Кстати, заведение В. Сныцерева получило в уголовной среде название «Белый лебедь» (имелось в виду, что многие воры в законе в стенах этой колонии исполняли свою последнюю, «лебединую» песню). Сам начальник колонии В. Сныцерев получил кличку Архитектор.
Позднее, объясняя журналистам свой жизненный выбор, В. Сныцерев расскажет историю, которая произошла с ним в молодости.
«В 1942 году к нам в школу пришел какой-то мужчина, построил нас по росту и наиболее рослых ребят отправил в школу ФЗУ. Среди них оказался и я, так как был самым высоким. Самый старший в этом ФЗУ, Витя по прозвищу Пахан, соберет нас, бывало, и начинает рассказывать про воровскую «малину». Тогда было просто: на базар прибежали, схватили кто что успел из съестного — и деру! Вот он мальчишек и заставлял делать это. Но мне повезло. Этот Витя, молодой вор в законе, меня почему-то не трогал. Возможно, оттого, что я был сыном офицера-фронтовика. Я избежал его влияния. Но остальные учащиеся ФЗУ (больше пятидесяти пацанов) стали его, так сейчас принято говорить, шестерками.
В 44-м году мать упросила командование, и меня приняли в Томское военное училище, а в 46-м году я попал в органы МВД. В 52-м году приезжаю в отпуск с Колымы в Томск и случайно встречаюсь с одним из своих товарищей по ФЗУ и, представляете, узнаю от него, что из 50 пацанов один я не стал вором. Все были повязаны и посажены в колонию благодаря этому Вите Пахану… И тогда я окончательно понял, что такое один вор в законе. Всего один!.. И именно тогда пришла мне в голову мысль, что с ворами в законе нужно работать на их уничтожение. Вот и работаю до сих пор. Посвятил этому делу всю свою жизнь».
Скажет это В. Сныцерев в 1989 году, когда результаты его разложенческой работы в среде воров в законе будут весьма ощутимы. Не случайно на сходке воров в законе в 1988 году Архитектора приговорят к смертной казни и оценят его голову в 200 тысяч рублей. Весьма немалые деньги по тем временам. Хотя вполне вероятно, что это только красивая легенда.
Надо сказать, год 1980-й на удивление изобиловал громкими и загадочными смертями в среде самых высокопоставленных деятелей. Взять, к примеру, смерть кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, первого секретаря ЦК КП Белоруссии Петра Машерова, последовавшую 4 октября 1980 года в результате автомобильной катастрофы. К тому времени личность этого человека весьма заметно выделялась из длинного ряда членов и кандидатов в члены Политбюро в лучшую сторону и народом воспринималась положительно. Еще бы, партизан-фронтовик, Герой Советского Союза и, главное, не лизоблюд, как все остальные, кто окружал тогда многозвездного Генсека. И вот именно этот человек, можно сказать, на взлете своей карьеры уходит из жизни, причем не в своей постели, а в страшной автокатастрофе. Вывод после
