общественных производительных сил, необходимо возникают классовые различия. Только на известной, даже для наших современных условий, очень высокой ступени развития общественных производительных сил становится возможным поднять производство до такого уровня, чтобы отмена классовых различий стала действительным прогрессом, чтобы она была прочной и не повлекла за собой застоя или даже упадка в общественном способе производства».
Какой позор для нашей страны, для нашего великого народа, когда фабрикуются идиотские письма «с осуждением»? Кто «осуждает»? Люди, которые не читали книг Солженицына, которые не слышали выступлений Сахарова и т. д. Это ли не доказательство глупости и ненужности самой системы сейчас, системы, которая бросает тень на умственные способности целого народа?! Они бы выслали и Сахарова за границу как Солженицына, если бы он не был ученым-атомщиком. Олигархия не хочет подарить его мозг частному капитализму, который использует его куда более эффективно, и ссылает его, унижает, не дает возможности работать, уничтожает человека. Прекрасный пример того, как олигархия относится к человеку. как она «считается» с человеком, его человеческим достоинством, с его правами и свободами.
Никогда не поверю и ни один нормальный человек не поверит, что народ может бояться одного человека с какими бы даже самыми нелепыми и вредными для общества идеями он ни выступал!
О деятельности так называемых «диссидентов». Само слово какое-то неподходящее для русского уха — творчество Запада. Непонятно зачем притягивать пуритан 17-го века к России конца 20-го. Но дело не в названии. Насколько я знаю, насколько я могу знать в стране госкапитализма об их взглядах — они чистой воды реакционеры, хотя субъективно честные, вероятно, люди, во всяком случае, наверняка, не все они жулики и растлители малолетних, как представляет их народу олигархия. Их призывы вернуться к частному капитализму и буржуазной демократии вообще не стоят того, чтобы говорить о них всерьез. Призывы же к защите прав человека в условиях государственного капитализма могут привести только вред рабочему классу и в целом народному движению за действительную свободу и действительные права человека, так как дезориентируют массы и фактически играют на руку олигархии.
Невозможно без смеха слушать заявления лакеев олигархии, вроде таких: «Диктатор Южной Кореи учредил новую конституцию, которая ликвидирует все политические партии, свободу печати, демонстраций» и т. д. и т. п. Вас обижает, господа, что диктатор совершил наглый плагиат, переписав вашу «конституцию»? Разумеется, он должен бы был вас поблагодарить и заявить что семь десятилетий успешного подавления всех прав и свобод в России соблазнили его перенять ваш опыт. Только и вы и он — ошибаетесь. И олигархии и таким диктаторам история оставила мало времени. Частный капитализм в силу присущей его частной природе собственности эластичности, имеет больше возможностей приспосабливаться и может быть просуществует чуть дольше, но исторически все эти формы изжили себя также как в свое время рабство и феодализм, их крушение скоро и неминуемо. У человечества есть только один путь дальнейшего развития — социалистическая революция, социализм и коммунизм.
Неудивительно, что рабочие индустриального Запада, живущие материально намного лучше, чем рабочие в СССР, отнюдь не спешат в «социальный рай» госкапитализма. Они явно дорожат такими пустяками как свободное выражение своего мнения, забастовка и, пусть ограниченная, но все же определенная свобода выбора. Пусть эти свободы в конечном счете ограничены буржуазией, самим частно-капиталистическим способом производства, но лучше такие, чем никаких. Доказательства? За семьдесят лет ни в одной развитой стране так называемые «коммунистические» партии не смогли привлечь на свою сторону большинство рабочего класса, не говоря уж о всех трудящихся данной страны. Ни разу рабочий класс Запада не сделал попытки силой свергнуть буржуазию (были локальные попытки вроде «Баварской Советской Республики»). Разумеется и здесь главным было то, что частно-капиталистический способ производства еще не исчерпал себя, но зачем пролетариату Запада было «побеждать» в тех условиях? Чтобы впасть в куда более наглое рабство у «коммунистической» олигархии?
Фарисеи — олигархи, наварное, воображают, что совершили что-то доселе небывалое, что-то очень хитрое, когда объявили любое выступление за политические или экономические права уголовным преступлением. Единственное, что действительно может поразить здесь, так это их глупость — зачем вообще объявлять эти выступления уголовными преступлениями, если любой человек в прекрасном СССР может просто (очень просто) бесследно исчезнуть и никто не сможет выяснить его судьбу, потому что не захочет, чтобы с ним случилось тоже самое.
Например, я, пишущий эти строки. По советским «законам» за то, что я пишу (не выступаю на улице, не расклеиваю листовки, а только пищу для себя) мне полагается до 7 лет каторжных работ и еще 5 лет ссылки, это, конечно, если я не попаду в «автомобильную катастрофу» или психиатрическую лечебницу.
До недавнего времени было еще хуже, особенно при Сталине. Но собственная глупость и необходимость выставлять себя поборницей защиты демократических свобод… в других странах, сыграли с олигархией злую шутку — Запад получил повод интересоваться положением с этими правами и свободами в самом СССР и пользуется им в борьбе со своим противником довольно успешно. — ведь «реальный социализм» поистине несжатая нива для разоблачений, которая разрастается с каждым днем. Теперь каждая репрессия в отношении инакомыслящих, особенно всемирно известных людей, оборачивается грандиозным позором для олигархии, показывает ее истинный звериный оскал всему миру. Все это может дать представление о том, как поступают с никому неизвестными героями, первыми вступившими в неравную борьбу с «чудищем обло, стозевно и лаяй».
Чего стоит одна фраза: «В СССР не судят людей за убеждения, за то, как они мыслят, их судят за противозаконные действия» — любимая фраза цепных псов олигархии. А к противозаконным относятся: любое выступление, словесное или печатное или рукописное и даже… хранение «противуправительственной» литературы. Великолепно! Спасибо вам, господа олигархи, за то, что вы не судите за мысли. Ах, ах, как демократично и социалистично! Все диктаторы, живые и мертвые, смахнули слезу умиления — «ведь и мы такие же, а нас…» Но вы бы и за мысли «судили» (если можно назвать расправу судом), только руки коротки — нет у вас, к счастью, такой возможности — контролировать мысли, а то бы вы каждому заглянули в черепную коробку.
«Социалистическое общенародное государство»! «Сапоги всмятку да с лучком»!
Уже читая преамбулу «новой» «конституции» СССР не знаешь, то ли плакать, то ли смеяться: «Выполнив задачи диктатуры пролетариата, Советское государство стало общенародным. Возросла руководящая роль Коммунистической партии — авангарда всего народа». Можно только поражаться с каким неподражаемым апломбом, оказывается, можно сидеть в луже непроходимой тупости людям, мнящим себя «выдающимися марксистами». «В той же мере, в какой исчезает анархия общественного производства, отмирает политический авторитет государства. Люди, ставшие, наконец, господами своего собственного общественного бытия, становятся вследствие этого господами природы, господами, самих себя — свободными». Если, как заявляет олигархия, в СССР полностью ликвидирована анархия общественного производства, политический авторитет государства должен отмирать, а не «возрастать по мере продвижения к коммунизму», а т. к. эта анархия, по заявлениям все той же олигархии, ликвидирована в СССР давным-давно, то, следовательно, мы в данный момент практически не должны иметь уже никакого государства, в свете чего нужно воспринимать и заявления нынешних олигархов о «строительстве» некоего «правового государства». «Это животное (В. Либкнехт — Н.С.) верит в будущее „государство демократии“!» «Об „отмирании“ и даже еще рельефнее и красочнее — о „засыпании“ Энгельс говорит совершенно ясно и определенно по отношению к эпохе после „взятия средств производства во владение государством от имени всего общества“, т. е. после социалистической революции. Мы все знаем, что политической формой „государства“ в это время является самая полная демократия». Это «мы все знаем» — просто великолепно. «В „Коммунистическом манифесте“ подведены общие итоги истории, заставляющие видеть в государстве орган классового господства и приводящие к необходимому заключению, что пролетариат не может свергнуть буржуазию, не завоевав сначала политической власти, не получив политического господства, не превратив государства в „организованный, как господствующий класс, пролетариат“, и что это пролетарское государство сейчас же после его победы начнет отмирать, ибо в обществе без классовых противоречий государство не нужно и невозможно». «Государство отмирает, поскольку капиталистов уже нет, классов уже нет, подавлять поэтому какой бы то ни было класс нельзя.
Но государство еще не отмерло совсем, ибо остается охрана „буржуазного права“, освящающего фактическое неравенство. Для полного отмирания государства нужен полный коммунизм». «Коммунистическое устройство вернуло бы общественному телу все те силы, которые до сих пор пожирал этот паразитический нарост, „государство“, кормящийся за счет общества и задерживающий его свободное движение». «„Коммуна не была уже государством в собственном смысле“ — вот важнейшее, теоретически, утверждение Энгельса. После изложенного выше, это утверждение вполне понятно. Коммуна переставала быть государством, поскольку подавлять ей приходилось не большинство населения, а меньшинство эксплуататоров; буржуазную государственную машину она разбила; вместо особой силы для подавления на сцену выдвигалось само население (подч. мной — Н.С.). Все это отступления от государства в собственном смысле. И если бы Коммуна упрочилась, то в ней сами собой „отмерли“ бы следы государства, ей бы не надо было „отменять“ его учреждений: они перестали бы функционировать по мере того, как им становилось бы нечего делать». «Только теперь мы можем оценить всю правильность замечаний Энгельса, когда он беспощадно издевался над нелепостью соединения слов: „свобода“ и „государство“. Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства». «Всякое государство есть „особая сила для подавления“ угнетенного класса. Поэтому всякое государство несвободно и ненародно. Маркс и Энгельс неоднократно разъясняли это своим партийным товарищам в 70-х годах». «„Свободное народное государство“ было программным требованием и ходячим лозунгом немецких социал-демократов 70-х годов. Никакого политического содержания, кроме мещански-напыщенного описания понятия демократии, в этом лозунге нет». «…„народное государство“ есть такая же бессмыслица и такое же отступление от социализма, как и „свободное народное государство“. „Так как государство есть лишь преходящее учреждение, которым приходится пользоваться в борьбе, в революции, чтобы насильственно подавлять своих противников, то говорить о свободном народном государстве есть чистая бессмыслица: пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство как таковое перестает существовать“». «По мере того, как прогресс современной промышленности развивал, расширял и углублял классовую противоположность между капиталом и трудом, государственная власть принимала все более и более характер национальной власти капитала над трудом, общественной силы, организованной для социального порабощения, характер машины классового господства».
Диктатура пролетариата не может стать, перерасти, вылупиться и еще как вам угодно — в «общенародное государство», потому что никакого «общенародного государства» существовать
