Об этом говорят и реакция зала, и характер поступивших мне вопросов: о судьбах коммунизма и социализма, о влиянии перестройки на корейскую политическую ситуацию, об установлении дипотношений с Южной Кореей как подкреплении «реакционных позиций» Ро Дэ У, не противостоит ли перестройка пролетарскому интернационализму и т. д. Уверен, что без северокорейского влияния здесь не обошлось.

Встречи с Ро Дэ У в Москве и Сеуле

В середине декабря состоялся визит Ро Дэ У в Москву. Мне было поручено сопровождать его на всех официальных мероприятиях, а также в поездке в Ленинград.

Переговоры президентов двух стран велись в широком политическом контексте, оба собеседника были ими полностью удовлетворены. В разговоре со мной Ро Дэ У, имея в виду продолжительную беседу с Горбачевым, сказал: «У меня такое чувство, что мы с ним знакомы лет десять. Настолько было хорошим взаимопонимание».

В ходе поездки в Ленинград продолжался обмен мнениями по широкому кругу вопросов. Вот один из фрагментов наших бесед.

МЕДВЕДЕВ. Господин президент, каковы результаты третьего раунда переговоров между премьерами Севера и Юга в Сеуле?

РО ДЭ У. Особых результатов на переговорах пока не видно. Прогресс весьма незначителен. Но мы убеждены, что альтернативы миру и сотрудничеству в межкорейских отношениях не существует.

Военные приготовления ложатся тяжелым бременем на северокорейскую экономику, до предела ухудшают материальное положение народа. Если мы в последние годы постепенно уменьшаем долю расходов на военные нужды, то на Севере ее сохраняют на весьма высоком уровне, в четыре раза превышающем наш.

МЕДВЕДЕВ. Но в абсолютных цифрах вы, наверное, тратите не меньше?

РО ДЭ У. Дело в том, что на Севере традиционно была развита тяжелая промышленность, и там на ее основе уже давно развернули крупномасштабное военное производство. Поэтому мы лишь выравниваем наш потенциал, не выходя за рамки оборонной достаточности. К тому же на Севере при вдвое меньшей численности населения содержат огромную армию – более 900 тысяч человек, тогда как у нас всего 600 тысяч.

Мы надеемся, что Советский Союза повлияет на Северную Корею, побудив ее отказаться от нынешней политики, начать демократизацию, согласиться на развитие межкорейского сотрудничества.

МЕДВЕДЕВ. Мы искренне желаем нормализации межкорейских отношений, выступаем за укрепление мира и безопасности на Корейском полуострове и будем способствовать этому процессу, не вмешиваясь во внутренние дела корейских государств.

В течение всего визита Ро Дэ У избегал обсуждения вопроса о предоставлении Советскому Союзу кредита, о котором речь шла еще в Сеуле. Пришлось вместе с Ю.Д. Маслюковым поднять этот вопрос во время завтрака. И тут он, кроме общего подтверждения ранее данного обещания, ничего конкретного не сказал, отослав к своему помощнику Ким Чон Ину.

По-видимому, Ро Дэ У не хотел связывать объявление о выделении кредита СССР со своей поездкой в Москву, скорее всего, по внутриполитическим соображениям. Проработка же вопроса велась и через полтора-два месяца, во время поездки Маслюкова в Сеул, соглашение о кредите было заключено. Оно предусматривало предоставление Советскому Союзу кредита в 3 млрд. долл.: несвязанного финансового – 1 млрд., для оплаты корейских товаров – 1,5 млрд. и инвестиционного – 0,5 млрд. долл.

Реализация этого соглашения оказалась делом непростым, сопровождавшимся драматическими осложнениями. В дни августовского путча корейская кредитная линия, как и многие другие, оказалась замороженной. В стране возникла отчаянная ситуация, в том что касалось внешних платежей. Она вынудила Горбачева направить за рубеж специальных представителей: Яковлева – в Германию, Примакова – на Ближний Восток и меня – в Южную Корею.

Так, в сентябре 1991 года, почти через год после первой поездки, я снова оказался в Сеуле. Но на сей раз с целенаправленной миссией – добиться подтверждения соглашения о кредите и ускорить его реализацию.

Состоялась встреча с президентом Ро Дэ У в только что построенном, сияющем Голубом дворце. Передав ему послание Горбачева, я подробно проинформировал президента о ситуации, сложившейся после путча, мерах по преодолению его последствий. Обсудил с ним, премьер-министром Чок Вон Саком, основными министрами, руководителями Банка развития и Экспортно-импортного банка, Института внешнеэкономических связей ход выполнения заключенных между нашими странами договоров и соглашений по финансово-экономическим вопросам.

Были продолжены мои контакты и с деловыми кругами: состоялись встречи с председателем совета директоров концерна «Самсунг» Ю Чан Суном, со старым знакомым, главой концерна «Хёндэ» Чон Чжу Еном, который, впрочем, через некоторое время отошел от бизнеса и активно включился в политическую деятельность, создал партию и баллотировался в президенты страны, но не добился успеха и вернулся в бизнес.

С нашей стороны южнокорейскому руководству была высказана просьба содействовать снятию всех препятствий для скорейшего предоставления Советскому Союзу оставшейся части несвязанного финансового кредита, а также товарного кредита. Премьер-министру Республики Корея было вручено официальное подтверждение советских гарантий, подписанное Силаевым – руководителем Комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР как преемником бывшего Кабинета министров СССР.

Президент дал твердое заверение, что южнокорейская сторона полностью выполнит ранее подписанные соглашения. В принципе договорились о скорейшем завершении переговоров по второй части финансового кредита (500 млн. долл.), а также по первой части (800 млн. долл.) товарного кредита, чтобы начать массовую отгрузку товаров в Советский Союз еще до начала зимы.

На встречах с Ро Дэ У и в правительстве всплыли, конечно, и политические вопросы. К этому времени произошли существенные подвижки в создании более благоприятного политического климата на Корейском полуострове. Это прежде всего прием двух корейских государств в члены ООН. Вслед за Советским Союзом дипломатические отношения с Республикой Корея установил и Пекин.

Завязались контакты между КНДР, Соединенными Штатами Америки и Японией, что создало предпосылки для перекрестного признания двух корейских государств четырьмя великими державами.

Пробила себе дорогу идея превращения Корейского полуострова в безъядерную зону. Я вспоминаю, какая острая и в основном негативная реакция возникла, когда год назад я в своем выступлении перед корейскими политиками и бизнесменами воспроизвел наше прежнее предложение о превращении Корейского полуострова в безъядерную зону. Посыпались вопросы: а каковы гарантии от нападения с Севера, если не будет американского ядерного зонтика? Даст ли такие гарантии Советский Союз и так далее и тому подобное. А теперь формула освобождения полуострова от ядерного оружия была принята американской и южнокорейской сторонами. Как быстро меняется обстановка!

В состоявшихся беседах я уловил ряд новых моментов в подходе южнокорейцев к взаимоотношениям с Севером. В немалой степени они появились в результате внимательного изучения опыта воссоединения Германии и возникших там сложнейших проблем. Принимая во внимание несовместимость экономических и политических систем, различия в психологии людей на Юге и Севере, Сеул теперь не выступает за то, чтобы форсировать процесс объединения страны и будет вести линию на постепенное сближение двух государств. Как выразился один из собеседников, поглощения Севера Югом быть не может. Юг, по словам южнокорейцев, не заинтересован в потрясениях на Севере по типу ГДР и тем более Румынии, а избежать их можно только на пути демократических реформ.

В ходе встречи Ро Дэ У высоко оценил политику Советского Союза, роль Горбачева в изменении политического климата на Корейском полуострове, особо отметив, что за короткий срок состоялись три советско- южнокорейские встречи на высшем уровне.

И действительно. Усилиями двух президентов был заложен прочный фундамент в здание советско-южнокорейских отношений. Причем советское руководство стремилось это делать таким образом, чтобы не ухудшались наши отношения и с КНДР, чтобы Северная Корея активно вовлекалась в общий процесс ослабления напряженности. Свидетельством авторитета Горбачева в Республике Корея явилось приглашение Михаилу Сергеевичу осенью 1992 года, когда он уже не был президентом СССР, посетить Южную Корею. Приглашение поступило от Корейского фонда и газеты «Кёнхян синмун», но не было секретом, что за ним стоит Ро Дэ У, завершавший через несколько месяцев согласно конституции свою деятельность как президент страны.

Предполагались встречи с общественностью, деловыми кругами, деятелями науки и культуры, журналистами, вручение диплома почетного доктора политических наук Сеульского университета. К визиту все было готово… Но последовал нелепый запрет российских властей (хотя так и осталось неясным, каких именно, кто и какое решение принимал) на выезд Горбачева за рубеж…

Были и другие испытания для теперь уже российско-южнокорейских отношений, как и для всей нашей политики в этом регионе. Не приходится говорить, насколько важно не только сохранить, но и развивать дальше столь отчетливо наметившиеся здесь положительные процессы.

Монголия на перепутье

Мои встречи с Цеденбалом

Монгольская Народная Республика – первая страна, вступившая вслед за Советским Союзом на путь социализма – такого, каким он представлялся в те годы.

С 1921 года, когда при поддержке Красной Армии в Монголии был установлен просоветский режим, она шла бок о бок с Советским Союзом и служила живой иллюстрацией возможности прямого некапиталистического перехода к социализму слаборазвитых стран «с помощью победившего рабочего класса передовых наций».

Мне привелось в 1982 году познакомиться с этой страной, куда я как ректор Академии общественных наук был приглашен ЦК Монгольской народно-революционной партии. Удалось достаточно хорошо познакомиться с Улан-Батором, побывать в одном из аймаков на северо-западе страны, изучить работу Высшей партийной школы при ЦК МНРП.

Поездка совпала с очередной годовщиной революции в Монголии, и значительная часть моего пребывания в Улан-Баторе была посвящена участию в праздничных мероприятиях. В познавательном отношении это было весьма интересно.

Ко мне было проявлено повышенное внимание со стороны тогдашнего руководителя республики Цеденбала, который совмещал посты Генерального секретаря ЦК МНРП и председателя Великого народного хурала. Помимо большой официальной беседы с ним в присутствии ряда высших руководителей Монголии было много встреч с Цеденбалом на различных праздничных мероприятиях. Практически на протяжении всех этих дней я был рядом с монгольским руководителем и имел возможность наблюдать его в непосредственном общении.

Меня пригласили на трибуну Мавзолея Сухэ Батора во время парада и демонстрации трудящихся, самые почетные места были отведены на официальном приеме, а также и на спортивном празднике, где демонстрировали свое искусство монгольские конники, борцы, лучники. Даже предложили нам с маршалом В.Л. Говоровым, который присутствовал на празднике как Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР на Дальнем Востоке, выстрелить из лука. «Ну, что ж, Владимир Леонидович, – сказал я, – давайте испытаем и это оружие». Оказалось, что тетива довольно тугая, да и стрелы нелегкие. Улетели у нас они одинаково недалеко…

В общем Цеденбал не упускал случая, чтобы продемонстрировать свое особое отношение к советским гостям. Он молодился, старался выглядеть бодрым и раскованным. Играл своим звонким голосом, который раньше во время выступления в советской аудитории неизменно вызывал одобрительную, оживленную реакцию. По его поведению и отношению к нему окружающих было видно, что он оставался еще непререкаемым авторитетом и обладал неограниченной властью. Но вместе с тем складывалось впечатление, что эта власть воплощается главным образом во внешних атрибутах. Проблемами страны Цеденбал занимался все меньше и меньше и ими в