и Францию связывало соглашение, и не какое-нибудь, а военное. Это только Англия хитрит, а французские намерения чисты, Франция своим обязательствам верна, французское слово — крепко! 9 сентября французская армия пересекает немецкую границу и оккупирует… оккупирует… вы не поверите, что такое бывает, но было, было… Франция «оккупирует» 3 (прописью — три) квадратные мили немецкой территории. О переносе войны «в логово врага» с торжеством сообщают все французские газеты, не упоминая цифру «3», разумеется. Не сомневаюсь, что радости поляков не было предела. Ну, а немцы со своей стороны не радовались, а продолжали начатое — 9 сентября Риббентроп предлагает СССР обсудить новые границы Польши, проходящие уже не по Висле, как то было предусмотрено «пактом Риббентропа-Молотова», а по Бугу и Писсе, немцы хотят избежать раздела Варшавы, они уже (уже 9-го сентября!) уверены в победе.
11 сентября Германия официально (а чего скрывать?) объявляет о начале блокады Острова в ответ на английское заявление от 3 сентября. (Англичане наверняка пожалели о своей поспешности, их блеф Германия обратила себе на пользу. «Учимся потихоньку, учимся.»). Англия, обжёгшись, тут же отдёргивает руку — в тот же день, 11 сентября, Кабинет решает не предпринимать пока попыток бомбить Германию.
12 сентября Франция начинает формировать «Чешскую армию в изгнании.» Были у французов сенегальцы, будут теперь и чехи. «Демократия требует жертв», а вы как думали? В этот же день немцы бомбят в Польше Кременец, куда был переведен из Варшавы дипломатический корпус, демонстрируя тем самым всему миру полную беспомощность поляков. Тут же Риббентроп требует от Румынии не позволять польским официальным лицам переходить румынскую границу, грозя в противном случае открытием военных действий уже против Румынии. «Вах!» Ну и тут же, чтоб два раза рот не открывать, Германия заявляет, что начинает бомбить в Польше невоенные объекты, поскольку польские гражданские лица участвуют в военных действиях наравне с военнослужащими.
14 сентября — Варшава окружена. С начала войны прошло две недели. А как дышал поляк, как дышал, полной грудью. Давно ли Шопена играл, давно ли ноты по поводу Данцига сочинял, и куда всё девалось?
14 сентября — украинское восстание во Львове и Станиславове (нынешний Ивано-Франковск). Украинцы нападают на размещённые там польские воинские части. А ведь это — польский тыл. Плохо дело, совсем плохо.
14 сентября англичане топят в Атлантике U-39, первая подлодка, потопленная в войне. Ещё никто не знает, какой долгой она будет и какая будет вестись подводная война и сколько подлодок будет потоплено. Начало, «разрез ленточки».
15 сентября военный комендант окружённой немцами Варшавы Юлиуш Роммель отказывается даже обсуждать с немцами условия сдачи города.
15 сентября Москва с целью обезопасить свои восточные границы предлагает японцам соглашение о прекращении огня. Японцы с радостью ухватываются за это предложение. (Ещё бы! Халхин-Гол это вам не шутки шутить и не самурайское кино смотреть. Хорош Тоширо Мифуне, хорош, но против Жукова слабоват.)
17 сентября — члены польского правительства и верховного командования польской армии переходят румынскую границу. Конец. Сегодня это объясняется тем, что в этот день СССР вторгся в Польшу силами примерно 40 дивизий. Дело, однако, в том, что главная причина бегства польского правительства вовсе не в этом, причина и следствие тут переставляются местами, главная причина в том, что 15 сентября («на пятнадцатый день после объявления Польшей всеобщей мобилизации», помните?) Франция по условиям польско-французского соглашения должна была ударить по Германии «всеми наличными силами». Франция же грозила кулаком грозно, а уж на словах угрожала так, как мало кто умеет, но вот ударить — не ударила. Не сомневаюсь, что и Москва ждала того же — «ударит или не ударит?» Не ударила. Ну, что ж… На нет и суда нет. На «нет», демонстрирующее всем вашу слабость, всегда есть чужое «да», за которым стоит сила. На бездействие слабости отвечают действием силы. После 15-го не только у поляков, но у СССР выхода не оставалось. «Товарищ Сталин дал приказ.» Ну, а поляки, так что поляки… побежали крысы с тонущего польского корабля польской государственности. Выбирать нужно не только правильных друзей, но и правильных врагов. Польша не тех выбрала в друзья и не тех — во враги. А побеждённым, как известно — горе.
17 сентября немцы берут Брест-Литовск. В этот же день они берут более 40 тысяч военнопленных в районе Кутно. Но они не только в Польше так успешны, они ещё и лягаться умудряются. 17 сентября к юго-западу от Ирландии немецкой подлодкой потоплен английский крейсер Кэрейджесс, погибли 500 человек из числа экипажа. Первый английский корабль, потерянный в войне. Сколько их ещё будет…
18 сентября немецкие третья и десятая армии начинают атаку Варшавы. В этот же день Дания, Финляндия, Норвегия, Швеция и Исландия заявляют, что они продолжат «взаимовыгодную» торговлю со всеми без исключения участниками разразившейся войны. «С целью обеспечить собственное экономическое выживание.» («Деньги не пахнут». Что да, то да, кто б спорил, а я не буду.)
19 сентября из района Кутно в Варшаву прорывается польская группировка численностью в 30 000 человек. В этот же день немцы начинают бомбить Варшаву с воздуха.
20 сентября румынской Железной Гвардией убит румынский премьер Калинеску в отместку за его сочуственную политику в отношении Польши и за то, что дал возможность польскому правительству бежать в Румынию. Он, небось, думал, что угрозы Риббентропа так, пустой звук. Румын оказался неправ. Ему «строго указали».
27 сентября — Варшава сдалась. Оружие сложили более 140 000 военнослужащих. За время осады (подумать только, целых 13 дней поляки сидели «в осаде», рёхнуться можно, это какие же они там муки вытерпели!) погибло десять тысяч гражданских. Польская армия за тринадцать дней потеряла около двух тысяч человек. Вот тут, в этом «варшавском сидении», как в капле воды видна разница между «европейцем» и русским. Русский не святой и русский далеко не всегда в победителях ходит, русский тоже может сдаться, хватит шапкой об пол, да и сдастся. «Пошло оно всё, а я помирать не хочу!» Бывает и так. Но бывает и вот ещё что — если уж русский решит не сдаваться (помните как гордый польский комендант Роммель с немцами даже разговаривать не захотел?), то вот тут уж всё, раз решил русский стоять насмерть, значит стоять будет именно так — насмерть. Русский не боится оказаться смешным в чьих-то глазах, плевать, он ещё вместе с вами над собой посмеётся, но русскому легче умереть, чем оказаться смешным в собственных глазах, русская совесть не смеётся, не «юморит».
27 сентября 1939 года Гитлер заявил военному командованию, что он хочет начать наступление на западе как можно быстрее, до того, как там будет развёрнута английская армия. На этом же совещании была названа и дата начала немецкого наступления — 12 ноября. Ну и как, состоялось оно, запланированное на 12 ноября немецкое наступление? Или как? Или что? Или где?
34
Пока вождь немецкого народа думу думает, наступать ли ему на западе или нет, а если наступать, то когда, посмотрим, чем заняты остальные. Они ведь тоже думают непрерывно, жизнь заставляет, 1939 год на дворе, за окошко глянешь и — мороз по коже, задумаешься тут. Первой от размышлений к делу перешла Москва, у неё теперь общая граница с Германией, в жертву вместо себя приносить некого, игра упростилась до предела, уже после «Мюнхена» у СССР одну из двух игральных костей отняли, а уж «Польша» и от шести граней одной косточки ничего не оставила. Теперь — чёт или нечёт. Красное или чёрное. Орёл или решётка. Только так и никак иначе, а крупье острым глазом смотрит, ждёт, «делайте ваши ставки, господа!»
3 октября 1939 года Россия, ссылаясь на «изменившуюся международную ситуацию», пригласила Финляндию обсудить территориальные вопросы. Вежливо пригласила за стол переговоров. В ответ невежливые финны 9 октября объявили мобилизацию. Вежливость это дело хорошее, а невежливость это не только всегда плохо, но ещё и демонстрация слабости и в другой момент Москва бы с этим небольшим политическим капиталом поигралась, глядишь и выиграла бы какую мелочишку, но вот именно теперь СССР ждать не мог, его осторожным маневрированием в угол загоняли — 6 октября Гитлер, выступая в Рейхстаге, заявил, что главная задача Германии теперь заключается в «достижении мира». Мир — это не просто хорошо, мир — это просто замечательно, но к тому времени в Европе дураков уже не оставалось, последней дурой была почившая Польша, а оставшиеся все, как один, знали, что такое немецкий «Парабеллум». В ответ на лавровую веточку мира в клювике тевтонского голубка французы запретили Коммунистическую Партию Франции и тут же, 9 октября, арестовали 35 человек коммунистов — депутатов Национального Собрания. «За антивоенную агитацию». Ох, уж эти мне французы, ни воевать ни хотят, ни мириться. «Ни мира, ни войны.» Прямо троцкисты какие-то.
Гитлер смирил гордыню, набрался терпения, подождал целый день и следующего, 10 октября, повторил своё обращение к Англии и Франции с предложением мира. Как вы думаете, что сделали англичане? Англичане сделали вот что — 11 октября Кабинет отдал распоряжение увеличить недельное производство горчичного газа с 310 до 1200 тонн. Вот как умные и осторожные люди реагируют на предложения о мире, это вам не Горбачёв какой-нибудь, это люди, которые цену словам знают, они сами, пряча нехорошие мыслишки и ещё худшие намерения, за свою жизнь столько красивых слов произнесли, что теперь, как только к ним какой гражданин подходит и заговаривает о мире, они гада в ответ — газом, газом!
12 октября Англия открыто и официально отвергла мирные предложения Германии. «Ищи дураков в другом месте!» Поспешность Англии понятна, ей нужно, чтобы воевала Франция и нужно тем более, что Польша продержалась так недолго. «Чёртовы поляки!» Англия понимает, что «мирные» предложения Германии адресованы в первую очередь Франции и что если Англия «польской кампанией» раздосадована, то Франция наглядностью польского примера напугана до беспамятства и готова совершить любую ошибку в попытке избежать столкновения с Германией. Отвергая немецкие предложения, Англия поднимает ставки. За соседним столиком, где идёт игра не такая крупная, поднимает ставки и СССР. Он ведь тоже всё видит и всё понимает. Всё-всё. 12 октября Москва, с целью обезопасить в случае уже неизбежной (что никакой тайной ни для кого не является) войны Ленинград, открытым текстом и без дипломатических экивоков (время ведь поджимает!) выдвигает финской стороне официальные требования о размене территории, Россия хочет сдвинуть границу на запад, как можно дальше от «колыбели революции». (А вот что проделала Москва за две недели до этого — под шумок и
