150–200 миллиардов рублей, через три года поняли, что потерпели полное фиаско. Страна все быстрее шла к народной, действительно социалистической революции. Представляя, что их ждет в этом случае, верхушка правящего класса совершила поворот на 180 градусов. Если нет возможности самим удержать власть и те блага, что с ней связаны, нужно обратиться за помощью к врагу. В этом нет ничего нового — как только возникала опасность, правящий класс ни в одной стране не останавливался перед предательством национальных интересов. Классовые интересы выше национальных, это исторический факт, а не благоглупости «демократов», всерьез рассуждающих о «приоритете общечеловеческих ценностей», как будто эта абстрактная истина что-то меняет в нашем жестоком мире. Русские бояре призывают поляков, казацкая старшина на Украине отдает страну под власть крымского хана, «непримиримые враги» Франция и Германия в 1871 году заключают мир в течение нескольких дней и Бисмарк вместо того, чтобы довершить завоевание «вечного» врага, помогает этому врагу задушить Коммуну, русские дворяне и буржуазия призывают интервентов, обещая в награду за помощь половину страны и т. д. и т. п. — и так везде, в Китае и Африке, в Южной Америке и Европе, везде и всегда, во все времена.
Но благодарность бывшего врага — Запада, надо заслужить. Холодный Запад, пьющий кровь африканских младенцев и рассуждающий о «неотъемлемых правах человека» даром ничего не делает. И происходит «всеевропейская контрреволюция» — всего за несколько месяцев в шести восточноевропейских странах олигархии — «коммунистические» партии теряют власть. Только очень наивный человек может думать, что такие вещи происходят сами собой.
Да, недовольство было, но материализоваться, тем более в форме попытки прямого возвращения к частному капитализму сразу во всех странах оно могло только в одном случае — советский госкапитализм лишил своих выкормышей поддержки, более того, прямо выступил против них.
Крах госкапитализма в Восточной Европе, уничтожение Варшавского договора и СЭВ, «воссоединение» Германии, а в действительности поглощение ГДР, неприлично поспешное бегство советских войск из Восточной Европы — тот, кто не потерял остатки разума должен признать: поскольку мы не проиграли третьей мировой войны, все это плата.
С 1989 года идет продажа себя подороже верхушкой правящего класса Советского Союза. Даже в самом худшем для них случае полного краха — нашу верхушку примут на Западе с распростертыми объятиями.
Чаушеску не приняли бы, Хонеккера хотели судить, а вот они, взяв курс на одну из западных столиц, могут рассчитывать на приятную жизнь. Но кто знает, не ждет ли их там разочарование, предателей почему-то нигде не любят. Впрочем, это все «высокие материи», они имеют взамен всего «новое мышление».
Не странно ли, что в своем «ослеплении» руководители страны не видят того, что видит простой рабочий — «новое мышление» приводит к нашему отступлению по всем позициям и ухудшению жизни народа внутри страны?
Отдав все, не ими приобретенное, что же получили взамен?
Огромный кукиш.
Выполнив все ультиматумы «победителя», отдав все, СССР даже в Валютный фонд и Всемирный банк вступить не может. Ну, что ты будешь делать? Оказывается, общечеловеческие «ценности» вместе, а табачок врозь. Оказывается (вот ведь неожиданность какая!), к слабым относятся как к слабым, даже, если у порога живодерни они что-то там мычат о «политике нового мышления».
Правящий класс государственных капиталистов — партийный, хозяйственный и «советский» аппарат, и верхушка этого класса органически враждебны трудящимся, составляющим 95 % всего населения страны.
Нужно перестать задаваться зряшным вопросом: «Куда смотрят партия и правительство, почему „допускают“ ухудшение положения народа?» «Партия и правительство» никогда не выражали и тем более не защищали интересы народа, и чем скорее это будет понято, тем будет лучше.
Сейчас они спасают себя и их целью является доведение как можно скорее народа и страны до полной зависимости от Запада, путем развала экономики и армии, народной морали, развращения молодежи, передачи оборонной промышленности путем «конверсии» под контроль западных монополий, т. к. только в этом их спасение. Они надеются, пересев в кресла президентов, председателей концернов, мэров и пр., сохранить если не реальную власть, которая должна перейти в руки представителей «цивилизованных стран», то хотя бы те блага, которые у них есть.
Обстоятельства сложились не в пользу народа — правящий класс и его выкормыши — «демократы» воспользовались тем, что в течение семидесяти лет их официальной идеологией был извращенный государственным капитализмом марксизм. Таким образом, трудящиеся дезориентированы, не видят выхода, «выбор», предоставляемый им сейчас — или государственный капитализм или частный капитализм парализует волю. Народ сейчас одурачен «демократами» нужен год — два, чтобы они полностью разоблачили себя в его глазах, довели страну до полного хаоса и обнищания. Только поняв на собственном опыте бесперспективность попытки повернуть колесо истории вспять и то, что такая политика не несет ему ничего кроме бессмысленных страданий, народ разберется, где правда и в массовом общественном сознании произойдет поворот к научному, действительному социализму как единственной реальной возможности улучшения жизни.
Мы переживаем «смутное время». Как и четыре века назад народу придется взять свою судьбу в собственные руки, но на этот раз он уже не отдаст ее ни боярам, ни «демократам», а предатели и продажные шкуры получат по заслугам.
1991 г.
1
В последние годы часто можно было слышать это своеобразное словосочетание — «реальный социализм».
Разумеется, никто никогда открыто не признавался, что говоря «реальный социализм», молчаливо подразумевает, что он не совсем то, что «теоретический» социализм Карла Маркса и Фридриха Энгельса, хотя иначе просто не понятно, зачем тогда вообще проводить это разделение между «теоретическим» и «реальным» социализмом.
Итак, социализм «реальный» и социализм «теоретический». В чем же разница? Очевидно, тот, кто говорит «реальный» социализм и призывает, то ли честно заблуждаясь, то ли исходя из каких-то своих интересов (в данном случае это не имеет никакого значения) как, например, А. Куньял, принимать его таким, каков он есть (если и можно его покритиковать, то бороться против него нельзя — грех великий! — ведь он РЕАЛЬНЫЙ! Шутки в сторону!), имеет ввиду, что «реальный» социализм лучше «теоретического». Почему? Да потому, что он — реальный, а не выдумка К. Маркса и Ф. Энгельса.
Мне, конечно, могут возразить — отличие «реального социализма» от «теоретического» всего лишь в том, что жизнь, практика, и это вполне естественно и закономерно, вносит неизбежные поправки в любую самую научную и прекрасную теорию. «Наша теория — это теория развития, а не догма, которую надо затвердить и механически повторять». Серьезное возражение, тем более, что высказано оно Ф. Энгельсом.
Своей задачей я и ставлю выяснение вопроса: действительно ли жизнь внесла коррективы в теорию К. Маркса и Ф. Энгельса, и если внесла, то какие именно?
2
Никогда я не мог понять, почему в социалистической стране, например, в СССР, одни (ничтожное меньшинство) пользуются всеми благами цивилизации и ни в чем не испытывают нужды, еще меньше людей — доли процента населения, несколько тысяч человек, разъезжают в роскошных лимузинах с личными шоферами, имеют загородные особняки, а несколько десятков человек — элита элиты — живут во дворцах, у теплых морей им отведены целые пляжи, каждого из этих людей обслуживают в целом сотни, если не тысячи человек — и почему-то эти люди называют себя самыми истинными коммунистами — может быть потому, что для себя они уже давно построили «коммунизм»?
Почему остальные — рабочие, крестьяне, подавляющая часть работников умственного труда, живут в постоянной нужде, не имеют даже самого необходимого из продовольствия, одежды, жилья? Почему для того, чтобы купить хоть что-нибудь на честно заработанные деньги люди должны простаивать часами в очередях, давать взятки или платить втридорога спекулянтам? Почему человек, который всю жизнь проработал, получает в конце концов пенсию, на которую не то что человеку, а и собаке-то не прожить?
Почему экономическое положение в стране, которая, согласно заявлениям ее руководителей, развивается быстрыми и устойчивыми темпами и не знает кризисов, а народ един в своих устремлениях и сплочен вокруг своей «родной коммунистической партии», постоянно ухудшается, почему люди в этой счастливой стране с каждым годом, по их общему мнению, живут все хуже, почему растут пены, почему процветает беззаконие, воровство и спекуляция, почему небывалыми темпами растет пьянство, почему социалистическая страна, которая выплавляет больше всех стали и производит много всего другого больше, чем любая другая страна, может неограниченно увеличивать производство водки, но не в состоянии производить мясо или бумагу в достаточном количестве, почему в СССР двое рабочих производят столько же, сколько один американский, а четверо крестьян столько, сколько один американский фермер, почему в результате бурного развития страна перешла со второго на третье место в мире по уровню валового национального продукта? Этот ряд вопросов можно продолжать и продолжать.
Тот, кто задаст себе эти вопросы (а их сейчас задают себе все), невольно должен задуматься — где он живет? В социалистической стране? Но все говорит против этого. В капиталистической? Но у нас нет капиталистов. «Связь между исторически данным распределением и исторически данными материальными условиями существования того или иного общества настолько коренится в природе вещей, что она постоянно находит свое отражение в народном инстинкте. Пока тот или иной способ производства находится на восходящей линии своего развития, до тех пор ему воздают хвалу даже те, кто остается в убытке от соответствующего ему способа распределения. Так было с английскими рабочими в период возникновения крупной промышленности. Более того: пока этот способ производства остается еще общественно — нормальным, до тех пор господствует, в общем, довольство распределением, и если протесты и раздаются в это время, то они исходят из среды самого господствующего класса (Сен-Симон, Фурье, Оуэн) и как раз в эксплуатируемых массах не встречам никакого отклика. Лишь когда данный способ производства прошел уже немалую часть своей нисходящей линии, когда он наполовину изжил себя, когда условия его существования в значительной мере исчезли и его преемник уже стучится в дверь, — лишь тогда все более возрастающее неравенство распределения начинает представляться несправедливым, лишь тогда люди начинают апеллировать от изживших себя фактов к так называемой вечной справедливости. Эта апелляция к морали и праву в научном отношении нисколько не подвигает нас вперед; в нравственном негодовании, как бы оно ни было справедливо, экономическая наука может усматривать не доказательство, а только симптом. Ее задача состоит, напротив, в том, чтобы установить, что начинающие обнаруживаться пороки общественного строя представляют собой необходимое следствие существующего способа производства, но в то же время также и признак наступающего разложения его, и чтобы внутри разлагающейся экономической формы движения открыть элементы будущей, новой организации производства и обмена, устраняющей эти пороки. Гнев, создающий поэтов, вполне уместен как при изображении этих пороков, так и в
