профсоюзы оставались эпицентром легальной оппозиции усиливающейся диктатуре партийного аппарата.
В 1921 г. выступала «рабочая оппозиция», возглавляемая лидером профсоюзов Александром Шляпниковым. Их требования — самоуправление на производстве, отказ от необоснованных привилегий партийного аппарата.
Тогда во время «профсоюзной дискуссии» ленинской «платформе десяти» оппонировало еще около двух десятков фракций. Но самый опасной Ильич назвал «анархо-синдикалистическую» оппозицию профсоюзных лидеров. Партаппарат провел вторую чистку профсоюзов, изгнав оттуда Шляпникова и его сторонников, еще недавно исполняющих роль комиссаров партии в профдвижении.
Но по иронии судьбы Михаил Томский и возглавляемый им ВЦСПС станут частью последней демократической оппозиции в партии, выступив вместе с Бухариным и Рыковым против коллективизации, культа Сталина и потогонных методов индустриализации.
Известный советолог Авторханов, учившийся тогда на привилегированных «Курсах красной профессуры», впоследствии вспоминал, что у Томского и его окружения было «странное» желание построить отношения с партийной верхушкой так, как будто они представляют профсоюзы в руководстве Лейбористской партии Великобритании, чуть ли не на равных. Сталин, конечно же, не мог этого терпеть. Томский был снят и в 1935 г., не дожидаясь ареста, застрелился. Была проведена новая чистка ВЦСПС. А спустя несколько лет еще одна.
Пятнадцать лет потребовалось большевикам, чтобы превратить традиционные профсоюзы в «школу коммунизма» и приводной ремень партии.
Гораздо раньше, чем профсоюзы, удалось, например, окончательно сломить православную церковь, школу, академическую науку. Все институты общества были превращены в приводные ремни партии, и профсоюзы не составили исключения.
Поэтому сегодня, когда все мы вокруг оказались смелыми и свободными, и от некоторых ученых мужей вокруг слышатся предложения покончить с традиционными профсоюзами как с наследием прошлого, мне хочется сходить в библиотеку, взять авторефераты их диссертаций и посчитать количество ссылок в них на Маркса, Ленина и Материалы очередного съезда КПСС.
Как писал один мудрый баснописец: «Чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться».
АНДРЕЙ ИСАЕВ
1993 г.
СОЦИАЛ-РЕФОРМИЗМ КАК ИДЕОЛОГИЯ ПРОФСОЮЗОВ
В октябре 1993 г. судьба общероссийского профцентра — ФНПР висела на волоске. Только что провалилась попытка организовать политическую стачку в поддержку руководства Верховного Совета. Ходили слухи о грозных анти-ФНПРовских указах Ельцина. Тогда вновь оживились разговоры о том, удастся ли сохранить традиционные профсоюзы, или они рухнут на очередном крутом вираже российской политики. Но доводы как скептиков, так и оптимистов в основном касались настроений, царящих в правящей верхушке. Одни утверждали, что вот настал «самый удобный момент», чтобы разгромить движение. Другие обнадеживали, что «ИМ» (властям) самим невыгодно ослаблять ФНПР (ее нишу могут занять гораздо более радикальные антиправительственные силы) или же уверяли: «ОНИ» не посмеют (испугаются международного резонанса).
ПРОФСОЮЗЫ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ ОБЩЕСТВА
А между тем ответ на вопрос следовало искать в самой ФНПР и в ее членских организациях — профсоюзах.
Есть в христианской догматике такое представление: как бы ни был силен дьявол, он не может подчинить человека своей власти, пока тот сам не встанет на путь греха и не откроет свою душу злым силам. Перефразируя этот догмат в отношении нашей темы, можно сказать, что какие бы планы ни вынашивали власти предержащие, до тех пор, пока профсоюзы непоколебимы в отстаивании своего общественно-политического курса, разгромить их практически невозможно. И, наоборот, стоит сделать шаг чуть левее или правее, сыграть в чужую игру, как профсоюзы начинают подпадать под контроль чужеродных политических структур, становиться заложниками чужой политики и двигаться в сторону собственной гибели. Именно в таком положении и оказалась ФНПР в октябре 1993 г. когда, подталкиваемая определенными политическими структурами извне и некоторыми людьми изнутри, начала играть по чужим правилам и в результате чуть не распрощалась с жизнью. Но все по порядку…
Одно из наиболее существенных противоречий, присущих профсоюзному движению, состоит в том, что, будучи изначально, по цели социально-экономическими организациями, профсоюзы не могут быть вне политики.
Это противоречие в наибольшей степени относится и к профцентрам — объединениям отраслевых профсоюзов, как региональным, так и общероссийскому. Ведь там, где социально-экономические интересы отдельных групп и категорий трудящихся обобщаются до уровня интересов всего КЛАССА наемных работников — там неизбежно начинается большая политика.
Кстати, профсоюзы и предпринимательские объединения — единственные по-настоящему классовые организации в нашем обществе. Партии и движения много рассуждают о своей классовой природе, но на самом деле в их программах интересы классов, на которые они ориентируются, сильно подправлены идеологическими установками партийной интеллигенции.
Жесткая классовая привязанность профсоюзов с одной стороны делает их чрезвычайно устойчивыми, а с другой — диктует им гораздо более узкие, чем партиям, правила игры.
В чем же состоит специфика профсоюзной политики?
Прежде всего, еще в одном противоречии профсоюзного движения. Профсоюзы являются одновременно как бы и рыночной, и антирыночной силой. Они — корпорация наемных работников, которая борется за ограничение рыночной стихии в интересах своих членов. Но существовать, действовать и добиваться своих целей эта корпорация может только на свободном рынке. Вне рынка профсоюзов нет, их место занимает подчиненный государству «трудовой фронт».
Поэтому профсоюзы являются ПО ТАКТИКЕ как бы антирыночной силой, выступающей за ограничение стихии, подчинение ее законам и решениям, принятым в интересах трудящихся, а СТРАТЕГИЧЕСКИ — рыночной структурой, осознающей, что она может реализовать свой потенциал только в условиях рынка, когда есть что «ограничивать».
А значит, для профсоюзов в равной степени неприемлемы ни либеральная доктрина с ее апологетикой свободного рынка, ни различные вариации коммунистической идеологии, ставящие целью уничтожение рынка либо тотальное подчинение его государственным институтам. Конечно, и внутри системы традиционных профсоюзов, и вне ее, в так называемом альтернативном профсоюзном профдвижении, работает немало людей и с либеральными, и с коммунистическими взглядами, но принять их взгляды на вооружение в качестве доктрины было бы для профсоюзов гибельно.
Ведь встать на позиции либеральной идеологии означало бы пойти по пути ликвидации профсоюзов как ОБЩЕСТВЕННОГО ДВИЖЕНИЯ. Действительно, если с точки зрения либерального тред-юнионизма, свободный рынок сам по себе создает все необходимые условия для развития экономики и самореализации наемных работников, а задача профсоюзов — только помочь последним выгодно «продать» себя, то в этом случае место профсоюзного движения как общественной организации должна занять сеть юридических консультаций по вопросам трудовых отношений и техническая инспекция труда. А место коллективного договора — заключенный с помощью таких консультаций индивидуальный контракт. По сути дела, либерализм (вольно или не вольно) толкает к разрушению структур рабочего движения, сужению функций профсоюзов, что может быть выгодно только нецивилизованным предпринимателям.
С другой стороны, принятие на вооружение идеологии борьбы за коммунизм либо иной модификации земного рая, превратит профсоюзы в приводные ремни других политических структур, заставит действовать в тех или иных ситуациях не в соответствии с интересами своих членов, а в соответствии с идеологическими установками. Но, может быть, тогда вообще не нужно никакой доктрины, никакой идеологии? Достаточно просто защищать интересы наемных работников в каждой конкретной ситуации. Но такая позиция ставит нас в положение вечной обороны от падающих «сверху» напастей, лишает возможности выстроить долгосрочную стратегию, наконец, понимания глобального смысла своей деятельности.
Поэтому представляется единственно отражающей интересы профсоюзного движения идеология СОЦИАЛ-РЕФОРМИЗМА. Суть его можно определить так. Мы не утописты и понимаем, что в индустриальном обществе никакими политическими переворотами и революциями нельзя преодолеть разделение труда, которое неизбежно порождает «рынок», систему наемного груда и эксплуатацию. Попытки искусственно уничтожить то, что предопределено современным уровнем развития производства, культуры и человеческого духа. будут неизбежно вести к тоталитаризму. Но признание неизбежности капитализма и рынка не делает нас их апологетами. Мы видим историческую ограниченность и несправедливость этой системы и стремимся к ее постепенному, но последовательному изменению, окультуриванию и очеловечиванию. Мы выступаем за социальную и экономическую демократию: расширение прав наемных работников, их участие в управлении производством и распределении национального дохода; за создание для трудящихся условий, обеспечивающих достойный современного человека уровень жизни и культурный рост, за развитие системы социальных гарантий.
Мы сознательно противостоим либерально-консервативным тенденциям в рыночном обществе. Тенденции к автоматизации, замыканию в своих проблемах мы противопоставляем идею солидарности. Эгоизму и стяжательству — социальность, нацеленность на решение общих для всех людей проблем: экологического кризиса, преступности, разрушения культуры и т. п.
Социал-реформисткая идеология отвечает и другой особенности профсоюзного движения, еще одному противоречию профсоюзной политики.
Профсоюзы вынуждены заниматься политикой, но не могут ставить своей целью приход к власти, потому что в принципе не может находиться у власти класс наемных работников. Оставим сказки эпигонам «марксизма-ленинизма». Власть есть функция в общественном разделении труда и, пока существует это разделение, непосредственно осуществлять власть могут только те социальные слои, которые выступают в роли организаторов общественной жизни и производства — бюрократия, буржуазия, менеджеры и т. п., словом, руководители, а не исполнители. В строгом смысле слова демократия в современном обществе не власть народа, а контроль народа за властью, и речь должна идти лишь об эффективности этого контроля.
Для профсоюзов же, как для чисто классовой организации, путь к власти заказан. Их приход к власти означал бы, что они перестали защищать интересы наемных работников и стали защищать интересы власти, а, значит, перестали быть профсоюзами. В этом вся сложность нашего положения. Политика — это борьба за власть. Мы вынуждены участвовать в политике, не приходя к власти.
Воздействовать на власть профсоюзы могут путем давления (от забастовок до переговоров), либо через своих политических союзников.
СОЮЗНИКИ
В политике союзники делятся на тактических и стратегических. На тех, с кем временно для достижения весьма конкретных целей, и тех, с кем роднит общность взглядов, жизненных ценностей, с кем меньше расхождений, чем совпадений.
Из вышесказанного следует, что единственным стратегическим союзником профсоюзов может быть только движение социал-реформистской ориентации — социал-демократическая или лейбористская партия. Такая партия была бы, с одной стороны, идеологически близка к нам, а с другой — не ставила бы перед собой цель подчинить профсоюзное движение служению некой сверхидее — построению социализма, национализма, антисексизма и проч. Союз социал-демократов (лейбористов) с профсоюзами жизненно необходим и тем, и другим. Без поддержки массовой организации трудящихся социал-демократы — лишь кучка интеллигентов. Но и профсоюзы без постоянного партнера будут всегда оказываться в роли аутсайдеров, «бедных родственников» других партий.
Говоря о социал-демократах, я не имею в виду ни одну из конкретных групп в России так себя называющих. На сегодня серьезной социал-демократической организации в стране нет. Это, конечно, ослабляет профсоюзы. Но в то время создает для них возможность встать у истоков будущего движения и повлиять на его формирование. Действовать в этом направлении, несомненно, уже пора. Возможностей присмотреться к группам и политикам, стремящимся занять эту нишу, более чем достаточно.
Разумеется, какой бы хорошей ни стала будущая лейбористская партия, профсоюзам и в отношениях с ней нужно будет сохранять определенную дистанцию. Партия есть партия, у нее собственная цель — власть. Но стратегическое партнерство позволит эффективно добиваться общих целей,
