в том числе и на основе некоторого собственного «разделения труда», действуя как чисто политическими, так и чисто профсоюзными методами.
Все остальные политические движения могут быть только тактическими союзниками. Это значит, что поддерживать с ними контакты можно и нужно, но в блок следует вступать только под конкретные программы, ни на минуту не забывая о различии в главном — в целях.
Мы должны вежливо, но твердо освобождаться от любых попыток подчинить нас своему влиянию. А такие попытки будут предприниматься как извне, так и изнутри, через действующих в нашей структуре людей, для которых приоритетными являются не цели профсоюзов, не идеология социал-реформизма, а политический заказ совсем других сил.
ЧТО ТАКОЕ «ЭКСПЕРТЫ» ВЛИЯНИЯ И КАК ОНИ ВОЮЮТ ПРОТИВ СОЦИАЛ-РЕФОРМИЗМА?
Меньше всего хотел бы, чтобы эту часть статьи расценили как призыв к шпиономании и охоте на ведьм.
Но давайте смотреть на вещи трезво и спокойно, анализировать явления, а не поведение отдельных людей.
Мы живем в условиях жесткого конкурентного противоборства различных экономических и политических групп. Промышленный и политический шпионаж, внедрение «своих людей» и вербовка агентуры внутри чужих организаций — суровая реальность нашего времени. Не может быть обойден вниманием и такой субъект макрополитики, такой кит, как общероссийский профцентр. Речь не идет о «шпионах» — слава Богу, в нашем движении нет секретов. Даже активисты «Трудовой Москвы» узнали откуда-то о дате заседания Исполкома Генсовета ФНПР в апреле этого года и «подгадали» под него свой пикет перед штаб-квартирой Федерации. Открыты даже те вещи, которые засекречены в любом уважающем себя профсоюзе за рубежом (например, профбюджет, или где и в каком объеме размещены средства забастовочного фонда). Поэтому в нашем случае речь идет об агентах влияния, тех, кто взял на себя нелегкий труд побуждать профсоюзы таскать каштаны из огня для Чужого Дяди. Таких людей пока не очень много, не буду называть число: может один, а может, три. Трудно сказать, делают они это за деньги, по идеологическим соображениям или из любви к искусству. Это не профсоюзные лидеры, это — эксперты. Вообще об экспертах нашего времени следует сказать особо. Ни одна солидная организация, ни один уважающий себя политический вельможа не обходится без окружающей стаи экспертов и аналитиков. Девственное состояние отечественной политологии и, прямо скажем, «разное» образование подвизающихся на ниве «экспертирования» делает эту почтенную профессию ближайшей родственницей гадания на кофейной гуще. Пару лет назад эксперты всей страны осознали свой «классовый интерес» и создали собственную Ассоциацию экспертов, политологов и консультантов РАЗНЫХ политиков. Эдакий союз неформального общения прокуроров и адвокатов в свободное от клиентов время. «Хороший эксперт», как «хороший» разведчик, работает, сразу на несколько «спецслужб». На клиента, на тех, кто хочет влиять на клиента, и на потенциального клиента. Не забывает он и о своем интересе. Внутри упомянутой ассоциации было создано подобие масонской ложи, члены которой «гнули» своих клиентов к нужной цели, и проталкивали во все структуры своих людей. У истоков «ложи» стояли и некоторые постоянные советчики прежнего руководства ФНПР.
Усилиями этих людей Федерация и оказалась на пороге гибели в октябре 1993 г. Прошлые пару лет они потратили не напрасно: заседали в президиумах Всероссийских трудовых совещаний и на конгрессах демократических левых сил, отдаваясь душой непримиримой оппозиции и Гражданскому Союзу. И все свои шаги делали от имени ФНПР. Так что скоро не то что рядовые члены профсоюзов, но и профессиональные профработники уже с трудом различали, «авангардом какого класса» ФНПР в данную минуту является. И в результате они втянули-таки профцентр в чужую игру. Дело кончилось призывами к стачке, на которое трудящиеся ответили ледяным равнодушием. Именно в этом, а не в правительственных угрозах, и таилась возможная гибель Федерации. Но удивительное дело — эксперты! Они не поспешили подать в отставку вслед за сбитым ими с толку И. Е. Клочковым. Они и сейчас с прежней самоуверенностью советуют и пишут докладные записки.
Впрочем, в первый ли раз? Разве не они же служили в экспертах КПСС? Разве не их коллеги из ассоциации (ложи) советовали Верховному Совету России? Где теперь Верховный Совет? Разве не эта же команда готовила блистательное избирательное выступление Гражданского Союза 12 декабря и предсказала ему аж 17 % голосов? Где теперь Гражданский Союз?
Я ни в коем случае не жажду крови. Пусть советуют. Если позволяет профбюджет, можно даже продолжать платить им за это зарплату, руководствуясь контрразведческой мудростью: береги раскрытых шпионов, чтобы на их место не прислали новых — нераскрытых. Но нужно научиться правильно пользоваться их советами и экспертными оценками, воспринимать их не как отражение действительности, а как то, ЧЕГО ОТ НАС ХОТЯТ.
Сейчас эти люди будут выступать против участия профсоюзов в попытках создания политического социал-реформисткого движения, вообще против политического самоопределения ФНПР. Ведь такое самоопределение не позволит сделать из Федерации и отраслевых профсоюзов хороших кобыл для тележки Чужого Дяди.
ИТОГИ
Подведем итоги. Наступает период идеологического и политического самоопределения профсоюзного движения. Оставаться и дальше невинными недорослями не удастся. Если мы политически не самоопределимся, нам навяжут свою линию другие силы. Один раз, в октябре 1993 г., это уже поставило профцентр на грань гибели.
Определиться же профсоюзы могут, не изменяя своей природе, только как социал-реформистское движение. Об этом свидельствует и международный опыт. На социал-реформистские ценности ориентируется большинство европейских профцентров. Есть, конечно, примеры и прокоммунистических, и пролиберальных профцентров, но они либо оказались приводными ремнями других политических сил, либо теряли свое влияние, либо в них пробуждалось, все усиливаясь, социал-реформисткое течение, и именно благодаря ему профсоюзы остались профсоюзами.
Нашему самоопределению будут мешать и извне, и изнутри, но чем более решительно пойдем по этому пути, тем меньше будет шансов сбить нас с него. Тем прочнее будет наша структура.
На данном этапе развития общества социал-реформизм в наибольшей степени соответствует интересам трудящихся. Сказкой являются как уверения об автоматическом преодолении классовых противоречий, так и призывы бороться за «власть трудящихся». В отдаленном будущем наши потомки, возможно, будут жить в постиндустриальном обществе, где не будет ни государственной власти, ни наемных работников. Пока же разговоры о власти трудящихся — лишь попытка использовать рабочих для собственного прихода к власти. Для нас такой путь неприемлем.
Андрей Исаев
1994 г.
ДВЕ ЦЕЛИ РАБОЧЕГО ДВИЖЕНИЯ
Недавно была опубликована моя статья «Социал-реформизм как идеология профсоюзов», вызвавшая некоторую дискуссию. Среди положений, оказавшихся в центре обсуждения, была мысль о том, что класс наемных работников в индустриальном обществе не может непосредственно находится у власти.
Как ни странно, наиболее кодовым аргументом против моих взглядов оказалось сомнение: а может ли вообще человек с такими идеями стоять во главе газеты профессиональных союзов? На этот довод в стиле «полиции мыслей» ответить довольно легко: профсоюзы созданы не с целью «борьбы за власть трудящихся», такой задачи вы не найдете ни в Уставе ФНПР, ни тем более отраслевых профобъединений. Как и во всем мире, российские профсоюзы существуют не как политическая, а как социально-экономическая организация, созданная с целью максимально выгодной продажи рабочей силы или труда наемных работников («продажа» труда и «продажа» рабочей силы не одно и то же, но разговор об этом особый).
Сама по себе необходимость такой продажи (а значит, и профсоюзов), может существовать только в обществе, где власть и собственность на средства производства не принадлежит трудящимся непосредственно.
Борьба за «власть трудящихся» — задача, которую ставят перед собой обычно определенные политические организации, и претензии по поводу верности этой идее, вероятно, целесообразно предъявлять только их кадрам.
С XIX в. и по сей день в рабочем движении борются две тенденции. Одна имеет целью улучшение материального положения наемных работников, повышение их культурного уровня, обеспечение их участия в решении всех непосредственно затрагивающих их вопросов, то есть расширение политической, экономической и социальной демократии. Вторая призывает к захвату власти «самими рабочими» и революционному преобразованию в их интересах всех основ жизни общества.
Первая в лице реформистских профсоюзов и социал-демократии добилась весьма ощутимых результатов в странах Западной Европы. Второй сегодня, после краха системы «государственного социализма», трудно предъявить что-либо реальное, кроме десятков миллионов жертв, принесенных на алтарь борьбы.
Такой результат неизбежен и закономерен. Дело в том, что государственная власть и хозяйственное управление в современном обществе — отдельные функции в существующем разделении труда. Требовать, чтобы все наемные работники осуществляли их НЕПОСРЕДСТВЕННО, так же разумно, как предлагать им лечить самим себе зубы и делать операции. Управление сегодня могут осуществлять только профессионалы, которые неизбежно будут образовывать особый социальный слой. Можно ли набрать этот слой целиком из бывших рабочих? Можно. Только, войдя в него, они перестанут быть рабочими, а сделаются государственными «бюрократами», менеджерами, предпринимателями (ассоциированными или частными).
Для того, чтобы устранить эти социалистические слои как «ненужные», а не заменить персонально входящих в них людей, необходим иной уровень развития технологии и культуры, который сделает разделение труда на «исполнительский» и «управленческий» излишним. Вооруженные люди могут захватить правительственные здания и объявить, что «социалистическая революция… свершилась»; партия, выступающая от имени рабочего класса может победить на выборах, но уровень технологического развития страны от этого не изменится ни на йоту. А значит, победителям придется или договариваться со старым классом управленцев, или создавать новый, который, во-первых, будет менее профессионален; во-вторых, потратит немало времени на чистки и утряски; в-третьих, впервые дорвавшись до привилегий не скоро пресытится.
Обычно под лозунгом «власти трудящихся» действуют те, кто сами собираются править от имени трудящихся как их «политический авангард». Победив, они первым делом уничтожают сложившиеся институты общественного контроля за властью под тем предлогом, что и так «правит сам народ». Поэтому целью борьбы за непосредственную власть является для рабочего движения иллюзорной, чуждой его реальным интересам.
Задача рабочего движения — борьба за демократию, понимаемую как контроль общества за государственной властью и хозяйственным управлением. На различных этапах борьбы возможен приход к власти партий, опирающихся на рабочее движение, но он не будет означать перехода всей полноты власти непосредственно в руки класса наемных работников. Поэтому профсоюзы, как чисто классовая организация наемных работников, созданная для оппонирования власти и работодателю, не может ставить своей целью собственный приход к власти и вынуждена будет сохранить определенную дистанцию даже в отношении самого близкого по духу социал-реформистского правительства.
Класс наемных работников не будет стоять у власти никогда. А когда общество подойдет к «социалистической» стадии своего развития, то есть уровень развития технологий позволит обходиться без специального класса управленцев — бюрократии и буржуазии, не будет ни государственной власти, ни класса наемных работников как такового.
Андрей Исаев
1994 г.
УБИТЬ ДРАКОНА?
«Мафия». Это итальянское слово прочно вошло в наш лексикон, а сама мафия превратилась в государство в государстве Россия. Что такое мафия? Приходится даже читать, что она
