силами оперативно-розыскного бюро МВД России вкупе с местными органами правопорядка была проведена операция «Осьминог», в результате которой была разгромлена вооруженная преступная группировка, во главе которой стоял некий Амис, председатель кооператива «Ритм». К моменту ареста группировка успела совершить 19 тягчайших преступлений, среди которых были два убийства, четыре разбойных нападения, девять автомобильных угонов, четыре крупные квартирные кражи и т. Д. Всего, как потом выяснилось, под крышей этого кооператива работало 12 ранее судимых лиц, которые в свободное время и совершали преступления.
В 1991 году наша мафия продолжила свое активное внедрение в страны дальнего зарубежья. Осенью 1991 года американская печать сообщила об убийстве в Лос-Анджелесе 28-летнего выходца из СССР Андрея Кузнецова и его товарища. У обоих были отрублены пальцы рук. Комментируя это убийство, пресса США отмечала, что Андрей Кузнецов прибыл в Америку два года назад. В СССР он отсидел четыре года в тюрьме и по выходе из нее счел за благо для себя покинуть пределы негостеприимной родины. В Америке же Кузнецов сумел вскоре стать главарем целой преступной организации с хорошо отлаженными связями в Лос-Анджелесе и в русской колонии в Нью-Йорке. Это позволило ему крепко встать на ноги и обзавестись жильем по самому дорогому адресу в Америке — в районе Беверли-Хиллс в Лос-Анджелесе. Убийством А. Кузнецова и его партнера занялась группа по борьбе с советской организованной преступностью в Южной Калифорнии, которая была создана несколько месяцев назад. Это спецподразделение включает в себя сотрудников ФБР, налоговой инспекции, службы иммиграции и натурализации, полиции Лос-Анджелеса и аппараты шерифа графства Лос-Анджелеса.
Через некоторое время после убийства полиции удалось задержать двух выходцев из России, подозреваемых в этом преступлении. Эти двое в прошлом, также, как и убитые, занимались мошенничеством в особо крупных размерах, присваивая в итоге произведения искусства, драгоценности, электронику на миллиарды долларов. 29 ноября газета «Известия» поместила статью под названием «Станет ли Берлин вторым после Палермо?». В ней корреспондент В. Лепский писал: «Такой вопрос задала местная газета «Бильд» в связи с разгулом советской мафии, о которой здесь все больше разговоров. Должно быть, волосы стали дыбом у тех немцев, кто смотрел недавно телерепортаж о боевиках и жертвах.
Такого тут не было, ни в Западной, ни, уж подавно, в Восточной половине города. В центральной части Западного Берлина на многолюдной Фазаненплац, в уютном итальянском уличном ресторанчике «Джианни» двое небритых, одетых в мятые костюмы молодых людей открыли огонь из пистолетов. Прозвучало десять выстрелов, ранения получили пятеро, в том числе случайные люди. Один раненый гангстер по фамилии Балашов попал в руки полиции.
То был эпизод междоусобной борьбы двух враждующих банд. Начали распутывать клубок. Вспомнили многое из недавнего прошлого. На озере Оберзее под Берлином местные рыболовы выудили два связанных лицом к лицу трупа. По словам немецких криминалистов, эти двое были зверски убиты ударами ножа в грудь и тяжелым предметом по голове. Удалось их опознать. Ими оказались приехавшие с Кавказа 22-летний Руслан Беречетов и 26-летний русский Юрий Булгаков. Оба прежде работали служащими в Западной группе войск (ЗГВ), осели в Германии. Оба находились под наблюдением немецкой полиции. Банда, в которую они входили, промышляла покупкой или кражей машин «Жигули». Машины, как правило, тайно по ночам перекрашивались, приводились в товарный вид в автомастерских ЗГВ и продавались нашим военнослужащим для дальнейшей перегонки на Родину. Напомню, что при ввозе в нашу страну машины советского производства не облагаются пошлиной, поэтому пользуются спросом среди наших соотечественников. Предполагают, что банда, в которую входили убитые Булгаков и Беречетов, что-то не поделила с другой «автомобильной» шайкой. Полиция арестовала несколько человек по подозрению в убийстве.
Вот уже много месяцев нахлынувшие в Берлин из СССР мафиози ведут кровавую конкурентную войну. Обнаружены в общей сложности тела шести убитых гангстеров. А сколько не обнаружено?
При берлинском полицейском управлении создан специальный секретариат по борьбе с гангстерами, приезжающими «на гастроли» из бывшего СССР, в первую очередь, конечно, с теми, кто связан с наркобизнесом и рэкетом.
О разгуле советской мафии в Германии написала той же осенью и «Комсомольская правда», которая сообщила читателям, что по большинству уголовных дел, возбужденных в Берлине против советских мафиози, проходят чеченцы. Газета сообщила, что в Берлине постоянно находятся около 30 чеченцев.
В 1991 году началось активное внедрение советских бандитов и в бывшую Чехословакию. Поначалу это были торговцы иконами, наперсточники, которые за день, бывало, выигрывали у доверчивых чехов до 70 тысяч крон. Постепенно русские вытеснили чешских наперсточников с рынка, но при этом уже не играли сами, а лишь руководили труппами игроков. Наравне с наперсточниками действовали и наши торговцы воинскими «сувенирами», выпестованные из числа «иконников». Иконы у них не пошли, зато всякая советская воинская атрибутика шла нарасхват. Сначала доставляли товар труппам чешских фарцовщиков, затем окрепли и решили действовать без посредников. А чтобы избавиться от конкурентов, ликвидировали несколько складов с обмундированием. Вообще жестокость наших мафиози привела чешских преступников в панику. Наши бывшие «афганцы» буквально «огнем и мечом» чистили отдельные области бывшей Чехословакии, устанавливая там свои порядки.
Также «русские» мафиози привнесли в преступную практику Чехословакии жесткий рэкет. Они навещают честных предпринимателей и требуют плату «за охрану». В случае отказа грозят уничтожить магазин или фирму. Мзда за «охрану» составляет от 5 до 8 тысяч крон в месяц. К классическим атрибутам организованной преступности «русских» относятся оружие и наркотики. Именно наркотики позволили «русским» взять под свою опеку некоторые пражские отели и увеселительные заведения, где они платят бизнесменам, консьержам и собирают дань с сутенеров.
Между тем проблема наркомафии была не менее актуальна в самой России. За последние 5 лет было пресечено свыше 1,5 тысячи попыток провезти наркотики через территорию СССР. Однако попыток контрабанды не уменьшилось. За 9 месяцев 1991 года на границе было задержано смертельного товара в 10 раз больше, чем за тот же период 1990 года. За год было обезврежено 28 групп, занимавшихся наркобизнесом. В мае-июне в СССР прибыли представители колумбийской наркомафии, которые изучали возможность серьезных контактов с «русской» наркомафией. Именно в 1991 году в Москву из Азербайджана стал нелегально поступать такой наркотик, как «триметилфентанил», известный как «розовый метадон» или «китайский белок». Этот наркотик превосходил тот же морфий в 5,5 тысячи раз и одна ампула его емкостью в 10 мл стоила у розничного торговца не менее 10–15 тысяч рублей. На след этого синтетического наркотика сыщики из МУРа вышли в октябре 1991 года в процессе операции по отслеживанию каналов поступления в Москву метадона. Метадон же стал известен Москве с 1988 года, до этого на столичном наркорынке господствовали производные от растительного сырья — конопли, опийного мака, эфедры. Метадон поступал в столицу из Азербайджана, куда он, в свою очередь, прибывал из Пакистана. Этот канал поступления контролировала труппа Малаева — Поцелуева. Однако в 1990 году эта группа была разгромлена силами МВД и КГБ. И тогда на рынке наркотиков объявился некий 54-летний Актай Бабаев, уроженец азербайджанского города Гянджи. В свое время он провел 9 лет в тюрьме за хищение в особо крупных размерах. Отсидев свое, поселился в узбекском городе Акмалыке, где открыл свой ресторан. В 1989 году перебрался на Украину, откуда перебрасывал в Россию крупные партии маковой соломки. После разгрома группы Малаева-Поцелуева Бабаев решил организовать в родной Гяндже лабораторию по синтезу метадона. Помог же ему в этом начинании собственный сын Умур, в ту пору студент Московской медицинской академии. Именно Умур свел своего отца со своим одаренным однокурсником, призером всесоюзных и международных химических олимпиад. Этот призер собрал своих не менее одаренных, чем он сам, химиков-студентов из МГУ, Казанского университета, Ивановского химико-технологического института, МХТИ и с их помощью открыл небольшие лаборатории в Уфе и Волжске. Именно там эти «химики» синтезировали сначала эторфин, а затем и более сильный и ходовой метадон. К этому времени еще одна лаборатория появилась в Гяндже (там был выделен густой метадон) и в Казани, где появился упоминаемый нами триметилфентанил. Так образовалась цепь: в Гяндже готовили метадон, а из Казани для последующего разведения и упаковки в ампулы мощным потоком шел триметилфентанил. Причем «химики» особо и не прятались, наркотик изготовлялся непосредственно в химлаборатории КГУ.
Между тем грамм химически чистого вещества приносил сбытчикам 280 миллионов рублей прибыли минус расходы на производство, транспортировку и прочее. Таких же граммов «химиками» к 1993 году будет получено 30-. Однако и этих денег Бабаеву явно не хватало. Свои ампулы он вынужден был сдавать оптом еще более крупному наркопредпринимателю в Гяндже. Тот же отправлял его в дальний путь, в частности, и в Москву. Так будет продолжаться до 1993 года, когда сыщики из МУРа наконец-то выделят всех участников этой наркоцепочки. Однако об этом мы расскажем несколько позднее. Сейчас же отметим, что именно с 1991 года в России значительно расширился ассортимент наркотиков. За счет «жестких» наркотических средств растительного происхождения (опиум, героин, кокаин), а также синтетических препаратов (феномин, антифетомин).
По оценкам специалистов, общий оборот наркобизнеса в странах СНГ в 1991 году составил 10 млрд. рублей. Причем наркобизнес по своей рентабельности оставил далеко позади себя другие виды организованной преступности; один рубль, вложенный в него, дает 1000 рублей прибыли.
Газета «Куранты» 30 ноября 1991 года писала: «Чтобы обеспечить растущую потребность города (Москвы) в наркотиках, мафия изрядную часть средств вкладывает в новые каналы доставки. В преступную деятельность втягиваются работники транспорта и даже милиции. Все полноводнее становится река конопли из Средней Азии и с Дальнего Востока, течет в Москву российский и украинский мак. И судя по насыщенности рынка, успехи правоохранительных органов в борьбе с наркомафией погоды пока не делают. И вообще похоже на то, что никому эти успехи и вовсе не нужны. Мало того, под большим вопросом находится само существование этого направления в деятельности органов как приоритетного и скоординированного.
Созданные несколько лет назад МВД СССР межрегиональные отделы еще прошедшей зимой парализовали выяснение отношений между российским и союзным министерствами внутренних дел. Развал империи еще больше осложнил ситуацию.
Наркомафия же по части интернационализации заметно опережает государственные структуры бывшего Союза. Ни границ, ни «высших национальных интересов» для нее не существует. В сердце России Москве, кстати, главенствующее положение на наркорынке занимают «гости» из суверенного Азербайджана. А охраняют их покой столичные боевики…»
О наркомафии в Москве размышлял на страницах газеты «Начало» от 16 ноября 1991 года и начальник Межрегионального отдела по борьбе с наркобизнесом МВД СССР Михаил Рощин. Он, в частности, сказал: «Москва — сугубо потребительский город. Наркотики сюда везут не только из разных республик, но и используют ее
